— Да?

— Ох, знаете, — сказала мисс Райт, — у меня просто голова начинает кружиться, когда я думаю об этом.

— Ещё бы, я вас понимаю.

— Вы знаете! Подумать только! Что я говорила Чарли Роуперу, вы понятия не имеете. И я ни разу не подумала об этом до сегодняшней церковной службы. Я собирала книги с гимнами и почему-то вспомнила об этом, и когда я увидела Чарли Роупера, околачивавшегося возле ратуши, я сказала: “Простите, господин Роупер, — сказала я, — но у меня есть информация, которую я считаю своим долгом сообщить”.

— Очень правильно, — сказал Аллен, бросив при этом взгляд на Роупера.

— Ага, и я сказала ему. Я сказала ему, что могла бы теперь быть на месте покойницы из-за того, что я сделала!

— Что вы сделали?

— Я села и сыграла вальс на этой старой трухлявой развалине. Вот!

— Вы играли громко или тихо?

— Ну, ну, и так и так. Я смотрела, какая педаль на этой рухляди работает лучше. Понимаете?

— Да, — сказал Аллен, — я понимаю. Вы нажали на педаль резко и сильно.

— Ай, нет. Потому что однажды левая педаль очень странно себя повела, когда Сисси Дьюри нажала на неё, поэтому мы всегда нажимаем более мягко. Я чаще всего едва дотрагивалась до неё. Правая работала гораздо лучше, — сказала мисс Райт.

— Да, — согласился Аллен. — Я ожидал, что именно так и было.

— Да, работала лучше, — ещё раз подтвердила мисс Райт и хихикнула.

— Но вы действительно нажимали на левую педаль? — настаивал Аллен.

— Ага. Твёрдо, значит. Не резко.

— Ясно. На подставке были ноты?

— О да. Ноты мисс Прентайс. Я не притронулась к ним. Честно!

— Я уверен в этом; Мисс Райт, предположим, если бы вы предстали перед судом и вам в руку вложили бы Библию и попросили торжественно поклясться именем Бога, что примерно без двадцати семь вчера вечером вы твёрдо нажали своей ногой на левую педаль, вы поклялись бы?

Мисс Райт хихикнула.

— Это очень важно, — сказал Аллен. — Видите ли, там, в зале суда, сидел бы человек, арестованный за убийство. Прошу вас очень хорошо подумать. Вы сделали бы это заявление под присягой?

— Ну да, — сказала мисс Райт.

— Благодарю вас, — вздохнул Аллен. Он посмотрел на Темплетта. — Я думаю, что нам не следует вас больше задерживать, если вы стремитесь быстрей попасть домой.

— Я.., я подвезу вас, — сказал Темплетт.

— Это очень любезно с вашей стороны… — Аллен повернулся опять к Глэдис Райт. — Кто-нибудь вошёл в зал, когда вы играли?

— Я перестала, когда услышала, что они пришли. Сначала пришла Сисси Дьюри, а затем все остальные девушки.

— Вы не заметили никого из участников спектакля?

— Нет. Мы все болтали за дверью, значит. Она перевела глаза на Роупера.

— Это было, когда пришли вы, господин Роупер.

— Итак, Роупер?

— Они были в прихожей, сэр, хихикали и кудахтали, как всегда. Точно, сэр.

— О, — произнесла мисс Райт.

— Кто-нибудь из членов труппы пришёл в это время?

— Да, сэр, — сказал Роупер. — Мисс Коупленд была там раньше меня, но прошла через заднюю дверь, как и все остальные актёры, я не сомневаюсь. И все Джернигэмы были там, сэр, но я не знал этого, пока не прошёл за кулисы и не увидел, как они мажут свои лица в комнатах воскресной школы.

— Итак, был момент, когда девушки находились у парадной двери и болтали, а Джернигэмы и мисс Коупленд были за сценой?

— Да, сэр.

— Они все звонили и звонили по телефону, — вставила мисс Райт. — Все время, пока мы там стояли.

— И вы говорите, мисс Райт, что никто из актёров не выходил в переднюю часть ратуши.

— Никто. Честно.

— Точно?

— Да. Абсолютно точно. Мы бы их увидели. Вскоре после этого двери открылись и начали входить люди.

— Где вы стояли?

— Около сцены. Я продавала программки по два шиллинга.

— Так что если бы кто-нибудь слез со сцены и подошёл к роялю, вы бы увидели?

— Никто не спускался. Ни разу. Я ещё раз поклялась бы на Библии, — сказала мисс Райт с особой выразительностью.

— Спасибо, — сказал Аллен. — Это великолепно. Ещё один вопрос. Вы были на заседании кружка книголюбов в доме ректора в пятницу вечером. Вы ушли домой через калитку, которая рядом с рощицей? Через ту калитку, которая скрипит?

— О нет! Никто из девушек ночью не ходит там. Мисс Райт хихикала немного дольше обычного.

— Там водятся привидения. О, я ни за что бы там не пошла. Остальные ушли все вместе, а мой молодой джентльмен — он повёл меня домой по дороге.

— Итак, вы уверены, что никто не выходил через эту калитку?

— Да, точно. Они все ушли раньше нас, — сказала мисс Райт и покраснела. — А мы пошли по дороге.

— Значит, вы проходили мимо ратуши. В ней нигде не горел свет?

— В передних окнах нет.

— Да, конечно, вы не могли видеть задние окна. Большое вам спасибо, мисс Райт. Теперь вам надо будет подписаться под изложением того, что вы нам рассказали. Но сначала внимательно все прочитайте. Если вы не против немного подождать в соседней комнате, я думаю, мы договоримся, чтобы вас отвезли домой.

— О, что ж, спасибо за это, — сказала мисс Райт и вышла.

Аллен посмотрел на Темплетта.

— Я должен извиниться, — сказал он, — что доставил вам много неприятных минут.

— Я не знаю, почему вы меня не арестовали, — сказал Темплетт дрожащим от смеха голосом. — С тех пор как до меня дошло, что я оставил эту проклятую записку в пиджаке, я пытался придумать, как я докажу, что это не я установил револьвер. Казалось, это невозможно доказать. Даже сейчас я не вижу… Ох, что ж, это не имеет значения. Ничто уже не имеет значения. Если вы не против, я подожду вас в машине. Я хотел бы немного проветриться.

— Конечно.

Доктор Темплетт кивнул Блэндишу и вышел.

— Мне проследить за ним? — с видом полной боевой готовности спросил Роупер.

Ответ Блэндиша был крайне нецензурным.

— Вы не могли бы, Роупер, попросить господина Басгейта отвезти домой вашу свидетельницу? — попросил Аллен. — Но сначала дайте ей подписать показания. Скажите господину Басгейту, что я вернусь с доктором Темплеттом. И ещё, Роупер, как можно тактичнее выясните, как себя чувствует доктор Темплетт. Он только что перенёс шок.

— Слушаюсь, сэр. Роупер вышел.

— У него такта не больше, чем у коровы, — сказал Блэндиш.

— Я знаю, но, в конце концов, он одним глазом будет наблюдать за Темплеттом.

— Леди его подвела, так, что ли?

— С треском.

— Тс-с-с! — понимающе сказал Блэндиш. — Разве это факт?

— Он два раза был на волоске, — сказал Фокс, — а это факт. Леди подвела его под виселицу не моргнув глазом, и ему повезло, что палач не станет ей подражать.

— Фокс, — сказал Аллен, — ваше остроумие достойно всяческого уважения, но…

— Я не совсем понимаю, — перебил Блэндиш. — Мы хоть немного приблизились к разгадке?

— Мы сделали большой шаг, — сказал Аллен. — Возникает рисунок преступления.

— Что это значит, господин Аллен?

— Ну, это значит, — извиняющимся тоном начал Аллен, — что все эти странные мелкие предметы, такие как ящик, и сломанный телефон, и скрипящая калитка.., я не знаю, как насчёт лука…

— Лук! — победно выкрикнул Фокс. — Я все знаю про лук, господин Аллен. Это дело рук Джорджи Биггинса, юного негодника. Я видел его сегодня и, как всю молодёжь деревни, спросил про ящик. Он доволен, рот до ушей, как у клоуна, всем намекает, что вместе со Скотленд-Ярдом расследует преступление. Разговаривал со мной так самоуверенно, а когда я уже уходил, он спросил: “А вы нашли лук в чайнике?” Итак, кажется, у них в спектакле должно было быть чаепитие. При этом мисс Прентайс и мисс Кампанула должны были спорить, кто будет разливать чай. Кажется, каждая из них должна была снять крышку и посмотреть в чайник. И на это у Джорджи возникла ещё одна гениальная идея. Я полагаю, кто-то вовремя обнаружил лук и выбросил его в коробку на полу, где вы его и нашли.

— Джорджи, чудный маленький мальчик! — сказал Аллен. — В одном из дел, которым мы когда-то занимались, у нас была копчёная селёдка. Фокс, но ни разу не было репчатого лука. Что ж, как я уже говорил, между всеми этими странными незначительными предметами начинает вырисовываться некая связь.