Ксюша напряглась, сильнее обхватывая шею руками.

Ясно. Реакция её тела сказала сама за себя. Всё самое худшее подтвердилось. Не было это какой-то глобальной катастрофой именно сейчас. Тогда, да. Тогда бы он, узнай правду, мог учудить страшные вещи. Сейчас всё иначе. Но, от этого ещё паскудней на душе. Он выгораживал отца, как только мог. А Оксана… она уже тогда пришла к нему сама не своя. Странная, взвинченная, отстраненная.

Заорать бы, выругаться, выскочить на улицу под удары раскатистого грома и выпустить накопившуюся злость.

Не мог позволить себе такой роскоши… Сгорая внутри, испепелял те ничтожные крохи любви к отцу, что ещё оставались в нем и молча превращал их в ненависть, продолжая поглаживать рыдающую девушку.

Уже не мог отдалиться от неё, потому что прикоснулся и потерял дар речи. Потому что боль разорвала грудную клетку, натянув до критической точки и без того взвинченные нервы. Вдохнуть лишний раз не мог. Потому что любимую смог почувствовать. Не тогда в клубе, до одури сексуальную и вызывающе соблазнительную, а именно сейчас, когда от её слез промокла футболка, а цепкие руки хватались за него, как за спасательный круг. И так легко стало на сердце, что, наконец, отпустило. Не смотря на всё то дерьмо, в которое окунула — смог перевести дыхание.

Теперь он её ни за что не отпустит. Пускай даже и не мечтает. Уже дважды убегала от него. Дважды отпускал. Хватит. Он найдет способ привязать к себе настолько крепко, что пошевелиться не сможет.

— Ксюха, Ксюха, — вздохнул, приподнимая её лицо за подбородок. Заглянул во всё ещё хмельные глаза, пьянея от их глубины. — Я же умирал без тебя. Побывал на самом дне. Проклинал тебя, а ты… Что же ты натворила, м?

Ксюша молчала. Признайся, что до сих пор любит — внесёт ещё больший раздор в его жизнь. И так потопталась по ней, не разуваясь. А ему придётся убираться, выгребать весь тот мусор, что нанесла.

Сейчас думала о его дочери и Ольге. Сможет ли она ещё раз намусорить, но уже и в их жизнях? Шесть лет — это не год, и даже не полтора. Её поезд давно ушел.

— Отвези меня домой, — попросила, опустив глаза. Даже в таком состоянии терялась перед ним. Денис мягко отпустил её. Наверное, больше не было смысла удерживать её возле себя. И правильно. Им лучше держаться на расстоянии друг от друга.

Дождь размерено барабанил по стеклу, усыпляя истощенные чувства. Не смотря на обильное количество слёз, глаза горели. Закрыла их, всё ещё испытывая слабость и уткнувшись носом в кресло, обняла себя за плечи.

Денис завел двигатель и плавно выехал на дорогу, прислушиваясь к её дыханию.

Специально не спешил. Домой к ней они точно не поедут. Не сегодня. У него ещё куча вопросов, и получить ответы на них хотелось как можно скорее.

Ксюша уснула в считанные секунды. Денис поднял её на руки, удивляясь, насколько невесомой она была. В один вдох взбежал на крыльцо и, стараясь не особо шуметь, открыл входную дверь.

Даже в мыслях не было воспользоваться гостевой. Без лишних раздумий смело шагнул к себе в комнату и, положив Ксюшу на кровать, принялся рыться в шкафу, в поисках соответствующей для сна футболки. Не спать же ей в мокрой.

Труднее всего было снять с неё испачканную одежду и надеть чистую. Ладно, шорты: расстегнул пуговицу, вжикнул молнией и спустил до самых пят, любуясь стройностью ножек.

С майкой было сложнее. Пьяная не пьяная, а для него она желанная в любом состоянии. С рекордной скоростью, не зацикливаясь на кружевном, полупрозрачном бюстгальтере, снял испачканную майку и облачил безвольное тело в длинную футболку. Вот так… Аж вспотел.

С любовью снял с волос резинку, освобождая тяжёлую шелковистую массу. Откинул край тонкого покрывала, и укрыл им спящую беспробудным сном девушку.

Сзади осторожно скрипнула дверь. Он даже не обернулся, заранее зная, кто заглянул к нему в столь поздний час.

— Денис, что случилось? — Кутаясь в шелковый халат, Оля подошла к кровати и сонными глазами посмотрела на спящую Ксюшу. — Это же… она, да? — прошептала ошарашено, боясь разбудить неожиданную гостью. — Та самая Оксана? Вот почему тебя так переклинило тогда?

Денис устало поднялся с кровати, и Оля смогла увидеть перебинтованную руку.

— Боже, — всплеснула руками, — а это откуда взялось? Сейчас же обработать и перевязать!

— Если обещаешь покормить — я отвечу на все твои вопросы, — улыбнулся Денис, по-дружески приобнимая встревоженную девушку.

— Да уж постарайся, — по-доброму огрызнулась она, следуя за ним из комнаты. — А то не видать тебе моей стряпни как собственных ушей.

«Сначала было слово и слово это…» Нет, не так…

Сначала была вспышка. Яркая. Давящая на глаза. Даже под веками чувствовалась глазная боль. По каким-то внутренним ориентирам поняла, что давно день. Но даже такое элементарное движение, как просто открыть глаза, было сродни восхождению на Эверест. Лучше ещё полежать, предоставляя организму возможность прийти в себя.

Потом оживился мозг. Заактивничал, злорадно подсовывая обрывки вчерашнего дня… вечера… ночи… Как ни странно — помнила всё. Не дословно конечно, но достаточно, чтобы осознать — это полный мандец.

И Андрея вспомнила, и вино, и то, к чему оно привело… Так, лучше не думать об этом, а то снова затошнило. Спокойно. Вдох… Выдох… Полный релакс… Без паники. Она вчера слила Леонида, наплевав на последствия. Че-е-ерт…

Боялась даже представить, что сейчас испытывает Денис. Что думает о ней, об отце, о ситуации в целом.

Перевернулась на спину, продолжая лежать с закрытыми глазами. Наконец смогла выговориться. Заче-е-ем?.. Ну, кто её тянул за язык? Легче стало? Вчера казалось, что да. Сбросила с плеч давящий груз и переложила на Дениса. Зашибись.

То, что дура — поняла ещё давно, но чтобы вот так? Ещё и рыдала на нем… Что он там говорил? Хоть убейте, не могла вспомнить. Зато свое "выступление" помнила "от" и "до".

Господи, второй раз выставила себя не в лучшем свете. Реально жить не хотелось. Протяжно застонав, перевернулась на живот, уткнулась лицом в подушку. Принюхалась. Не поняла? Ещё раз. Этот запах… мужской. Цитрус… ещё полынь…Так пах только Денис.

Смутная, и в то же время ошеломляющая догадка оглушила головной болью. Выстрелила в висок, заставив подорваться с подушки и… обалдело уставиться на притихшую в ногах Лилю.

Шок!!!

Ксюша открыла, а потом закрыла рот, не зная, что сказать. Это как бы…

Обвела глазами незнакомую комнату, вернулась обратно к улыбающейся девочке и заторможено подтянула к груди одеяло, обнаружив, что вместо майки на ней свободная футболка. Чья? Судя по свисающим до локтей плечевым швам — Дениса.

— А папа сказал, что ты проспишь до обеда, — заявила Лиля, неотрывно наблюдая за Ксюшей. — Что ты приболела, и приказал не будить тебя. Это папина кровать, между прочим, — добавила со знанием дела, забавляясь коротенькими косичками. — Я всегда с ним смотрю мультики по утрам, а сегодня меня выставили за дверь, — пожаловалась, осторожно подкрадываясь на четвереньках к Ксюше, словно боялась, что она может рассердиться. — Только тихо, ага? Я сбежала от папы, — прошептала доверительно и не получив по этому поводу никаких возражений, быстро юркнула под одеяло, умащиваясь на свободной половине. — Посмотрим вместе мультики?

Что? Папина кровать? Ксюша сжала одеяло руками, замерев в сидячем положении, а Лиля со знанием дела просунула руку под её подушку и достала пульт.

— Папа вечно прячет его, — пожаловалась, включая плазму. — Думает, я не знаю.

Ксюша очумело кивнула своим мыслям, продолжая наблюдать за девочкой. В голове не укладывалось. Ну, Денис… Это же надо до такого додуматься? Просила ведь, по-человечески.

— Ээ-э… Лиля, — горло охрипло, пришлось прокашляться, смягчая голос, — а папа… где спал?

Лиля ненадолго отвлеклась от «Фиксиков».

— Со мной, в детской.