– Восхитительно, – говорю. – Ровно то, что надо.

Бэр расплывается в польщенной улыбке.

– Хвастаться не хочу, но я, как закончил, посмотрел и прямо понял, что так и надо. Он ведь грозный Император, вот пусть враги трепещут. Да, не забудьте взять. – Он протягивает мне мою флешку. – Я ничего не копировал, клянусь!

– Верю-верю, – киваю я. Этот парень гораздо больше моего печется о фотографиях Азамата в контрастном закатном свете, которые я специально так делала, чтобы правая сторона лица была в тени. Азамат даже терпит их существование, настолько они удачные. – Ну что, заворачивай, да пойдем, представишь Императору?

Пока Бэр возится с упаковкой, я звоню Азамату выяснить, где он. Он оказывается в «Щедром хозяине», прощается с Алтонгирелом. Ну вот мы им сейчас скрасим прощание. Поглядев на попытки Бэра пешком тащить высоченную коробку с картиной, я стучусь в ближайший дом и прошу хозяина подкинуть нас до центра города на машине. Хозяин с радостью соглашается, только робко протягивает мне маркер. Эту систему оплаты я уже выучила: мне предлагается оставить в уголке лобового стекла благопожелание. К счастью, никаких слов выдумывать не нужно, достаточно нарисовать узорчик, как на гобелене.

Кроме Азамата и Алтонгирела за столиком в «Щедром хозяине» сидят наши Старейшины. У меня вообще складывается впечатление, что эти двое все свободное время гуляют по кабакам, хоть и не пьют.

– О, Лиза, ты вовремя, – машет мне Азамат. – Я как раз собирался рассказать о нашем вчерашнем госте.

– Замечательно, только это немного подождет. У меня для тебя сюрприз, дорогой. Бэр, открывай.

Бэр прислоняет коробку к стене и открывает крышку. Весь трактир стихает, рассматривая фантастическое творение молодого художника. Через несколько секунд тишины Азамат и Алтонгирел одновременно заговаривают:

– Я же говорил…

Алтонгирел замолкает и кивает Азамату, мол, ты первый заканчивай.

– Я же говорил, что это можно без меня нарисовать.

– А я же говорил, что Лиза придумает, как это сделать, – тут же сообщает Алтонгирел.

Ажгдийдимидин смотрит на него с кривой улыбкой. Тоже, видимо, заметил, что Алтоша работает над своей способностью уступать.

– Красота-а, – выдыхает Унгуц, не заметивший ничего вокруг. – Да тебе, мой мальчик, все прежние Императоры завидовать должны. Эй, художник… как тебя, Бэр, если не ошибаюсь? Молодец, парень! Учитель твой вполовину так хорошо не смог бы. Я скажу Асундулу, чтоб перевел тебя в мастера, это ж высший класс!

Бэр розовеет, но с опаской посматривает на Азамата, который, собственно, не вынес никакого эстетического вердикта.

– Тебе-то как? – спрашиваю, подсаживаясь к мужу.

Азамат поглаживает подбородок, рассматривает картину.

– Я никогда не ношу шпоры, – наконец сообщает он. – А в остальном ничего, даже немного похоже. Хорошая идея насчет гор, северяне сразу узнают местный пейзаж, порадуются, что я свои корни помню. Спасибо, мастер Бэр, отличная работа. Зайдите завтра в Канцелярию, вам выдадут гонорар. А я сейчас кого-нибудь позову, чтобы занялись тиражированием, и так затянули с этим делом…

Азамат принимается звонить и отдавать распоряжения, а меня и Бэра Унгуц тянет за рукава.

– Я смотрю, вы сработались. А тут как раз еще дело есть. Мы с твоих, Лиза, рассказов хотим выпустить новое издание книги об Ирлик-хоне, ну, знаешь, у нас эта серия биографий богов. Так вот, туда бы картиночку посвежее нарисовать, а то прежним-то уж века три будет. Ты, Лиза, его по-всякому видела, вот и опишешь, а Бэр нарисует. Договорились?

От общения Азамата с бабушкой сразу появились результаты: он выяснил положенный срок послеродового декрета и на правах работодателя категорически заявил мне, что до истечения этого срока к работе я не приступлю, потому что недаром же сведущие в медицине земляне общим решением его установили. Я не то чтобы сильно рвалась работать, но, во-первых, дома сидеть целыми днями скучно, во-вторых, кроме меня никто из земных врачей не ездит в глубинку, а в-третьих, не ровен час Азамат меня вообще засадит в терем по традиционному сценарию. Однако муж был непреклонен настолько, что мы даже немножко поругались. В итоге он написал мне расписку, что по истечении установленного срока никак не будет пытаться контролировать мою занятость. Ну и заниматься просветительской работой он мне тоже не стал мешать, тем более что Старейшины попросили.

– Пиши, деточка, – покровительственно говорит мне Унгуц, открывая передо мной бук. Бэр сидит рядом и покусывает губы от нетерпения.

– Вы, может, пока чаю попьете… в другой комнате? – робко предлагаю я. Это ж надо сосредоточиться, вспомнить, как все было, а тут, понимаешь, в загривок дышат, результата ждут.

– Это легко, – соглашается Унгуц и звонит на кухню.

– А может, я пока князя порисую? – осторожно спрашивает Бэр. – Вы не против?

– Если можешь его при этом не разбудить, то пожалуйста. Тирбиш тебя проводит.

Тирбиш корчит кислую рожу, мол, только-только человек заснул, а тут его рисовать… Но послушно уводит Бэра на цыпочках в детскую.

За те жалкие два часа, что Алэк дрыхнет, я успеваю накатать в меру подробный рассказ о первой встрече с Ирликом и даже начать описание давешнего застолья. Но тут Тирбиш выносит проснувшегося мелкого.

После обмена девайсами (Тирбиш отдает мне мелкого, а Унгуц забирает бук) мужики скучиваются у экрана, отталкивая друг друга головами, и жадно читают, время от времени глыкая и хихикая. Унгуц по ходу исправляет несколько неправильных окончаний и пару глагольных времен.

– Смешно пишешь, – качает головой Старейшина. – Совсем не по-нашему. Но зато уж точно все прочтут: мало того что Хотон-хон написала, так еще и смешно. Надо бы тебя побольше к делу приставлять, глядишь, начитаются да поумнеют.

– Так я приставляюсь по мере сил, – говорю. – Вот, про кормление статью писала, про развитие детей, – приподнимаю в руках мелкого для убедительности, – про паразитов, еще про что-то, не помню…

– Надо тебе сделать собственную страницу и выкладывать туда эти твои писульки регулярно, глядишь, через пару лет будет энциклопедия, – наставительно продолжает Унгуц. – Теперь давай рассказывай Бэру во всех подробностях, как Ирлик выглядит…

У Старейшины Унгуца слово с делом не расходится. Через пару дней кто-то из его учеников сделал для меня сайтик, куда собрал все, что я до того вывешивала на странице Императорской Канцелярии. Бэр нарисовал для этого дела несколько стилизованных картинок меня – за ноутом, со шприцем, с Алэком, – и теперь они украшают каждый раздел. Увы, на этом создатели не остановились: к странице оказался прикручен форум для обсуждения проблем со здоровьем…

– Ну тебя же никто не заставляет его читать, – пожимает плечами Унгуц, когда я в панике прибегаю к нему на порог.

– Ага, только бы еще посетителям это объяснить! Сегодня с утра уже десять вопросов ко мне! А если я не буду отвечать, они там друг другу такого насоветуют…

– Они и так насоветуют, – отмахивается Старейшина. – А тебя на ближайшие месяцы Азамат дома усадил, тебе делать нечего. Вот и занятие. Потом, глядишь, земляки твои научатся по-муданжски говорить, будете попеременно народ просвещать. А то нешто ты собралась при ребенке сиднем сидеть без дела, как настоящая богатая горожанка?

И подмигивает, старый шакал.

Ну ладно. В принципе он прав. Скучать теперь точно не придется. Но можно было бы сначала меня убедить, а потом уже делать, даже если знал, что убедить меня получится легко.

– Да ладно тебе, Лиза, не дуйся, – примирительно улыбается Унгуц. – Смотри лучше, как Бэр расстарался для нашей книги!

Бэр и правда оттянулся в миниатюрах, как мог. Из моей встречи с Ирликом в подземелье получился целый комикс.

– Может, наш разговор-то прямо в картинки вставить, в таких, знаете, пузырьках? – предлагаю я, хихикая. Ирлик получился очень правдоподобный, даже всю нательную роспись Бэр воспроизвел в точности.