Но не успела Ванесса успокоить ее и заверить, что она вовсе не дура, как девушка упрямо вскинула подбородок и процедила сквозь зубы, моментально превратившись из расстроенной простодушной девицы, обманутой возлюбленным, в горделивую дочь барона:

— Он заблуждается, надеясь одурачить меня еще раз.

Во время ужина Оливия не проронила ни слова. Встревоженный ее задумчивостью, Дамиен спросил, вполне ли она здорова. Бросив на Ванессу быстрый взгляд из-под длинных ресниц, девушка ответила, что она немного утомлена поездкой в деревню.

— Если хочешь, я отложу свой отъезд, — сказал Дамиен.

— Обо мне не беспокойся, — сказала Оливия. — За мной присмотрит Ванесса.

Услышав это, Ванесса повеселела и мысленно поблагодарила ее за тактичность и доверие. Одному Богу известно, как повел бы себя Дамиен, узнай он об их встрече с Обри. Легкомысленному юноше следовало бы исчезнуть из деревни и никогда там больше не появляться.

Истерзанная за минувшие бессонные ночи противоречивыми желаниями и мыслями, Ванесса надеялась обрести облегчение после отъезда барона из имения. Вожделение, возникавшее у нее всякий раз, когда Дамиен приближался к ней, сводило ее с ума. Она не могла избавиться от него и постоянно хотела вновь испытать блаженство в объятиях Князя Порока. Умиротворение ей могла принести лишь разлука.

В этот вечер она легла спать пораньше. Но сон упорно не приходил к ней, и она беспокойно ворочалась с боку на бок. Когда возбуждение ее достигло апогея и она готова была вскочить и начать метаться по спальне, заламывая руки от отчаяния, послышался звук отодвигаемой панели — и в комнату проник Дамиен. Ванесса затаила дыхание, притворившись спящей. Барон сел на кровать и, погладив ее по голове, тихо сказал:

— Я пришел попрощаться с тобой, мой ангел!

От его бархатистого баритона у нее сладко заныло сердце, а по спине побежали мурашки. Мысленно похвалив себя за то, что она на всякий случай поместила одну из предохранительных губок в свое заветное интимное местечко, Ванесса неохотно обернулась и сонно произнесла:

— Признаться, не ожидала: вот уже несколько ночей как вы предпочитаете почивать в одиночестве.

— А ты скучала, мой ангел? — спросил барон.

— По-моему, вы льстите себе, милорд! С чего бы мне скучать?

— Ты обиделась? Ты ждала меня?

— Напротив, я была рада отдохнуть от вашей докучливой похоти.

Дамиен усмехнулся.

— Я вижу, что должен объяснить тебе причину этой паузы в наших интимных отношениях, — промолвил он. — Мне показалось, что они стали чересчур пылкими, и я счел полезным их остудить.

Ванесса недоуменно уставилась на него, не понимая, шутит он или говорит серьезно.

Барон коснулся пальцем ее губ и добавил:

— Мой ангел, дело в том, что я начал утрачивать власть над своими чувствами. Я поймал себя на том, что хочу тебя и днем, а не только ночью.

— Что ж, скоро у вас появится возможность удовлетворить свою неумную похоть с какой-нибудь более подходящей для этого красоткой. Полагаю, что вам будет достаточно побывать на собрании вашего клуба, чтобы ваше желание исполнилось.

Уловив в ее голосе обиженные нотки, Дамиен пристально взглянул ей в глаза, пытаясь понять, насколько искренни ее упреки.

Она была бы, вероятно, поражена, узнав, что он не только не хочет с ней расставаться, но и вынужден призвать на помощь всю свою волю, чтобы на какое-то время от нее отдалиться. Раскрывать ей свою тайну Дамиен не собирался, но не мог уехать, не простившись. Помолчав, он спросил:

— Ты хочешь, чтобы я уехал?

— А какой ответ вам угодно услышать? Вдруг я скажу, что хочу, что тогда?

— Тогда я попытаюсь переубедить тебя.

В его глазах вспыхнул холодный огонь, и Ванесса вздрогнула, почувствовав всю силу его власти над ней. Он словно бы приказывал ей своим пронзительным взглядом смириться и покорно исполнить обязанности любовницы. Сопротивляться Ванесса была не в состоянии, чувствуя себя беззащитной перед обаянием этого рокового мужчины. Ему достаточно было лишь прикоснуться к ней, как она начинала таять, словно мед.

Вот и теперь одно его легкое прикосновение к ее телу повергло Ванессу в трепет. Рука барона скользнула ниже, от шеи — к ключицам и ложбине между грудями. Соски тотчас же отвердели, дыхание Ванессы стало неровным. Князь Порока начал теребить ее грудь и поглаживать бедра. Внизу живота у нее возникла тяжесть, а в самом чувствительном месте лобка — подрагивание и томление.

— Так мне остаться или уехать? — глядя ей в глаза, спросил Дамиен.

— Останься! — ответила она.

Радостный блеск в глазах выдал его подлинные чувства. Он скинул одежду и предстал перед ней во всем своем мужском великолепии. От одного вида его напрягшегося фаллоса у нее помутилось в глазах.

Осевшим от вожделения голосом Дамиен произнес:

— Я хочу обладать тобой, хочу ощутить всю нежность твоего росистого лона.

Он наклонился и жарко поцеловал ее в пухлые губы. Ванесса не смогла подавить стон, ее сердце бешено заколотилось, а тело превратилось в расплавленный воск.

— Не отвергай меня, мой ангел, и не смущайся собственных чувств, — нашептывал ей на ухо Князь Порока, задирая подол ночной рубашки и прижимаясь своим бархатистым жезлом к ее бедру.

Их уста слились, рты наполнились нектаром, а горячие тела задрожали в предчувствии пира сладострастия. Магия прикосновений Дамиена к ее телу лишила Ванессу воли и разума. Она обхватила руками его шею и, раздвинув нога, согнула их в коленях.

— Только скажи, что ты меня не хочешь, — шептал ей на ухо Дамиен, упираясь своей булавой в преддверие лона. — Прикажи мне уйти и оставить тебя в покое.

Ванесса не могла вымолвить ни слова, желая только одного — почувствовать в себе его божественную мужскую твердость, начать бешеную любовную пляску, дать волю страсти.

Так и не дождавшись ответа, барон шире раздвинул коленом ее бедра и одним мощным телодвижением заполнил собой всю ее волшебную пещеру. Она удовлетворенно охнула. Дамиен шумно вздохнул и понесся на ней вскачь, словно жеребец, закусивший удила. Ванесса взвизгнула и, закатив к потолку глаза, выгнулась дугой. Барон вошел в раж и показал ей все, на что он был способен. Она закинула ему на спину ноги и запрыгала на кровати в том же бешеном темпе, что и он. Дамиен захрипел и поддал жару. Ванесса вздрогнула и забилась в исступлении. Он поднатужился и с торжествующим рыком излил в нее семя.

Потом он еще долго лежал, не извлекая свой меч из ее ножен, и тяжело дышал, приходя в себя. Наконец он перекатился на спину и, взглянув на ее шелковистые волосы, разметавшиеся по подушке, серьезно задумался.

Его страсть к этой женщине обрела угрожающий характер. Еще немного — и она могла стать его наваждением. Уже сейчас он хотел ее и днем и ночью. Даже усмирив на какое-то время свою похоть, барон испытывал тревожное томление — верный признак того, что вожделение вот-вот вновь вспыхнет в нем.

Какой же бес в него вселился? Ни одну из своих любовниц он не желал так сильно, как Ванессу Уиндем. В чем ее секрет? Почему страсть сжигает не только его чресла, но и все тело? Что вызывает в нем странное желание сгореть в ее жарких объятиях, погибнуть в горниле сладострастия?

Барон зажмурился и встряхнул головой. Нет, не таким представлялся ему финал затеянной им интриги. Фатальная привязанность к Ванессе, которой он так опасался, крепла с каждой новой их тайной встречей. Похоже было, что вопреки своим намерениям он угодил в расставленные им же сети.

Когда наутро Ванесса проснулась, снедаемая вновь вспыхнувшим в ней во сне огнем вожделения, барона уже и след простыл. Он укатил в своем дорожном экипаже из имения еще на рассвете, оставив любовницу в объятиях Морфея. Весь этот день она не могла успокоиться, терзаясь яркими воспоминаниями о бурном пиршестве плоти, продолжавшемся всю ночь. Не удалось ей изгнать вселившегося в нее похотливого беса и на следующий день. Отчаявшись обрести умиротворение, она уговорила Оливию съездить вместе с ней утром в воскресенье в церковь, чтобы замолить грехи.