«Он уверял нас, — писал К. К. Гильсен, — что мы недалеко уйдем к северу; и когда мы ему сказали, что намерены пройти в Нижне-Колымск, он рассмеялся, говоря: „много льда, горы льда, не пройти вам“».[123]

Правда, другой чукча-старик уверял Шишмарева, что он ездил из залива Св. Лаврентия на север не только до острова Колючин, но и до реки Амылик, которая впадает в море недалеко от мыса Шелагского (по-чукотски «Чавака»), и не встречал льда. Однако затем он премного огорчил путешественников, заявив, что у «Шелагского носа беспрестанно стоит лед, так что и на байдарках проезда нет: разве что в целое лето выдается один день, когда можно обогнуть его на байдарках».[124]

В чукотской юрте.

13 июля «Благонамеренный» оставил залив Св. Лаврентия и взял курс на север. Через четыре дня моряки увидели знакомые очертания мыса Восточного (Дежнева). На его скалах лежал снег. Их встретило холодное дыхание океана.

Путешественники опасались, что где-то недалеко дрейфуют полярные льды. Первые признаки этого появились еще у выхода из залива Св. Лаврентия. Если их занесло на юг, в Берингов пролив, то было мало надежды увидеть студеное море безледным.

Ночью туман окутывает корабль. Морякам начинает казаться, что льды совсем близко. Но следующее утро встречает их чистой водой, над которой стелется туман. Вокруг ревут моржи и пускают фонтаны киты. Словно большие белые хлопья, падают в море чайки и снова взмывают ввысь. Сначала «Благонамеренный» плывет к северу, затем поворачивает к западу. Утро 19 июля застает его вблизи мыса Сердце-Камень. Впереди виднеются льды. Они исполинской полосой прижимаются к берегу, не оставляя никакого прохода на запад.

Шишмарев идет вперед вдоль льдов, постепенно уклоняясь вместе с ними к северу. Однажды они окружают корабль, но Шишмарев искусно избегает ледового плена и решает идти к берегам Русской Америки, чтобы там запастись дровами. Затем он снова возвращается к мысу Сердце-Камень, чтобы опять искать прохода на запад. Увидев среди льдов прогалину, он приказывает идти вперед. Но плавание продолжается недолго.

Начинается сжатие льдов. Стихает ветер. Безжизненно повисают паруса. Корабль беспомощен.

С тревогой наблюдают моряки, как позади них захлопывается ледовая ловушка. Лед все ближе и ближе подходит к бортам корабля. Чтобы защитить их от ударов, Шишмарев приказывает спустить бревна по бортам.

Сжатие продолжается, скрипят переборки, трещат палубы и орудийные порты. Исполинская сила вдруг приподнимает шлюп и кренит его под углом 45°.[125] Путешественники со страхом ждут, что же будет дальше.

Проходит час, второй. Матросы обследуют трюмы и помещения. Течи не видно. Корабль с честью выдержал напор льдов. Но крен по-прежнему не уменьшается. В таком опасном положении «Благонамеренный» и его команда находятся почти целые сутки.

«…Нас неминуемо раздавило бы, если бы льдины уже не упирались в стоячий лед и оттого не могли более сдвигаться», — признавался один из участников плавания.

К счастью, поднялся штормовой ветер и начал отжимать лед. Шлюп выпрямился и стал пробираться через льды на открытую воду. Через несколько часов он был на свободе.

Несколько дней Шишмарев со своими товарищами то устремляется к северу, то возвращается к берегам Чукотки. Куда он ни направляется — всюду его встречают льды. Они мешают ему подробно осмотреть азиатский берег, не пускают ни к Шелагскому мысу, ни к Северному полюсу. Упорно держатся туманы, по утрам бывают заморозки, на палубу часто сыплется густой снег, а руки и лицо леденит холодный северный ветер. И всюду льды, льды и льды.

«Таким образом, — вспоминал Лазарев, — то освобождаясь на малое время от льда, то опять попадая в оный, мы продолжали сие скучное и медленное плавание, не ознаменованное ничем примечательным, до 8 августа».[126]

В этот день Шишмарев приступил к исследованию берегов Чукотки. Первым описали высокий обрывистый мыс Сердце-Камень, над которым возвышались пологие горы, украшенные кекурами. Здесь путешественники выдержали жестокий шторм. Крайнюю северо-восточную оконечность Азии блокировали льды. Морякам не удалось посетить видневшиеся на берегу поселения.

Шишмарев убедился в бесполезности дальнейших попыток исследований в Северном Ледовитом океане, из льдов которого он едва выбрался. Он уже не надеялся на теплую солнечную погоду. Недолгое полярное лето минуло, и надо, пока не упущено время, приступать к завершению описи острова Св. Лаврентия.

Едва «Благонамеренный» вошел в Берингов пролив, как вахтенные дали знать, что видят «Открытие».

Итак, происходит невероятное. Два судна — одно, искавшее Северо-Восточный, другое Северо-Западный проход, в один и тот же день и час сходятся в Беринговом проливе.

С интересом слушает Глеб Шишмарев рассказ своего начальника М. Н. Васильева о втором его «покушении в Северном Ледовитом океане…»

Первые дни плавания «Открытия» из Уналашки на север ознаменовались счастливым событием.

Утром И июля в разрывах тумана моряки увидели неизвестный берег, поросший лесом. В глубине его синели пологие возвышенности, покрытые снегом.

«Открытие» легло в дрейф. Васильев приказал спустить шлюпку и отправил на ней отряд матросов во главе с лейтенантом Игнатьевым. Прежде чем они достигли берега, навстречу им в одиночной байдаре выехал молодой, отлично сложенный эскимос. Моряки пригласили его на корабль, Он последовал за пришельцами и через несколько минут уже ходил по палубе «Открытия». Эскимос сообщил, что обретенный мореплавателями берег есть не что иное, как остров Нунивак. На нем имеется несколько селений. Остров отделен от материка глубоководным проливом. В его водах порой появляются огромные киты. Нунивакцы посещают материк и поддерживают с его жителями добрые отношения.[127]

По словам Васильева, жители открытой им земли «весьма миролюбивы», очень схожи с жителями материка, подобно им, «имеют в нижней губе несколько дырочек и носят платья одинакового с ними покроя из оленьих и птичьих кож».[128] Они живут в землянках и занимаются охотой на песцов, оленей, зайцев, лисиц, промышляют рыбу и китов. Эскимос, приехавший на судно, с удовольствием принял подарки, в числе которых была бронзовая медаль, чугунный котелок и топор…

Затем «Открытие» взяло курс на север. 25 июля за кормой остался Берингов пролив. Снова путешественники «льстились надеждою», что, быть может, именно они решат «важнейшую географическую задачу существования Северо-Западного прохода». И офицеры и матросы готовились к предстоящим опасностям. И они действительно вскоре появились.

Войдя в пределы Северного Ледовитого океана, путешественники возобновили опись северных берегов Русской Америки, начиная с мыса Крузенштерна. Прежде всего проверили положение мысов Рикорда и Головнина и уточнили данные прошлогодних исследований.

31 июля экспедиция достигла мыса Лисбурн. Дальше берег принимал восточное направление. Посланный на салинг матрос доложил, что материк снова уклоняется к северу.

Полное безветрие и густой туман не дают морякам приступить к описанию побережья. Приходится ограничиться зарисовкой вершин прибрежных холмов.

Через два дня появляются редкие льды, на которых восседают величественные моржи и временами ужасно ревут. Льды становятся сплоченнее. Корабль уже с трудом лавирует между большими полями. Затем «Открытие» ветром едва не прижимает к исполинской льдине.