Она очень медленно повернулась и пошаркала дальше по улице, что-то бормоча себе под нос.

К тому времени, как я добежал до тела, вокруг девушки толпились уже человек десять-двенадцать. Дворецкий прикрыл тело простыней. Один из зевак сказал «ну и ладно», другой добавил «красивая телка хорошо забаррикадировалась». Его приятель рассмеялся.

В Париже всегда можно отыскать полицейского поблизости, и они прибыли быстро, бело-синий фургон высыпал полицейских, как игрок рассыпает веером карты. Фургон еще толком не успел остановиться, как полицейские уже сортировали свидетелей, спрашивали документы, кого-то задерживали, кого-то отправляли прочь. Слуги завернули тело девушки в покрывало и понесли обмякший сверток к воротам дома.

— Положите в фургон, — сказал Датт.

Один из полицейских вмешался:

— Отнести в дом.

Держащие мертвую девушку слуги нерешительно замерли.

— В фургон, — повторил Датт.

— У меня приказ комиссара, — сказал полицейский. — Мы на связи.

Он кивнул в сторону фургона.

Датт пришел в ярость. Он стукнул полицейского по руке.

— Вы что, не видите, что привлекаете внимание, идиот?! — свистящим шепотом прошипел он. — Тут вопрос политический. Дело касается министерства внутренних дел. Положите тело в фургон. Вам по радио подтвердят мои полномочия. — Гнев Датта явно произвел впечатление на полицейского. А Датт указал на меня. — Это офицер, работающий вместе со старшим инспектором Луазо из Сюрте. Этого вам достаточно?

— Хорошо, — сказал полицейский. Он кивнул слугам, те положили тело на пол полицейского фургона и закрыли дверь.

— Могут появиться журналисты, — сказал Датт полицейскому. — Оставьте двух ваших людей здесь и убедитесь, что они знакомы с десятым параграфом.

— Слушаюсь, — покладисто ответил полицейский.

— Куда поедете? — спросил я водителя.

— Тушка поедет в судебно-медицинскую, — ответил тот.

— Добросьте меня до авеню Мариньи, я вернусь в контору, — сказал я.

К этому моменту старший из полицейских уже был достаточно запуган яростью Датта и безропотно согласился подвезти меня в фургоне. На углу авеню Мариньи я приказал остановить фургон и вышел. Мне срочно требовалась изрядная порция бренди.

Я ожидал, что курьер из посольства снова свяжется со мной в этот день, но он вернулся лишь на следующее утро. Положив портфель с документами на крышку комода, он плюхнулся в мое лучшее кресло.

И ответил на незаданный вопрос.

— Это бордель, — изрек он. — Он называет это клиникой, но она куда больше смахивает на бордель.

— Спасибо за помощь, — буркнул я.

— Не лезьте в бутылку. Вы ж не захотели бы, чтобы я указывал вам, что писать в рапортах.

— Это верно, — согласился я.

— Да уж конечно. Это бордель, который посещает куча посольских. Не только наших. Американцы и все прочие тоже.

— Уточните-ка мне. Все это затеяно из-за того, что кто-то из наших посольских получил от Датта компрометирующие фотографии? Или что-то вроде того?

Курьер посмотрел на меня.

— Я не уполномочен говорить об этом.

— Не пудрите мне мозги. Они вчера убили девушку.

— В порыве страсти, — объяснил курьер. — Это была грубая часть сексуальной игры.

— Мне плевать, даже если это сделано в рекламных целях! — отрезал я. — Девушка умерла, и я хочу получить максимальную информацию, чтобы избежать проблем. И речь идет не только о моей шкуре. Это в интересах департамента, чтобы я не влип в историю.

Курьер промолчал, но я видел, что он постепенно сдается.

— Если мне придется снова переться в этот дом лишь ради того, чтобы изъять грязные фотки секретаря посольства, я вернусь и устрою вам грустную жизнь.

— Дайте мне еще кофейку, — попросил курьер, и я понял, что он созрел выложить все, что знает.

— Кван-Тьен, тот человек, что зарезал девушку, — начал курьер. — Что вам о нем известно?

— Датт сказал, он управделами китайского посольства.

— Это прикрытие. Его действительно зовут Кван-Тьен, но он один из пяти ведущих специалистов китайской атомной программы.

— Он чертовски хорошо владеет французским.

— Еще бы. Он прошел подготовку в Институте Кюри, здесь, в Париже. Как и его шеф, Чен Санчянь, возглавляющий Институт атомной энергии в Пекине.

— Похоже, вы хорошо подкованы в этом вопросе, — заметил я.

— В прошлом году я занимался анализом этой сферы.

— Расскажите-ка поподробней об этом человеке, смешивающем секс с поножовщиной.

Курьер взял кофе и задумчиво отхлебнул.

— Пять лет назад самолеты U2 засняли занимающий пятнадцать акров газодиффузионный завод, получающий электроэнергию с Желтой реки неподалеку от Ланьчжоу. Эксперты предсказывали, что китайцы сделают бомбы, как их делают русские, французы, да и мы тоже: производя плутоний в ядерных реакторах. Только вот китайцы пошли другим путем. Наши это точно выяснили. Я видел фотографии. Они сняты с очень близкого расстояния. И ясно показывают, что китайцы сделали ставку на водород. Они полным ходом разрабатывают водородную программу. Сосредоточившись на легких элементах и продвигая создание мегатонной бомбы вместо килотонной, в случае успеха, если водородные исследования окупятся, лет через восемь-десять они могут стать ведущей ядерной державой. И этот тип, Кван-Тьен, их лучший специалист в области создания водородной бомбы. Вам понятно, к чему я клоню?

Я налил еще кофе, размышляя над услышанным. Курьер достал портфель и принялся в нем рыться.

— Вы вчера уехали из клиники на полицейском фургоне?

— Да.

— Угу. Я так и думал. Отличный трюк. Ну а я там еще побродил некоторое время, потом сообразил, что вы уехали, и пришел обратно сюда. Надеялся, что вы тоже вернулись.

— Мне нужно было выпить, — сказал я. — Отвлечься на часок.

— Очень жаль, — хмыкнул курьер. — Потому что в ваше отсутствие у вас тут был посетитель. Спрашивал вас на регистрации, затем поболтался тут примерно еще час, но вы так и не появились, и он уехал на такси в отель «Лотти».

— Как он выглядел?

Курьер печально улыбнулся и достал несколько глянцевых фотографий мужчины, пьющего кофе на солнышке. Снимки были паршивого качества. Мужчина лет пятидесяти, в легком костюме и фетровой шляпе с узкими полями. Галстук с нечитаемой монограммой и крупные ажурные запонки. Большие темные очки, которые на одном из фото он снял, чтобы протереть. Кофе он пил, оттопырив мизинец и поджимая губы.

— В десятку! — отметил я. — Отличный ход — дождаться, пока он снимет очки. Но могли бы найти проявщика и получше.

— Это просто сырые распечатки, — сказал курьер. — Негативы плохо кадрированы, но они хорошего качества.

— Вы отличный тайный агент! — восхитился я. — Что вы с ним сделали? Выстрелили ему в лодыжку из скрытого в носке пистолета или послали через зубной имплантат сигнал в штаб-квартиру и записали все на наручные часы?

Курьер снова порылся в бумагах и кинул на стол экземпляр «Экспресс». Внутри лежала фотография посла США, приветствующего в аэропорту Орли группу американских бизнесменов. Курьер коротко взглянул на меня.

— Пятьдесят процентов этих вот американцев работают — или работали — в Комиссии по атомной энергии. Большая часть остальных — эксперты в атомной энергетике или родственных областях. Бертрам: физик-ядерщик в МТИ. Бестбридж: исследования лучевой болезни. Уолдо: эксперименты с радиоактивными осадками, работал в госпитале Хиросимы. Хадсон: водородные исследования, сейчас работает на армию США.

Курьер ткнул ногтем в Хадсона. Именно этого человека он сфотографировал.

— О’кей, — сказал я. — Что вы мне пытаетесь доказать?

— Ничего. Просто даю вам расклад. Вы ведь этого хотели, верно?

— Да, спасибо.

— Я всего лишь сопоставил эксперта по водородным исследованиям из Пекина с его коллегой из Пентагона. И мне очень интересно, почему они оба одновременно оказались в одном городе, а главное — почему пути обоих пересекаются с вашим? Такие совпадения заставляют меня нервничать.