– Я только что говорила вашему дорогому брату, что недостаточно времени провожу с вами обеими. И мне очень жаль, леди Гермиона, что мы не ходили вместе с вами в школу, потому что тогда я могла бы близко познакомиться с вами.

Виола сдавленно хихикнула, но быстро превратила усмешку в кашель, потому что Себастьян метнул в ее сторону недовольный взгляд.

Мисс Берк не стала ждать ответа, потому что, по всей вероятности, и не надеялась его получить, и поспешила принять достойную позу перед своей патронессой, леди Ратледж.

И почтенная матрона, конечно же, тотчас же заметила девушку, потому что разве не она объявила Лавинию Берк истинным образцом этого сезона и убеждала (вернее, принуждала) других хозяек гостиных и все великосветское общество поддержать ее?

– Да, Рокхест, вы были правы, это мисс Берк, – говорила пожилая леди, подходя к ним под руку с племянником.

К досаде Шарлотты, рядом с графом трусил Роуэн, и едва пес увидел Шарлотту, он остановился и издал низкое угрожающее рычание.

– Роуэн! – прикрикнул на собаку Рокхест, потянув за поводок, который вряд ли мог удержать огромное животное. – Как ты себя ведешь? Сидеть!

Пес исполнил приказание, но так и не отвел от Шарлотты настороженных недобрых глаз.

– Рокхест, это животное опасно! – воскликнула леди Ратледж и, глубоко вздохнув, повернулась к собравшейся группе молодых людей: – Ну-ка кто тут у нас?

– Для нас, как всегда, большая честь видеть вас, миледи, – заговорила мисс Берк фальшиво радостным тоном. – Теперь у нас великолепное общество.

Пожилая дама смотрела на представителей семейства Марлоу, как терьер, ищущий, что бы съесть.

– А, Трент, это вы. И ваши сестры. Как раз сегодня утром я получила от вашей матери записку вместе с предложением для моей программы. Это сцена из «Сна в летнюю ночь», как я понимаю, и она должна быть самым захватывающим моментом всего вечера.

Близнецы Дьюмонт тихо засмеялись, потому что всем было известно, что в интерпретациях леди Уолбрук знаменитый бард претерпевал недозволенные искажения. Лавиния просто прикрыла рот рукой в перчатке, чтобы скрыть язвительную усмешку, Гермиона покраснела до корней волос, а Шарлотта изо всех сил старалась подавить растущее чувство негодования.

– Леди Корделия тоже примет участие? – обретя способность говорить, спросила мисс Берк.

– Нет, – коротко ответила Гермиона, – она в Бате до конца сезона.

– Опять ее занятия латынью с вашей тетей, леди Дэви? Я бы сказала, они весьма оригинальная пара.

Шарлотта взглянула на Себастьяна. Почему он молчит? Он мог бы заткнуть рот этой самодовольной девице, вместо того чтобы позволять ей унижать его семью. Но по его лицу она поняла, что Себастьян погружен в собственные мысли и, очевидно, ничего не слышит. Ну что ж, черт с ним. Если он не собирается ничего предпринимать, то она сама это сделает.

– Что вы готовите, мисс Берк? – заговорила Шарлотта. – Я имею в виду, к званому вечеру.

Шарлотта знала, что до самого этого момента никто не придавал никакого значения ее присутствию, но теперь все повернулись в ее сторону и застыли в изумлении.

– Я прочитаю оду о святости брака, которую сама сочинила. – Мисс Берк, вздернув нос, свысока посмотрела на Шарлотту. – Боюсь, во мне есть что-то от «синего чулка». – Девушка немного рисовалась.

– Ничего подобного, Лавиния! – с жаром воскликнула одна из сестер Дьюмонт, а другая присоединилась к ней, как безмозглый попугай:

– Абсолютно ничего!

Мисс Берк, как и положено, запротестовала, а затем, к досаде Шарлотты, снова обернулась к Гермионе, приготовившись выпустить когти, поэтому Шарлотта решила броситься в бой, воспользовавшись всей остротой языка Лотти:

– Мне это кажется довольно скучным. Правда, мисс Берк, что вы знаете о браке, не говоря уже о мужчинах?

Себастьян вдруг понял, что с того момента, когда он подошел к сестрам, он не отрываясь смотрит на Лотти. Проклятие, на мисс Уилмонт.

Что с ним нынче случилось, отчего он не может вспомнить ее чертового имени?

Вернее, что случилось с робкой, как мышь, незамужней подругой его сестры?

В своем бесцветном платье и простой шляпе она на вид осталась такой же, как была, но в то же время в ней что-то изменилось.

– Ну, – стоявшая рядом с ним мисс Берк глубоко втянула в себя воздух, – мне кажется, я кое-что знаю о мужчинах, мисс... мисс...

– Уилмонт, – подсказал Себастьян. К своему огорчению, он понял, что витал в облаках и пропустил, чем подруга Гермионы вывела Лавинию из себя.

– Мисс Уилмонт, – повторила его будущая невеста, оскалив зубы в любезной улыбке, – быть может, когда вы добьетесь расположения мужчины, – она взяла Себастьяна под руку, – вы сможете поделиться с нами своими соображениями по этому поводу.

Себастьян с удивлением посмотрел на женскую руку в перчатке, лежавшую у него на рукаве: ее прикосновение показалось ему тяжелым, как железные оковы.

– Могу сказать, она добилась моего расположения, – вмешался граф Рокхест, послав мисс Уилмонт дерзкую улыбку, от которой ее бледные щеки очаровательно порозовели, а у Себастьяна внутри все сжалось.

Что за чушь несет граф? Себастьяну и прежде никогда не нравился Рокхест – репутация этого человека ставила его вне рамок приличного общества. Но видеть, как он бросает похотливые взгляды в сторону мисс Уилмонт... В общем, этого было достаточно, чтобы вызвать тревогу у любого добропорядочного человека.

Именно так. Себастьян беспокоился о репутации леди... о ее добродетели...

И снова у Себастьяна перед глазами заплясали картины того, как мисс Уилмонт обнаженная лежит под ним.

Себастьян зажмурился и потер виски, решив, что ему, быть может, следует обратиться к хирургу... или по крайней мере к окулисту.

– О, Рокхест, помолчите, – весьма раздраженно остановила его леди Ратледж, видя, что ее избранница на этот светский сезон оказалась загнанной в угол. – По-моему, вас никто не спрашивал.

Граф собрался что-то возразить против этого, но тетя заставила его успокоиться, с громким «бах» ударив веером в грудь.

Беспутный дьявол имел наглость подмигнуть мисс Уилмонт и только потом попятился и отошел подальше от своей тети.

– Мисс Уилмонт, я, в свою очередь, хочу узнать, что вы готовите для званого вечера леди Ратледж? – спросила Лавиния и, замолчав, с победоносной улыбкой оглядела своих друзей.

Болтовня сестер Дьюмонт всегда едва не сводила Себастьяна с ума, он никогда не мог различить, кто из них кто, и, уж конечно, не мог представить себе ни одну из них в нижнем белье... и тем более без него. Тогда почему эта мисс Уилмонт приводит его в такое замешательство?

– Я не приглашена, – без тени смущения ответила мисс Уилмонт.

– О, как досадно, – с притворным сожалением отозвалась Лавиния. – Я этого не знала.

– Не приглашены? – воскликнула леди Ратледж. – Вас, дочь сэра Нестора, не пригласили?

Мисс Уилмонт кивнула.

– Это оплошность, дорогая, – сказала матрона с таким лицемерным видом, что у ее племянника начался приступ кашля. – Разумеется, вы должны прийти! Но скажите, какими талантами вы обладаете? Возможно, играете на фортепьяно? Полагаю, поете. Я помню, у родственницы вашей матери, Финеллы Аппингтон-Хиггинс, был незабываемый голос.

– К сожалению, ничего такого у меня нет, – ответила Шарлотта.

– Нет таланта! – ужаснулась леди Ратледж. – Это невозможно. Каждая истинная леди из высшего света обладает каким-нибудь дарованием. Это признак происхождения, образования... наконец, респектабельности.

Мисс Берк открыла было рот, чтобы высказать и свое мнение, но мисс Уилмонт опередила молодую девушку, не дав ей сказать ни слова:

– Я думаю, миледи, что иногда лучше трезво оценивать свои возможности, чем подвергать мучениям несчастных слушателей.

– Фу! Каждая молодая леди должна обладать чем-то, что может расположить к ней достойное общество.

– Тогда, полагаю, при отсутствии искры Божьей я должна научиться развлекать людей, – парировала Шарлотта, – отыскать в себе какую-нибудь исключительную способность, чтобы компенсировать свою бесталанность в пении, драматургии или декламации.