– Френк Тиммонз сможет доказать, что вы Джулия Стенфорд?

– Несомненно.

Доктор Гиффорд повернулся к медсестре и кивнул. Та приоткрыла дверь, что-то сказала. В палату вошел высокий негр, смеривший Марго внимательным взглядом.

– Я Френк Тиммонз. Чем я могу вам помочь? Она видела его впервые.

Показ коллекции идет на ура. Модели грациозно скользят по подиуму. Каждый новый наряд вызывает шквал аплодисментов. Зал забит до отказа. Заняты все места, позади стоят те, кому не хватило стульев.

За спиной какой-то шум. Кендолл поворачивается, чтобы посмотреть, в чем дело. К ней направляются двое полицейских.

Сердце Кендолл начинает учащенно биться.

– Вы Кендолл Стенфорд Рено? – спрашивает один из полицейских.

– Да.

– Вы арестованы по обвинению в убийстве Марты Райан.

– Нет! – кричит она. – Я не хотела! Это случайность! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста…

Она проснулась, дрожа всем телом. Опять этот кошмарный сон. «Так не может продолжаться, – подумала Кендолл. – Не может! Надо что-то делать». Как ей недоставало Марка. Но ему пришлось возвращаться в Нью-Йорк.

– У меня работа, дорогая. Меня могут уволить.

– Я понимаю, Марк. Приеду через несколько дней. Надо готовить показ коллекции.

Кендолл уезжала в Нью-Йорк во второй половине дня, но утром решила поговорить с Пегги. Разговор с Вуди очень встревожил ее. Он же во всем винил Пегги!

Кендолл нашла Пегги на веранде.

– Доброе утро, – поздоровалась с ней Кендолл.

– Доброе утро.

Кендолл подвинула стул, села лицом к лицу к Пегги.

– Я должна с тобой поговорить.

– О чем?

– Я разговаривала с Вуди. Он совсем плох. Он…, он заявляет, что именно ты снабжаешь его героином.

– Он так сказал?

– Да. Долгая пауза.

– Что ж, это правда.

Кендолл не хотела верить своим ушам.

– Что? Я…, я не понимаю. Ты же сказала, что пыталась заставить его отказаться от наркотиков. Почему же ты даешь ему героин?

– Вы, значит, не понимаете? – зло бросила Пегги. – Вы живете в своем маленьком поганом мирке. Так вот что я вам скажу, мисс Знаменитый Модельер! Я была официанткой, когда Вуди накачал меня. Я не ожидала, что Вудро Стенфорд женится на мне. Знаете, почему он это сделал? Хотел доказать себе, что он честнее отца. Что ж, Вуди женился. Но все относились ко мне, как к швали. Когда мой брат Хуп приехал на свадьбу, они повели себя так, будто он нищий.

– Пегги…

– По правде говоря, меня ошеломило предложение Вуди жениться на мне. Я даже не знала, его ли это ребенок. Я могла бы стать Вуди хорошей женой, но такого шанса мне не дали. Для всех я оставалась официанткой. Я не потеряла ребенка, а сделала аборт. Я думала, что теперь-то Вуди разведется со мной, так нет. Держа меня при себе, он показывал, какой он демократичный. И вот что я вам скажу. Мне это не нужно. Я ничуть не хуже его или вас.

От каждого слова Кендолл передергивало, как от пощечины.

– Ты хоть любила Вуди? Пегги пожала плечами.

– Он был симпатичный, веселый, а потом его серьезно травмировали во время игры, и все изменилось. В больнице ему давали наркотики, чтобы снять боль. Врачи полагали, что после выхода из больницы они ему уже не потребуются, но ошиблись. Как-то вечером, когда он корчился от боли, я сказала: «У меня есть для тебя маленький подарочек». А потом он получал этот подарочек всякий раз, когда его начинала мучить боль. Со временем он пристрастился к героину, и мои подарочки требовались ему постоянно, болело у него что-то или нет. Мой брат торгует наркотиками, знаете ли, так что героин я могла получать в любом количестве. Иногда я говорила ему, будто героина больше нет, чтобы посмотреть, как он потеет и плачет, чтобы убедиться в очередной раз, что мистеру Вудро Стенфорду без меня не обойтись! Куда в такие моменты девалась его спесь. Случалось, я обставляла все так, что он меня бил, а потом вымаливал прощение, ползал передо мной на коленях, дарил подарки. Видите ли, когда Вуди не нужны наркотики, я для него не существую. Когда он без них обойтись не может, я для него – бог. Пусть он Стенфорд, а я простая официантка, но он полностью в моей власти.

Кендолл в ужасе смотрела на нее.

– Да, ваш брат пытался вылечиться. Когда ему становилось совсем плохо, друзья уговаривали его лечь в клинику. Я навещала его и видела, как «ломает» великого Стенфорда. И всякий раз, когда он возвращался домой, я ждала его с маленьким подарочком. И он снова становился моим.

– Да ты чудовище. – Кендолл переполняла ярость, слова давались ей с трудом. – Я хочу, чтобы ты уехала отсюда.

– Хочешь? Да я сама мечтаю о том, чтобы выбраться из вашего логова. – Пегги усмехнулась. – Разумеется, я уеду не с пустыми руками. Сколько вы готовы мне заплатить?

– К сожалению, слишком много. А теперь убирайся.

– Хорошо. Я попрошу своего адвоката позвонить вашему.

– Она действительно уезжает?

– Да.

– Это означает…

– Я знаю, что это означает, Вуди. Ты справишься? Он посмотрел на сестру, улыбнулся.

– Думаю, да. Да. Думаю, справлюсь.

– А я в этом уверена. Вуди глубоко вздохнул.

– Спасибо, Кендолл. У меня не хватило бы духу избавиться от нее. Она улыбнулась.

– Для этого и нужны сестры.

В тот же день Кендолл уехала в Нью-Йорк. До показа коллекции оставалась неделя.

Бизнес, связанный с производством одежды, занимает в Нью-Йорке одно из первых мест. Популярный модельер может оказывать влияние на экономику всего мира. Каприз модельера иногда имеет далеко идущие последствия, отражается на благосостоянии как сборщиков хлопковых коробочек в Индии, так и шотландских ткачей или китайских и японских крестьян, занятых разведением шелкопрядов. Такие модельеры, как Донна Каран, Калвин Клайн, Ральф Лорен, могли заметно поднять или понизить валовой национальный продукт целых стран. А Кендолл уже встала с ними в один ряд. Поговаривали, что в номинации «Женская одежда» она главный претендент на звание «Модельер года», которое присуждалось советом модельеров. Более престижной награды для модельеров не существовало.

Кендолл Стенфорд Рено давно уже забыла, что такое свободное время. В сентябре она просматривала различные материалы, все то, из чего шьют одежду. В октябре выбирала те, что подходили для ее новых моделей. Декабрь и январь уходили на разработку фасонов, февраль – на уточнение деталей. В апреле она могла показать новую осеннюю коллекцию.

Компания «Кендолл Стенфорд дизайне» находилась в доме 550 по Седьмой авеню. Для показа коллекции Кендолл сняла павильон в Брайант-Парк, рассчитанный на тысячу зрителей.

– У меня хорошие новости! – такими словами встретила Кендолл ее секретарь Надин, когда та вошла в приемную. – Все места в павильоне раскуплены.

– Спасибо, – рассеянно ответила Кендолл. Думала она о другом.

– Между прочим, у вас на столе письмо с пометкой «Срочно». Его доставил посыльный.

По телу Кендолл пробежала дрожь. Она прошла в свой кабинет, посмотрела на конверт. Обратный адрес:

«Ассоциация защиты диких животных, 3000 Парк-авеню, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк». Она долго не отрывала взгляда от конверта. Дома 3000 по Парк-авеню не существовало.

Дрожащими пальцами Кендолл вскрыла письмо.

«Дорогая миссис Рено! Мой швейцарский банкир сообщил мне, что он еще не получил миллиона долларов, затребованного моей Ассоциацией. Учитывая Вашу необязательность, вынужден информировать вас, что наши потребности возросли до 5 миллионов долларов. После перечисления означенной суммы могу гарантировать Вам, что более не буду Вас беспокоить. У Вас есть пятнадцать дней, в течение которых Вы должны перевести деньги на наш счет. Если Вы этого не сделаете, нам не останется ничего другого, как связаться с заинтересованными инстанциями».