— Но… Как же… Нет… — начал запинаться Скайуокер. — А когда вы собирались мне рассказать?!

— Вскоре, наверное, — пожал я плечами. — Я полагаю, что время исполнения пророчества почти подошло. Но так получилось, что ты узнал все раньше.

— Ничего не понимаю! — схватившись за голову, простонал Энакин. — Я не могу быть тем самым Избранным… Он же должен быть великим героем, который восстановит баланс Силы во всей галактике и покончит с ситхами! Разве я такой?!

— А разве ты не хочешь победить Палпатина? Разве не хочешь закончить его темное правление и помочь галактике?

— Хочу, конечно. Но… Разве я способен на это один?..

— Ну, преувеличивать эпическую крутость героя пророчества все же не стоит. От тебя не требуется в одиночку побеждать всю Империю, в этом мы все тебе с радостью поможем. Но думаю, если дело дойдет до боя на мечах и с использованием Силы, то ты вполне сможешь сразить императора на дуэли. Может быть, не сейчас, но еще через год-два обучения и тренировок…

— Сейчас уже поздно, — внезапно прервал наш разговор Отец, обратившись к Скайуокеру. — Этой ночью будьте моими гостями. А завтра — будет испытание. После которого я пойму, Избранный ты или нет. Затем ты и твои друзья будете свободны покинуть наш мир. А сейчас моя Дочь отведет вас в ваши комнаты. Хорошо обдумайте свои судьбы перед завтрашним днем.

Показалось мне или нет, что его взгляд при этом на миг метнулся от Энакина ко мне? Что Отец вообще может знать про меня и мою судьбу?!

Однако этот самый взгляд так строго сверлил нас, что мы не решились задавать вопросы и покорно ушли следом за появившейся Дочерью. Действительно, нам сейчас стоило обдумать многое.

'Конечно, я предполагал, что это может случиться, — философски думал я следующим утром, болтаясь в когтях летящего в небесах здоровенного грифона. — С Энакином нас пришло четверо, Селесту он недостаточно хорошо знает, так что пару сакральных жертв надо было выбрать из оставшихся троих. Лазутчик — с высокой вероятностью избрана на роль младшей жертвы-ученицы. А второй — старший друг-учитель, это я или Шара. Пятьдесят процентов вероятности, что выберут меня, а точнее даже несколько более пятидесяти процентов — с учетом разных мелочей… Но все равно приятного в том, что я оказался прав, мало, если не считать удовольствия от самой моей догадливости…'

Дочь пришла в комнату, отведенную мне для отдыха, ранним утром, вскоре после того, как я пробудился от битского транса. Пожелала мне доброго утра, а затем без малейшего предупреждения вдруг обернулась грифоном, сцапала меня своими 'коготками' и вылетела в окно. И вот теперь я висел между небом и землей.

Сделав несколько кругов над башней Отца, грифон направился вниз, к круглой арене, разделенной на черную и белую половины. Откуда-то с другой стороны подлетела гигантская черная летучая мышь, несшая в своих лапах… ну конечно, Лазутчика. Я еще успел на лету ободряюще кивнуть девочке — ее-то происходящее наверняка напугало гораздо больше, чем меня. А затем наши пленители приземлились на противоположных сторонах арены, в центре которой стояли Отец и потрясенный Скайуокер.

— Что это значит?!! — взревел Энакин.

— Это и есть испытание, — хладнокровно ответил Отец. — Я детям приказал убить твоих друзей. Вопрос лишь в том, кого из них спасать решишь ты: друга старшего или юную ученицу.

'Он блефует, — решил я. — Наверное…'

И в самом деле, кто знает, насколько далеко способен зайти этот 'воплощение равновесия' в своих проверках? Что же до самих его 'деток', то, по идее, Дочь, как воплощение светлой стороны, не станет меня убивать, а вот от Сына с его тьмой всего можно ожидать. В результате таких размышлений я просто продолжил молча стоять, удерживаемый лапами Дочери-грифона. Энакин должен был сам пройти свое испытание.

Лазутчик оказалась не столь хладнокровна.

— Не слушайте его, учитель Скайуокер!! — крикнула она, извиваясь в когтях Сына. — В морду ему, в морду ему дайте!!

— Освободи себя выбором! — провозгласил Отец.

— Нет! Ты отпустишь их обоих! — рявкнул в ответ Энакин.

— Лишь ты можешь заставить моих детей их отпустить, — намекнул хранитель равновесия.

И тогда… Внешне мир выглядел так же, но в Силе все переменилось. Ее потоки со всего Мортиса устремились в одну точку — в джедая Скайуокера, который словно превратился в новую ось планеты. Силовое торнадо на миг закрутилось вокруг него, а затем взорвалось, подняв в обычном физическом мире столб пыли, разлетевшейся по арене. Голубое небо внезапно потемнело, ярко вспыхнули звезды, а затем его мгновенно разрисовали непонятные символы. Сама арена засияла, став отражением звездного неба. В центре же всего этого светопреставления стоял Энакин, протянув руки к грифону и летучей мыши. Когти тех одновременно разжались, и мы с Лазутчиком выпали наземь. А затем монстры рухнули рядом с нами, извиваясь, отчаянно пытаясь вырваться из невидимой хватки, вдавливающей их в землю, и постепенно возвращаясь в свой человекоподобный облик. В котором они оказались стоящими на коленях, низко опустив головы.

Секунду спустя сияние погасло, вновь настал день и в голубом небе засветило солнце. Но Сын и Дочь остались стоять на коленях, тяжело дыша — сопротивление явно стоило им больших усилий.

— Итак, теперь тебе известно, кто ты, — спокойно объявил Отец. — Лишь Избранный мог укротить моих детей. А вот и остальные твои друзья.

Из башни на арену уже выбежали Селеста и Шара…

— В таком случае мы можем покинуть ваш 'гостеприимный' мир? — хмуро оглянулся на Отца Скайуокер.

— Прежде ты должен истину понять, — ответил тот. — Вы все, оставьте нас одних. Хотя ты, бит, тоже можешь остаться. Ты ведь знаешь… И я знаю, что ты знаешь…

Подождав пока наши друзья и его собственные дети отойдут и встанут поодаль, Отец продолжил, обращаясь к Энакину:

— Теперь ты чувствуешь свое предназначение? Я — умираю. И заменить меня — ты должен.

— Заменить?.. То есть, стать новым отцом твоим детям и на всю жизнь остаться здесь?.. — тупо произнес джедай. — Но я думал, что предназначение Избранного — уничтожить ситхов!

— Истинная твоя судьба — хранить равновесие Силы. А для этого мое место занять должен ты. Так было предсказано: Избранный придет, чтобы в равновесии хранить моих детей.

— Но я… не могу! — похоже, открывшаяся перспектива ужаснула Энакина. — Я не такой, как вы! Я не могу покинуть своих друзей, свою семью… все, что я знаю…

— Я не могу тебя заставить… — грустно ответил Отец. — Ты должен выбрать сам. Но если ты не займешь предреченное тебе место, и я умру, не оставив наследника — галактика может пасть в хаос и куда более страшные войны и конфликты, чем те, что уже видел ты. Однако все зависит только от тебя.

Скайуокер стоял напротив Отца и молчал, опустив голову. Тянулись секунды. В Силе я чувствовал его ужасную внутреннюю борьбу. Затем словно невидимый механизм с тихим звоном повернул одну из своих шестеренок. Решение было принято.

— Я согласен, — Энакин поднял глаза и взглянул на Отца. — Я… готов остаться здесь и занять ваше место.

— Да, ты сделаешь это, — торжественно кивнул старик. — Но еще не сейчас. Сначала ты должен временно покинуть нас, чтобы одержать победу над императором-ситхом и положить начало восстановлению равновесия Силы в галактике. Только когда совершишь это — готов ты будешь. Я буду ждать тебя. А пока — вы можете оставить Мортис. Ваш корабль ждет вас у входа в мое жилище.

— А не позволите задать вам один вопрос? — набравшись дерзости, обратился я к нему.

— Позволяю, — отозвался целестианец.

— Я полагаю, что есть еще один ситх — Дарт Крайт. Вы можете нам помочь найти его?

— Я не вмешиваюсь в то, что должно совершиться, — покачал головой Отец. — Хотя, по правде говоря, откуда взялся ты, не знаю даже я, но теперь жизнь твоя вплетена в ткань будущего галактики так же, как и у всех остальных разумных. Идите, и да свершится то, что должно.