Вот так все закончилось.

Таггарт позвонил Джеду МакКоллу. А пока Джед добирался сюда со снегоочистителем и лебедкой, Шейн с Таггартом доехали верхом на лошади Таггарта до грузовика.

Через каких-то два часа Джед расчистил от снега всю дорогу от хижины до шоссе. Затем они втроем вытащили грузовик Шейна из кювета.

– Спасибо, – сказал Шейн Джеду. Он взглянул на приятеля своего брата, опасаясь, что Джед спросит, что и с кем он делал в хижине.

Зря волновался.

– Не за что, – ответил Джед. Это были единственные слова, которые он произнес за работой. Затем, уже усаживаясь в свою машину, он снова взглянул на Шейна. – В следующий раз будь осторожнее, – посоветовал он. Отъезжая, он издал странный звук, определенно похожий на кудахтанье.

– Ты ничего не слышал? – с усмешкой спросил Таггарт.

Шейн сжал кулаки.

– Ничего.

Таггарт влез на лошадь, коснулся рукой полей своей шляпы и подмигнул Шейну.

– Я тоже.

Роза вышла на крыльцо, когда Шейн подъехал к дому по только что расчищенной дороге.

– Это было нетрудно? – спросила она.

– Ага. – Шейн вылез из кабины и подошел к девушке. Ему хотелось, чтобы все оказалось значительно трудней, чтобы снег повалил снова, чтобы можно было и дальше вести эту нереальную жизнь, которую они себе придумали.

Он пытался смотреть ей в глаза, но у него не получалось задерживать взгляд на ее лице дольше чем на секунду. Он не знал, как смотреть на нее теперь, когда они вернулись в настоящий мир. Все изменилось.

– И твой друг расчистил дорогу до самого шоссе?

– Да.

– Какой молодец.

Шейн украдкой взглянул на нее, пытаясь понять, не испытывает ли она такое же смятение.

Конечно, нет, – сказал он себе. Она отдала ему свою любовь, ничего не прося взамен. Потому что она реалистка.

Чего ей ждать от такого парня, как он?

– Пойду отключу отопление, – резко сказал Шейн. – Собирай вещи, и можем отправляться.

– Уже собрала, – ответила Роза.

Значит, она стремится уехать побыстрее.

Он не вправе винить ее за это. У нее своя жизнь. А он был проходным эпизодом.

Шейн хотел бы стать другим человеком, имеющим то, что ценят женщины в мужчинах – выдержку, здравый смысл, будущее.

Хоть что-нибудь из этого.

Но он не такой.

И они оба это знают.

Весь путь до города прошел в полном молчании. Они сидели рядом, но не прикасались друг к другу. Людям, которые не могли насытится друг другом всего лишь несколько часов назад, теперь не о чем было говорить.

Так продолжалось до тех пор, пока Шейн не подъехал к Розиному дому. Они оба вылезли из грузовика, все еще не решаясь взглянуть друг на друга.

Роза улыбнулась. Эта была грустная улыбка. Полная боли.

Шейн прижал кончик пальца к ее губам.

– Не надо.

А затем, просто потому что он был человеком настроения, Шейн в последний раз дал себе волю.

Он преодолел разделяющее их пространство и положил руку Розе на плечо, привлекая ее в свои объятия. Затем, бережно, нежно, он коснулся ее губ своими.

Ее губы были теплыми, мягкими, покладистыми. Они слегка приоткрылись, предлагая ему нечто большее. И он хотел большего.

Но знал, что не имеет на это права.

Не здесь. Не сейчас. Не в настоящем мире.

Шейн прикрыл глаза, наслаждаясь мгновением. Он знал, что будет помнить этот миг даже дольше, чем близость с Розой, потому что это его последнее прикосновение к ней.

Он сделал шаг назад, улыбнулся через силу. И погладил ладонью ее щеку.

– Прощай, Роза Гамильтон.

Затем он повернулся и быстро ушел. Он забрался в грузовик, завел двигатель и уехал, глядя прямо перед собой.

Ничто на свете не заставило бы его обернуться.

Он уехал.

Минуту назад он был здесь, сжимал ее в объятиях, а теперь… уже нет.

Он уехал.

Минуту назад он был здесь, целовал ее, вселяя в ее душу мечты и надежды.

А теперь… уже нет.

Конечно, нет, – твердо сказала себе Роза. Она и не ждала, что это продлится вечно.

Но, Боже, как же ей хотелось!

И все-таки он уехал.

Роза стояла неподвижно, смотрела вслед… все еще надеясь… пока его грузовик не свернул за угол.

Он уехал.

Она осталась одна. И тогда, только тогда она повернулась и начала медленно взбираться по лестнице – назад к реальной жизни.

Ее кот сходил с ума. Цветы нуждались в поливке. Газеты были свалены в кучу у двери. Лампочка автоответчика мигала, не переставая.

Роза попросила у кота прощения и подсыпала корма в его миску. Она полила цветы и тоже извинилась перед ними. Собрала газеты и отправила их прямиком в мусорное ведро. Отключила автоответчик, не выслушав ни слова. Телефон тут же начал звонить. Она не обратила внимания.

Она вернулась в настоящий мир, мир, в котором жила все свои двадцать пять лет, даже не задумываясь об этом.

Теперь задумалась.

Она хотела вновь оказаться с Шейном в хижине.

Ничего, переживешь, – сказала она себе резко. – Ты знала, что это скоро кончится.

И, естественно, это чистая правда.

Но знать что-то и примириться с этим – вовсе не одно и то же, как она сама говорила Шейну накануне, рассказывая ему о маминой смерти.

Роза знала, что ее мать умирает. Она знала, что несколько дней, проведенные в хижине, закончатся. В обоих случаях ей пришлось столкнуться с жестокой реальностью.

И этот опыт чему-нибудь тебя научил? – спросила Роза.

Нет.

Не слишком умно, правда?

Не слишком.

Телефон умолк. Роза скинула ботинки и плюхнулась на постель. Ее кровать должна была казаться мягкой, уютной, привычной. Но казалась чужой.

Мягко и уютно ей было в хижине, в объятиях Шейна Николса.

– Я совсем свихнулась, – громко объявила Роза.

Нет, – поправила она себя. – Просто пережила потрясение.

Ее ведь похитили, верно?

Ее увезли против воли, продержали трое суток в горной хижине, целовали, как никогда в жизни, любили до умопомрачения, а затем вернули назад к разъяренному коту и автоответчику, полному гневных сообщений от отца.

– Это сведет с ума кого угодно. – Роза перевернулась на спину, прижав к груди подушку и стиснув ее изо всех сил. – Кого угодно, – повторила она, словно это могло ее убедить.

Наверное, это сработало. Потому что комната исчезла. Зажмурившись, Роза видела перед собой хижину, ее бревенчатые стены и деревянный пол. И уже не подушку обнимала. Она чувствовала на себе вес Шейна, его объятия. К ее щеке прижималась не прохладная наволочка, а влажная трехдневная щетина Шейна.

Влажная щетина?

Роза раскрыла глаза.

Кот моргнул, уставившись прямо ей в лицо, тихонько фыркнул и продолжил вылизывать ее щеку.

– Фу, – буркнула Роза, отворачиваясь. – Уйди, Уолли.

Но Уолли уходить не собирался. Он начал тереться о ее плечо. И его маленькие лапки вовсе не напоминали о Шейне.

О да, она вернулась.

Это ее жизнь.

– Вот и живи себе, – буркнула Роза.

Придется. С завтрашнего дня.

Завтра она позвонит отцу, перечитает почту, откроет магазин, займется работой, встретится с «идеальным» мужчиной.

А сегодня будет спать.

И может, если повезет, увидит во сне Шейна.

– Что значит, как прошла свадьба? Разве тебя там не было? – Амбер, помощница, которую Роза наняла на время медового месяца Милли, была потрясена ее вопросом.

Роза явилась в магазин в шесть утра. Она не выспалась. Ей снился вовсе не Шейн, а разгневанный отец, так что валяться в постели не было смысла.

Поэтому она встала, сварила кофе, съела сухарик и заявила, что чувствует себя намного лучше. Это была необходимая ложь. Но если часто повторять ее, она может стать правдой.

А пока надо вести себя так, словно этих дней в хижине с Шейном не было вовсе.

А может, их действительно не было?!

Как же иначе могла Амбер не заметить ее отсутствия на свадьбе Милли и Майка?