-Адвокат ее - твоих рук дело?

Он молчит. Взгляд его наливается чем-то мерзким. Не признается, даже если это на самом деле он. Потому что за мной этого нет, чтобы Наташа обо мне не думала. С криминалом я связываться не буду. Прошли те времена.

-Молчишь... - резко встаю. - Вот что, отец. Что-то эти игры заходят не туда, куда надо. Выкинешь что-нибудь и закончишь свои дни в дурдоме.

У него от удивления глаза выкатываются из орбит.

-Что ты сказал? Я тебя, щенка, всю жизнь... А ты меня в дурдом?! - начинает надсадно дышать.

-Мам! - она появляется на пороге кабинета, бледнеет и куда-то убегает.

Возвращается очень быстро. С лекарством. Помогаю его дать, а затем вызываю скорую. Отца увозят. Вину за собой не чувствую. Это он заигрался в Господа Бога. Его пора остановить, пока не случилось беды. Связываюсь с начальником службы безопасности, прошу организовать круглосуточное наблюдение и прослушку переговоров. В случае покушения на Натку, могут пострадать дети. Да и вообще ... Пора остановиться. И подвести итоги, пожалуй, самого сокрушительного фиаско в моей жизни.

Я похерил собственную семью. Меня теперь нигде не ждут просто так. Не волнуются, тепло ли я одет, поел ли я, успел ли поспать, положил ли всё, что нужно, в чемодан перед командировкой. Ничего этого больше нет, потому что я так захотел сам. Даже дети отдалились. Я для них больше не супергерой, не Бетмен, не Человек- паук. Я очередной дебил, который заставил страдать их мать и их самих. От этого горько.

И да, я абсолютно свободен. И никому на хрен не нужен. Потому что молодые девушки жаждут совсем иного формата отношений, потому что это они хотят получать, причем все и сразу. Но готовы ли они что-либо отдавать? Возможно, и есть такие. Но пока что я вижу лишь оценивающие взгляды, которые с точностью калькулятора определяют стоимость моей машины, моей одежды, моих часов. Готовы ли они делать мою жизнь лучше? Нет. Они ждут, что это я превращу их жизнь в сказку, где успех, богатство и все остальное приходят сразу, где ради этого не надо долго и упорно работать. Буду ли их волновать я? Или только содержимое моего кошелька? Скорее, последнее.

Многие из тех, кто уходил из семей к молодым любовницам, через некоторое время ползали на брюхе, чтобы бывшие жены приняли их обратно.

Только мне ползти некуда.

Определив отца в больницу и оставив мать с ним, я сажусь в салон своей машины и достаю из бардачка стопку фотографий. На них Натка и Марк Лазарев. И ревность застит мои глаза красной пеленой. От каждого кадра. Так, что дышать тяжело. От его руки на ее талии, от их лиц, повернутых друг к другу, от того, как она улыбается ему... Ему... Не мне... И мне уже вряд ли когда улыбнется. Такие, как она, уходят один раз и никому не дают вторых шансов.

А он - этот Марк, молодец. Как клещ в нее вцепился. Тогда, когда я ее упустил...

Наверное, самое ценное, что было в моей жизни.

Тоска накатывает внезапно и вместо того, чтобы ехать домой, я еду к дому, где теперь живет Натка с Соней и Арсением. Егор уехал в Москву.

Во дворе вижу, как Натка, Соня и младший сын идут к подъезду. Дети в школьной форме. Они что-то оживленно обсуждают. От этой картины становится еще более паршиво. Им и без меня нормально... Наверное, даже хорошо...

Вылезаю из салона. Мне необходимо хотя бы несколько минут.

Натка замечает меня чуть раньше охраны. Напрягается. Сердце режет болью. Я стал для когда-то любимой женщины врагом...

-Я поговорить хотел! - кричу от машины через двор и плевать, что подумают обо мне окружающие.

Арсений кричит:

-Папа! - и делает шаг в мою сторону, готовый сорваться с места.

Соня удерживает его за плечо. Она, не Натка. Та просто кивает.

Я подхожу ближе.

-Что ты хотел, Макар?

-Увидеть. Вас, - так просто. И так невероятно сложно.

Моя пока еще жена передергивает плечами.

-Смотри... - роняет с ехидцей и вздергивает подбородок. Ну, да, что, что, а воевать она умеет.

-Натка... Не надо так! -сиплю еле слышно.

-А как НАДО?! - чуть повышает голос, - Макар, если ты рассчитываешь на жалость, то напрасно. Тебя мне не хочется жалеть. Да вообщем-то и не должна я. Слышишь? Я ничего тебе не должна!

Смотрит. И душу своими глазищами серыми наизнанку выворачивает.

-Пап! А мы сегодня ежика лепили. С грибами! - встревает в разговор Арсений. Быстро сдергивает рюкзак с плеч, торопится и достает оттуда пластилинового ежа. Кривого и страшного.

Но я протягиваю руку и забираю его.

-Подаришь мне?

-Конечно, пап.

Натка окидывает меня и детей нечитаемым взглядом.

-Поговорите, - роняет тихо, а сама отходит и садится на лавку возле подъезда.

Уже прошло первое сентября. Арсений пошел во второй класс. Соня - в восьмой. Дочь топчется на месте.

-Как дела? - спрашиваю у нее, а сам держу Арса за руку.

Как же давно я не чувствовал их прикосновений... И как это было мне нужно...

Тяну руку, заправляю непослушную прядку из Сониной прически ей за ухо. Она отстраняется, впивается в меня глазами и отвечает:

-Нормально, - а потом отходит к скамейке и садится возле матери.

Ничего она мне не забыла. И забудет ли?

Арсений понимает, что происходит что-то неправильное. Растерянно смотрит то на меня, то на мать и сестру.

Опускает глаза себе на ноги и, не поднимая головы, осторожно вытягивает руку из моей ладони. Как будто сердце вытаскивает...

-Пап, пойдем мы. Еще уроки учить... Пока, - неловко поворачивается и уходит.

В этот самый момент приходит самое страшное осознание - ничего у меня теперь нет.

Они втроем направляются к подъезду. Натка не смотрит. А Соня ненадолго оборачивается. Арсений так вообще машет мне рукой.

Что теперь мне делать?! Что?!

Глава 39

Наташа

Сегодня день больших перемен в моей жизни. Черная юбка-карандаш, белая блузка, черный плащ, ботинки на шпильке, телесного цвета чулки, строгая прическа, неброский макияж - я буду безупречна. Сегодня день моего развода, я уверена, что сегодня последнее заседание. Саркисяну нет смысла ждать. Ему нужна моя доля в компании. А мне она не нужна. В той прошлой жизни я бы не поступила так. В этой я отбрасываю сомнения. Если бы у Макара был бы хоть один шанс выиграть, он бы не проявил великодушие. Он бы размазал меня словно масло по хлебу и наслаждался бы этим бутербродом. Когда он пришел вчера, я в тысячный раз задала себе вопрос, почему так получилось. Потому что это было больно. Всем нам. И вчера Макар не играл. Но... дело в том, что его чувства быстро проходят, и от них остается всего лишь пшик. А ответственности и умения держать свое слово в нем нет.

Была бы я другой, возможно, я бы простила. Дала второй шанс. Только дело в том, что он ему на самом деле не нужен. То, что ценят, не разбивают так глупо. Ценное берегут, за него воюют, от него не отказываются. Как, например, из-за денег, которые Макар и его семья считают только своими. Так что в нашем случае вторых шансов быть не может. В самый первый раз, когда он мне изменил, он выбрал не меня и тем самым привел нас в ту точку, в которой мы находимся сейчас.

Телефон пиликает входящим сообщением. Улыбка касается моих губ. Это так странно. Вроде бы ничего серьезного между нами быть не может и не должно, до того мы разные. Но на экране моего телефона высвечивается сообщение: "Я постараюсь успеть до конца заседания. Хочу, наконец, встретиться с тобой, как со свободной женщиной". Я продолжаю улыбаться, хоть у этого сообщения столько оттенков. Печатаю ответ: "А я - свободная?" Доставлено, прочитано. Марк печатает ответ. Когда он приходит, моя улыбка становится еще шире: "Ни в коем случае. Теперь ты - моя!"

Фотографирую себя и отправляю ему свое фото. Знаю, ему нравится их смотреть. А я не боюсь отправлять. Даже провокационные. Знаю, он никогда мне не навредит. Не понятно, откуда во мне эта уверенность, но с каждым днем она становится сильнее.