- Совершенно верно. И вот мышка всех разыскала и всем сообщила. Бык хотел стать первым и поэтому вышел в путь заранее, за три дня. Он пришел к дому богов раньше всех и ждал. Но когда открылась дверь и боги вышли на порог, то у быка со спины прыгнула мышка, которая на нем тайно ехала - и оказалась впереди. А бык стал вторым. Третим был тигр, который быстро бегал, но вышел позднее быка. Четвертым - заяц. И так далее. А последним пришел иносиси.

- Кто пришел последним? - переспросил я.

- Инόсиси, - повторила учительница.

Такого слова никто не знал.

- Inoshishi... - задумчиво произнес Бенджамин. - А кто это такой?

- Это зверь, - сказала учительница. - Он живет в лесу.

Она взяла фломастер и попыталась изобразить загадочного зверя на доске. Вышло подобие мамонта, только хобот был короче.

- Кабан! - догадался Бенджамин.

- А по-моему мамонт, - сказал я.

- Какой еще мамонт? Когда это мы встречали год мамонта? Давай спросим. - Он обратился к учительнице. - А как этот зверь говорит? Он, наверное, говорит «ойньк-ойньк»?

- Или, может, «хрю-хрю»? - предположил я.

Тут весь класс захрюкал на разные лады. Учительница задумалась.

- Иносиси говорит «бухи-бухи», - сказала она наконец. - Потому что он похож на свинью.

- Я ж говорю, кабан! - обрадовался Бенджамин. - А никакой не мамонт.

- Иносиси пришел последним, - продолжила было учительница, но вдруг осеклась, побледнела и по-рыбьи глотнула ртом воздух. Со стороны это выглядело так, как если бы Штирлиц нечаянно сболтнул Мюллеру несуразицу, прямиком ведущую к провалу. Ее губы обескровились, очки вспотели, а взгляд остекленел.

Длинный нос Бенджамина учуял жареное. Со свойственным ему отсутствием такта он тут же задал провокационный вопрос, который уже крутился в голове каждого из нас:

- А почему это, интересно, он пришел последним?

Учительницу качнуло, она схватилась за спинку кресла и готова была безжизненно сползти на пол. После полуминутной борьбы ей удалось одолеть дурноту, собрать силы и сказать:

- Он проспал.

Собственно говоря, такой ответ уже мог считаться исчерпывающим. Но природная честность нашей учительницы не позволила ей поставить здесь точку, умолчав о самом главном. Она обвела класс беспомощным взглядом, набрала в грудь побольше воздуху, напряглась и сказала:

- Иносиси...

Вышел фальстарт. На большее запала не хватило. Пришлось начинать сначала.

- Иносиси...

Опять фальстарт. Несчастная учительница издала нервный смешок и закусила губу. Мы все были крайне заинтригованы и ждали продолжения. Даже вечно невозмутимый Рамендра вытянул свою худую шею и боялся пропустить словечко.

- Иносиси не просто проспал, - получилось у нее наконец. - Вы понимаете, когда большие иносиси хотят, чтобы у них появились маленькие иносиси, то они... они тогда... ой....

Ее снова заклинило. Пальчики судорожно сжали воротник блузки, а химические кудряшки одеревенели. Она окончательно впала в ступор.

Бенджамин привстал, недоуменно оглядел всех присутствующих, потер ладонью переносицу и уперся кулаками в парту. После чего громко и отчетливо спросил:

- Вы хотите сказать, что кабан занимался сексом?

Учительница дернулась, как от удара током, вспыхнула розовым и потупилась.

- Именно так, - пролепетала она, глядя в пол. - Поэтому он и опоздал.

Масштабы ее смущения были таковы, словно этот проступок совершила она сама, а не мифический ветхозаветный кабан. Словно мы были строгим педсоветом, вызвавшим проштрафившуюся ученицу на ковер. В воздухе повисла тяжелая, побудительно-страдательная неловкость. Никто не знал, как из нее выйти.

- А что было дальше? - спросила наконец одна из филиппинок.

- Дальше? - переспросила учительница потухшим голосом. - Дальше пришла кошка. Она опоздала, потому что мышка ее обманула, назвала неправильный день. И кошке ничего не досталось. С тех пор все кошки ловят мышек.

- Очень красивая легенда, - сказал парагваец Хосе. - Я буду рассказывать ее на ночь своей дочери. Спасибо вам.

Зазвонил звонок. (с) Вадим Смоленский.

[8] Строки из «Песни о переселении душ» В.С. Высоцкого.

***

Тарас и впрямь был озадачен, и причину своей озабоченности он поведал сразу же,  оказавшись в пределах слышимости:

- Два рубля за хвост! Сто двадцать рублей!!! Это все, что я от него получил! Правда, еще репутация выросла, хорошо выросла, врать не буду. Ну и все!!! Сто двадцать рублей за весь данж!!!

- А поторговаться пробовал? - поинтересовался Петька.

- Да не то слово, - вызверился Тарас. - Я, можно сказать, наизнанку вывернулся, но он мертво стоял. Главное - сам все понимает, репутация с ним растет, но он смотрит на меня грустно, чуть не плачет, мол, «сам понимаю, что нарушаю все мыслимые правила торговли, но сделать ничего не могу». Я и так, и сяк - мертво! Я тебе, грит, сказал, что оплата похвостно, и репутация вырастет, вы согласились - значит, вас это устраивало.

- А сто двадцать рублей - это много? - вдруг поинтересовалась Семеновна.

- А кто ж его знает? - Тарас в сердцах едва не матерился. - Местных денег ни у кого еще толком нет, на аукционе пока пять жалких лотов выставлено и все пять не за деньги, а на обмен на равноценное для другого класса.

- Кстати! - вспомнил Митрич. - А что там с наградой за голову и еще луком он интересовался?

- А ничего! - махнул рукой Тарасик. - Чомпе еще с проверки не вернулся. Вот, мол, когда подтверждение вашего геройства будет, тогда и будем разговаривать.

- Кисло, - присвистнул Митрич. - То есть у старосты за данж мы, почитай, ничего и не получили. Осталось еще руководителям Турнира нам награду за первое прохождение зажать - и вообще шикарно будет.

- Сплюнь! - посоветовала Семеновна. - Вот не удивляю ни разу. Здесь что-то все мутят не по-детски. Ты лучше, милок, скажи - про группу, которую они в данж отправили, спрашивал?

- Спрашивал, - кивнул Тарас.

- И что?

- Да все то же - ничего не помню, ничего не видел, ничего не знаю. Как пушер в участке у бобби[1]. - сплюнул Тарас, - Он, как мне показалось, сто раз уже пожалеть успел, что нам про эту группу сболтнул.

- Плохо, блин... - погрустнел Митрич.

- Вот и я так подумал, - и Тарас неожиданно улыбнулся, второй раз на моей памяти.

- И что? - заинтересовался Митрич.

- Да так... - Тарасик разулыбался пуще прежнего. - Купил с выручки кувшин пива в лавке, тридцать две копейки стоит, похоже, мы богаты.

- И? - не утерпел Петька.

- И пошел к стражникам, которые у портала службу несут. - хмыкнул Тарас. - У портала никого не было - староста пост снял, я так понял - вскоре после объявления о нашей победе. Они его, конечно, не слышали, но по времени совпадает. Ну, я тогда с этим кувшином в казарму стражников метнулся, благо она отсюда в двух шагах. Меня там уже как старого приятеля встретили, примелькался им за сегодня.

- Какая ты умница, Тарасик! - не удержалась от похвалы Семеновна.

- В общем, - сиял улыбкой Тарас. - Дело было так. Сначала, как только нас в реку загнали, староста велел страже пост у портала организовать и сам с ними сидел. Они после нас еще три группы на ноль помножили, а вот четвертую - пятую, если с нами считать - староста велел сначала живыми взять, потом связать и к подвалу с крысами вести. А возле портала - развязать, вернуть оружие и затолкать в подвал. Причем участники этой группы явно не понимали, что происходит, никуда идти не хотели, а какой-то рыцарь даже орал все время «Куда вы меня тащите...» и какое-то слово на букву «п», стражники такого слова не знают[2]. Когда, говорят, мы их в подвал в шею затолкали, староста повеселел, велел нам возвращаться на пост и всех приходящих демонов на ноль множить, а сам куда-то смылся, сказав, что у него дела.