— Он самый, — неохотно подтверждает малец, стаскивая с подноса мимо проходящей официантки следующий бокал спиртного.

— Тебе бы притормозить немного, Марк, — предостерегает Эрик. — Ты и трезвый буйный, а когда выпьешь, тебя бывает совсем не остановить. Мне кажется, скандал, заслуживающий кричащих заголовков первых страниц всех новостей, тебе ни к чему.

— О-о, я тебя умоляю, Мэрроу, тебе ли меня не знать? Думаешь, мне есть какое-то дело до общественного мнения? Да и что это за приём без скандалов? — парирует Марк, с притворным сожалением добавляя: — Ты только не подумай ничего плохого, Адам, нарочно я не собираюсь как-либо портить ваш изысканный вечер. Просто сообщаю, что хорошего поведения за мной никогда не наблюдалось, поэтому если вдруг что-то натворю, то заранее прошу понять и простить меня.

Этому идиоту удаётся сорвать с моих губ усмешку.

— Не поверишь, но я буду только рад, если ты подпортишь программу этого фальшивого акта великодушия и щедрости моего отца, но, боюсь, тебе нужно вставать в очередь, Марк. Одна обладательница выдающегося таланта устраивать проблемы уже заверила меня, что непременно сотворит сегодня нечто невообразимое, — мой голос звучит вполне серьёзно, в то время как взор, устремлённый на Николину, полон откровенной насмешливости.

И, наверное, не хватит всех известных мне эпитетов, чтобы описать тот арктический лёд в её ответном остром взгляде, которым она разрезает меня пополам. Моя кошечка в бешенстве. Я прямо-таки чувствую, как её коготки уже нещадно впиваются и раздирают мою кожу в порыве праведного гнева.

В мои планы, правда, не входило вновь выводить её из себя, ведь, по сути, это мне не совсем на руку, даже несмотря на то, что она уже сдалась мне. Но, чёрт бы меня побрал, я почему-то не могу успокоиться, не узнав, кого она от меня скрывает.

Здравый смысл твердит, что не имеет никакого значения, в кого Николина, без всяких сомнений, тайно влюблена. Всю эту чушь она либо уже самолично отмела в сторону, или же без вариантов сделает это, когда мы с ней обговорим условие контракта. Но мой долбаный неадекватный зверь, который чувствует, что этот кто-то, очень важный её девичьему сердечку, беззаботно ходит по земле, не собирается прекращать оглушать меня своим диким рёвом до тех пор, пока я не найду его и…

А что дальше, пока не знаю. Но найти его — одна из приоритетных целей в моём многочисленном списке задач на ближайшее будущее.

И потому сейчас мне крайне важно понять — является ли этим «кем-то» вечный гуляка Эндрюз, появление которого так явно и сильно напрягает Николину.

— Да что ты говоришь?! — заинтригованно восклицает Марк, во второй раз рискуя своей жизнью, задерживая своё внимание на той, что принадлежит только мне. — Может, познакомишь меня с таким талантом, и обещаю, Адам, мы с ней вместе устроим что-то поистине грандиозное и незабываемое, — чуть ли не нараспев растягивает слова Эндрюз.

Он в самом деле сейчас это сказал, или мне показалось?!

Он что, бля*ь, совсем тупоголовый или просто настолько бесстрашный?!

Клянусь, для того чтобы сдержать себя от его кровавого, мучительного убийства голыми руками прямо в эту же секунду, мне приходится прилагать вдвойне больше волевых усилий, чем в салоне машины, когда дикарка своим крышесносным оргазмом чуть было окончательно не освободила первобытную часть меня наружу, что была готова проглотить её, не пережёвывая.

— Марк, ты бы контролировал свой язык. Поверь мне, парень, тебе не нужны эти проблемы, — по тому, как Тони почти встревает своим телом между нами, я понимаю, что по моему лицу всё-таки удаётся прочесть, что я мечтаю с ним сделать.

— Да расслабься, Мэрроу, какие проблемы? Я же просто шучу, — успокаивает Эндрюз, хлопая Тони по плечу, при этом продолжая стойко выдерживать мой разрывающий его в пух и прах взор. — Если, конечно, девушка сама не захочет соединить наши с ней силы для сенсационных поступков, — ехидно ухмыляется он.

На вид Марку чуть больше двадцати, но в умственном развитии он определённо застрял на уровне обезбашенного подростка, раз так открыто провоцирует меня подпортить его наглую рожу и переломать множество костей.

Справиться с выскочкой не составило бы никакого труда, несмотря на то что мы с ним почти одного роста и, нужно признать, даже в одежде невооружённым глазом видно, что сучонок находится в неплохой физической форме.

Но только махать кулаками вне ринга моих многолетних тренировок по смешанным боевым искусствам — совсем не в моём стиле. По крайней мере, я так считал вплоть до этого момента, когда я буквально физически цепенею, чтобы прямо в этот же момент не приступить к стиранию его в порошок с особой изощрённостью.

А клок навязчивых предположений о том, что именно этому самодовольному болвану посчастливилось испробовать Николину раньше меня, лишь сильнее отметает шанс на его помилование.

Мне кажется, ещё секунда — и бокал с виски в моей руке вдребезги разобьётся о безмозглый череп Эндрюза, но, к его безусловному везению, меня вовремя останавливает твёрдый голос дикарки:

— Я скорее умру, чем соглашусь хотя бы на один «сенсационный поступок» с тобой, Марк, и я больше чем уверена, что ты будешь полностью со мной солидарен, — проговаривает жёстко, с неподдельной злостью Николина и, гордо расправив плечи, наконец оборачивается к парню лицом.

Делая смачный глоток алкоголя, Марк переводит свой слегка поплывший взгляд с меня на неё.

Секунда, две, три…

Он резко давится напитком и начинает громко кашлять, покрывая жидкими пятнами ткань своей белой рубашки.

— Не переживайте, всё в порядке, просто не в то горло попало, — тут же сообщает Тони, обращаясь к вблизи стоящим гостям, что, естественно, сразу же реагируют на внезапный раздражитель недоумёнными взглядами.

Эндрюз издаёт сдавленные, хриплые звуки, стараясь впустить в лёгкие воздух, а выражение его лица сейчас просто не узнать — от былой хмельной весёлости и прямого вызова в пепельных глазах не остаётся и следа. Только изумление, переходящее в тотальный ступор.

— Да не может быть… — впрочем, его доселе звучный голос также превратился в неразборчивый хрип. — Никс?!

Николина ничего не отвечает, просто удерживает свой негодующий взор на парне. Она пытается выглядеть собранной и невозмутимой, но я чувствую, как бешено пульсирует венка на её запястье под давлением моих пальцев, а значит, Марк её всё же сильно волнует.

— Какого?.. Что вообще?.. Как?.. Я не… — что-то невнятное пытается вырваться с его уст, пока он по новому кругу оглядывает Николину.

— Похоже, всё-таки одному нашему клиенту удалось тебя узнать, Аннабель, — выпускает свой змеиный яд Мэрроу, хотя прекрасно слышал, как Марк обратился к ней.

— Кто? — Эндрюз ошеломлённо смотрит на Эрика, что лишь сильнее подтверждает мои суждения о том, что их связывают отношения вне границ клуба.

— Анна…

— Никто! Я потом тебе всё объясню, — сурово перебивает Николина, неслабо удивляя этим Эрика, а меня — зля до неимоверности.

— Ты можешь приступать уже сейчас. Как ты здесь вообще оказалась? Ещё и в таком виде? — продолжая кашлять, Эндрюз стирает пролитые капли спиртного с подбородка и шеи.

— Это не важно. Всё потом, Марк, — убедительная просьба сквозит в её утверждении.

Это её «Всё потом, Марк» резануло по ушам, словно протяжный лязг металла. Она, мать её, что ли, тоже страх потеряла?! Какое ещё, на хрен, «потом»?!

Придурок Эндрюз на несколько секунд сужает веки в испытывающем прищуре, а затем, более-менее вернув себе способность говорить, приступает бурно изливать своё удивление:

— Охренеть просто! Кто бы мог подумать, Никс. Ты какого чёрта вечно прикидываешься серой мышкой, когда вон какое богатство скрывается под одеждой? — он спускает свои покрасневшие глаза к её груди.

Я убил бы его уже сейчас, если бы мне не было важно понять — он ли тот, кто мне нужен?

— Марк, хватит, — сдавленно шепчет Николина, желая его заткнуть, но у этого парня, по ходу, совсем тормоза не работают.