Свойства «окаменевшего мрака», конечно же, были очень интересными, но для каторжан бесполезными, если бы не сами артефакты, главные из которых «темпоратор» и «массинвертор». «Темпоратор», наполнившись энергией под завязку, выдавал наносекундную временную аномалию. Выяснилось это в результате расследования гибели шахты и трёх шахтёрских куполов. Расследовали, конечно же, сами ссыльные — властям было плевать на гибель каторжан. Если что учёные родного мира предка Зича Шуи при напряжении усилий всей экономики смогли построить, способную на такое орбитальную установку, но размером с небольшой город. И её мощности хватало только на то, чтобы забросить на каторгу новую партию ссыльных, клетчатку, баки с ферментами и необходимое оборудование. Добычу рудников везли в метрополию своим ходом долгих три года. Да и то повезло, что каторжный мир был по массе меньше в четыре раза их родной планеты — иначе энергозатраты на старт ракет не окупались бы никакими редкими элементами. А в руках ссыльных оказался массинвертор — эта штука увеличивала или уменьшала поле тяготения вокруг себя в зависимости от энергопитания! Но и это не всё — правильно настроенный артефакт воздействовал на объекты направленно и, попав во временную аномалию, он менял массе знак! Если «плюс» массы притягиваются, «минус» массы отталкивались. Но самое интересное — «минус» и «плюс» массы при взаимодействии стремились к точке «бесконечность»!
К моменту, когда удалось выявить и приручить природу артефактов, их нашли уже преизрядное количество. Привилегированные каторжане совместно с высоколобыми устроили мятеж, что было совсем нетрудно сделать. Ведь их даже не охраняли — просто меняли клетчатку, ферменты и оборудование на добычу рудников, не нравится — не ешьте. Бежать-то теоретически было некуда и не на чем. Верхушка ссыльных захватила несколько грузовиков, совместно с пленёнными экипажами переоборудовали их артефактами, загрузили все находки и всё продовольствие и отбыли с каторги, бросив основную массу каторжан погибать. Первый прыжок сделали к родному жёлтому карлику, «вспенили жижу», второй — просто по азимуту от центра галактики через их систему к периферии…
…
Цветики призадумались, принялись переглядываться, взглядами спрашивая друг друга, — тебе тоже это кое-что напоминает? Ты подумал о том же?
Ведь Шуи фактически пересказал их историю. Они могли никуда не улетать с родной планеты, даже в последний момент, перед отлётом на орбиту, была возможность передумать, но им казалось до обидного мало просто юности, просто жизни. И стало понятным и близким решение Дика совершить третий прыжок — в неизвестность, только не назад! Пусть и принял он его понарошку, считая мир вокруг виртуальным.
Ребята полюбили рассказы Зича за возможность, просто повод, побыть всем вместе. Они ведь совсем недавно по-настоящему стали смотреть друг на друга — раньше все были уверены, что им никогда не суждено встретиться в реале. Их не было в настоящей жизни, а в сети их по правилам общества быть не могло — «вундеркиндов» официально просто не существует. Но произошло невероятное — реальность и виртуал перемешались, мир перевернулся, возникла новая реальность, в которой по-настоящему есть только они! Настоящие, живые — цветики сменили скафандры на комбинезоны, будто сняли панцири, почувствовали беззащитность своих тел за тонкой материей. Парни вдруг заметили фигурку Оди, её длинные волосы цвета снега и синие омуты в обрамлении длинных, чуть загнутых ресниц. А так же размер груди не менее пятого. И кошачью грацию Орхи, её огненно рыжую львиную гриву и насмешливый, проницательный прищур диковатых кошачьих глаз. И домашнюю, спокойную, такую уютную доброту Хриз, плавность движений, ласковый свет из окон её души. И, конечно же, особо отметили русую косу длинной до упругой попки. А девочки смотрели на парней — они так долго считали этих почти мальчишек недостижимым идеалом, несбыточной мечтой… к которой вдруг стало так легко и просто невозможно прикоснуться. Они сидели на полу, скрестив ноги, вокруг старого Зича, слушали его рассказы и многозначительно переглядывались.
…
— Мы мечтали о новом мире, о новом доме под чистым небом, — глухим, хриплым голосом говорил старик, — мы были глупы. Нам казалось, то, что мы сотворили, было сделано вынужденно, и это нас оправдывает. Мы всерьёз думали, что ради спасения своих жизней можно слать других на смерть — артефакты всегда ценились на вес крови, а потом бросить людей погибать без пищи, даже без воздуха — улетая, мы забрали с собой всё. И мы были уверены, что после всего этого сможем жить как нормальные люди!
Шую хрипло рассмеялся, качая головой. Цветикам вновь стало не по себе — они тоже многое успели натворить, считая это просто игрой. Да что там — наслаждаясь этой игрой!
— Среди нас нашлись люди с трезвым взглядом на жизнь. Они всегда были себе на уме, но без них было не обойтись, и мы сдуру считали, что сможем с ними расстаться, там, в новом мире. — Шуи вновь улыбнулся, глядя слушателей поверх очков. — Предводителем у них был громила Грюи с сынком, террористы, страшное порождение нашего мира — наёмники, убийцы.
На лицах цветиков не проявились эмоции, Пио даже позволил себе зевок — они уже приняли реальность своего «виртуального» прошлого и не видели в террористах, убийцах и наёмниках что-то запредельно ужасное.
— И компанию Грюи подобрали по себе, — продолжил Зич ровным тоном, — те ребята, собственно, и обеспечили успех мятежа. Они не перечили нашим вождям, вместе со всеми слушали обещания новой жизни, не спорили, вообще, ничего не говорили — эти парни знали цену словам.
Глаза Шуи опустели, он будто бы видел сквозь десятки световых лет тот мир и не видел ничего вокруг, старикан заглянул в свою душу.
— И они очень высоко ценили своё слово, — уважительно продолжил Шуи. — Странно, ну чему мы тогда удивлялись? Парни только что устроили один мятеж, что им мешало сотворить следующий? Сразу после первого же прыжка они отправили всех вождей в белковый рециклер, а нас поставили перед выбором — или делать, что следует, или отправляться вслед за вождями. Они не утруждали себя объяснениями зачем, да почему — ответы ясно читались на их рожах. И они были правы, кто выжил, понял это потом, а они знали это всегда — иного обращения мы просто не заслуживали! Ведь ради собственного выживания мы охотно «делали, что следует» — всё тоже, что и на каторге! Только в этой системе двойной звезды мы стали пиратами. Вернее, мы как рабы на пиратских галерах древности — возимся с оборудованием, с артефактами — машем вёслами, а настоящие пираты иногда сбрасывают нам тела жертв… — Вот ничёссе нашли базу инопланетян! — взволнованно вздохнула Оди. Пио скосил глаза на её бюст, грудь Оди волновала его больше всех пиратов вместе взятых. Орхи раздражённо поджала губы — Репей реально мешает парням думать! Хриз заботливо положила ладонь на плечо Дика, на лице несостоявшегося киберсыщика при слове «пираты» заиграли желваки. А Лан оценил полуулыбку Баса, — очень кстати эти изуверы оказались пиратами — остаётся вероятность, что в галактике найдутся непираты, и они окажутся поприличнее этих.
Цветики принялись осваиваться в новой реальности, в которой им предстояло жить по-настоящему всем вместе. Они знакомились друг с другом после стольких выполненных даже теоретически невыполнимых заданий! Хриз и Оди дружили с детства и почти не знали друг о друге, девочки не могли наговориться — вспоминали Новороссию, родных, одноклассников, боевых товарищей. Даже нашлись общие знакомые, они многих помнили ещё живыми. Орхи, наёмник с детства, легко нашла с бойцами ополчения общие темы. Но парни на вахтах в причальных бригадах, смешно стесняясь, заговорили о себе с Ланом. Ему не составило особого труда вызвать ребят на откровенность, они сами хотели выговориться. Да и дел у работников было не очень много — по команде бригадира просто таскать, вставлять-вытаскивать шланги и нажимать кнопки. Хозяева станции не доверяли кибернетике и везде, где только можно, практиковали прямое управление. И кроме моментов, влияющих на исполнительность, не обращали внимания на поведение рабочих — парни спокойно трепались с земляками по внутренней связи на родных языках. И Пио как-то вдруг рассказал Лану о Тёме и Тохе, близнецах, друзьях детства. А Бас признался, что он Дима Борзин, тот самый — ему даже пришлось напомнить давнюю историю, которой простой российский сирота раньше не придавал особого значения. Дик рассказал Лану о Ане, а Орхи зачем-то спросила Лана, — как тебя зовут, Ландыш?
