"Всем, кого это может касаться. Это моя последняя воля, и нет необходимости кому бы то ни было совать нос в другие бумаги в поисках ещё одного завещания. Я хотела бы сказать, что намерения, выраженные ранее относительно основного наследника, являются моими намерениями и в данный момент. Если бы я могла добавить что-либо к его характеристике, чтобы она стала более выразительной, я бы сделала это. Были разочарования в друзьях, подводивших меня, ноя — одинокая женщина и не вижу причин что-то менять в моем завещании.

Идрис Кампанула”.

— Похоже, она была очень откровенной женщиной, не так ли? — заметил Фокс.

— Да. Некрасивая шпилька в глаза её дорогой подруги Элеоноры Прентайс, — сказал Аллен.

— Теперь скажите, — энергично начал Найджел, — считаете ли вы, что кто-то из этих двоих убил её? Вы всегда говорили, Аллен, что деньги являются главным мотивом.

— В данном случае я этого не говорю, — возразил Аллен. — Это возможно, но я так не думаю. Итак, Фокс, вот такие у нас дела. Мы должны связаться с Вотерворсами и Биггсом до того, как они прочтут об этом в газетах.

— Я уже позвонил им, сэр. Горничная знает адрес старшего Вотерворса.

— Отлично, Фокс. Что-нибудь ещё?

— Есть ещё шофёр Гибсон. Я думаю, вам было бы интересно поговорить с ним.

— Очень хорошо. Пригласите Гибсона. Фокс вышел и вернулся с шофёром мисс Кампанула. На нем были темно-фиолетовые бриджи и блестящие гетры, и казалось, он только что наспех запихнул себя в эту униформу.

— Это Гибсон, сэр, — сказал Фокс. — Я думаю, господин Гибсон, что старший инспектор хотел бы узнать о том маленьком инциденте в пятницу после полудня.

— Доброе утро, — сказал Аллен Гибсону. — О каком инциденте идёт речь?

— Это касается визита убитой в церковь в половине третьего, сэр, — объяснил Фокс. — Похоже, она заходила в ратушу по пути туда.

— Это правда? — спросил Аллен.

— Не то чтобы заходила, сэр, — ответил Гибсон. — Да и рассказывать-то особо нечего, так как она так туда и не попала.

— И все-таки, расскажите все, что было.

— Видите ли, сэр, она регулярно ходила на исповедь. Примерно каждые три недели. Итак, в пятницу она заказала машину, и мы поехали, прибыв на место немного раньше. Она сказала: “Подвези меня к ратуше”, — и я это сделал. Она вышла из машины и пошла к парадному входу. Все утро она была в хорошем настроении. Она с удовольствием ехала в церковь и все такое, но вскоре я увидел, как она барабанит в дверь, и я понял, что она на пороге очередной вспышки. Как я уже объяснил господину Фоксу, сэр, она была подвержена вспышкам гнева.

— Так.

— Я наблюдал за ней. Стучит, стучит, стучит! Затем я услышал, как она кричит: “Кто там? Откройте!” Мне тоже показалось, что я слышал звуки рояля. Она обошла кругом. Я развернул машину. Когда я опять посмотрел на неё, она уже обошла ратушу с той стороны, которая дальше от дороги. Лицо у неё было все красное, и, да поможет нам Бог, я подумал, что у неё начинается истерика. И точно, она крикнула, чтобы я подошёл к ней. “Там кто-то есть и ведёт себя очень подозрительно, — сказала она. — Посмотри в открытое окно”. Я подтянулся, но ничего особенного не увидел. “Где рояль?” — спросила она. Ну, я сказал ей. Рояль стоял на полу около сцены. Я знал, что сейчас она пошлёт меня в дом ректора за ключом, но тут увидел, что мисс Прентайс выходит из церкви. Я привлёк внимание хозяйки к мисс Прентайс, и она помчалась, как ошпаренная кошка, через дорогу и дальше, к церкви. Я медленно двигался на машине, там всего-то метров сорок, и остановился около церкви.

— А как насчёт ящика?

— Простите, сэр?

— Вы не доставали ящик из сарая за ратушей, чтобы мисс Кампанула могла встать и посмотреть в окно?

— Нет, сэр. Нет.

Найджел усмехнулся и начал тихо насвистывать.

— Хорошо, — сказал Аллен. — Это не имеет значения. Что-нибудь ещё?

— Нет, сэр. Мисс Прентайс вышла очень расстроенная, прошла мимо меня и направилась вверх по дороге. Я думаю, она решила идти домой по Топ-Лейн.

— Мисс Прентайс была расстроена?

— Да, сэр. Думаю, господин Коупленд отослал её с исповеди с резким ответом.

— Вы не смотрели на неё, пока она шла?

— Нет, сэр, мне не хотелось. Я понял, что она нехорошо себя чувствует.

— Вы думаете, она плакала?

— Не то чтобы именно так, сэр. Слезы не текли, ничего такого, но выглядела она очень расстроенной. В очень плохом настроении.

— Вы не знаете, не пошла ли она в ратушу?

— Нет, сэр, я не могу сказать. Я посмотрел в боковое зеркало и увидел, что она пересекает дорогу, но вполне вероятно, что она могла туда зайти.

— Гибсон, вы можете вспомнить, как точно выглядел рояль? Опишите мне его так подробно, как сможете.

Гибсон почесал челюсть своей широкой ладонью.

— Рояль стоял на полу, там же, где и вечером, сэр. Перед ним был табурет. Нот не было. Э.., дайте подумать. Он выглядел не совсем так. Нет, точно. Кое-что было не так.

Аллен терпеливо ждал.

— Теперь я понял, — громко провозгласил Гибсон. — Да, черт возьми, я понял.

— Да?

— Эти горшки с цветами были на краю сцены, и крышка рояля была откинута.

— Ах, — произнёс Аллен. — Я ждал, что вы это скажете.

* * *

— Каков же истинный смысл всего этого? — спросил Найджел, когда Гибсон ушёл. — Что за ящик? Это не тот, который был под окном?

— Тот самый, — кивнул Аллен и обратился к Фоксу:

— Через некоторое время после того, как Гибсон подтянулся, держась за подоконник, и посмотрел в окно, кто-то поставил там ящик и встал на него. Осталось глубокое прямоугольное пятно, перекрывающее один из следов Гибсона. Я нашёл ящик в пристройке. Это не был юный Джорджи. Он воспользовался дверью, и в любом случае окно было бы выше уровня его глаз. Там только следы мисс К, и ещё одни большие — без сомнения, Гибсона. Они наступали на дёрн. Тот, кто пользовался ящиком, пришёл позже, может быть, в субботу, и наступал он только на гравий. Мы проверим ящик на отпечатки, но я не думаю, что это что-нибудь даст. Слушая Гибсона, я думал: вот сейчас он скажет, что ящик использовала мисс Кампанула. Теперь ясно, что это не так. Это будет утомительная работа, но нам необходимо выяснить эту деталь. Что вам рассказали горничные?

— Такое впечатление, что покойная была из племени диких татар, — сказал Фокс. — Я достаточно много всего услышал, прежде чем прийти к этому заключению. Мэри, горничная, которую вы только что видели, сэр, похоже, также выполняла обязанности камеристки. Когда мисс Кампанула была в настроении, она откровенничала с ней. Фактически она делилась с горничной всеми новостями.

— Например, Фокс?

— Например, господин Аллен, по мнению Мэри, мисс Кампанула вела себя немного странно в отношении господина Коупленда. Помешана на нем, как считает Мэри. Она говорит, что обычно в то время, когда ректор шёл утром по деревне, её хозяйка тоже выходила и слонялась неподалёку под тем или иным предлогом, пока не встретит его.

— О, Боже! — с неприязнью произнёс Аллен.

— Да, в какой-то мере это достойно жалости, не так ли? Мэри говорит, что она одевалась очень тщательно, шла в Чиппинг и заходила в маленький магазинчик. Она постоянно о чем-то разговаривала с продавщицей, покупая тот или иной пустяк, но все это время не сводила глаз со стеклянной двери. Если показывался ректор, мисс Кампанула как ветром сдувало. Она была очень неуравновешенной леди, и когда дела у неё шли плохо, она наводила ужас на слуг своей злостью, грозила, что сделает что-нибудь отчаянно-буйное и так далее.

— Действительно, вела себя как татары-завоеватели в России, — сказал Аллен, — и конечно, это все очень удручающе. Продолжай.

— Все было не так плохо, пока не приехала мисс Прентайс. До этого всеми делами в приходе заправляла мисс Кампанула. Но мисс Прентайс, похоже, оттеснила её, если можно так выразиться. Мисс Прентайс превзошла её на всех ключевых позициях. Она — президент Молодёжного общества, а мисс К, была всего лишь секретарём. Почти то же самое с обществом наставниц для девушек.