Не теряя времени, Саня сбросил в обе гимназии заявки на отчисление и досрочное прохождение выпускных тестов в связи с поступлением на подготовительные курсы. Курсы и проезд в столицу он непринуждённо оплатил собственными виртерами, отправил Ане сообщение с просьбой о встрече на станции монорельса и отправился за мамой в столовую, приводить в порядок эмоции. После медитации и хорошей драки вкусная еда — лучшее лекарство от нервов.

Лёша приехал в столицу поступать в Университет из маленького уютного посёлка. Но он не был типичным деревенским парнем, как раз с односельчанами у их семьи отношения не сложились. Его родители перешли на фриланс и переехали поближе к природе, но совсем уж близко терпеть её не собирались. Местным хлеборобам и скотоводам они казались «не от мира сего» и «с прибабахом», и что особенно раздражало — совершенно непонятно, «окудава у энтих бездельников этакие чёртовы деньжищи»! Логиновых не спасало даже то, что они, не испытывая к земле ни малейшей тяги, покупали у местных молоко, фрукты-овощи и мясо. А особенно всех бесило это «интеллигентское отродье» и «сопливый прынц» в одном Алёшином лице. Папаша побрезговал, видите ли, поселковой школой, сам ежедневно возил пацана в райцентр, а забирать ему было некогда, так шкет, подумать только, возвращался на кибертакси!

Что же ещё Логинову-старшему оставалось делать? Он сходил с сынишкой на рыбалку, всё показал и объяснил, умный ребёнок под его присмотром всё делал правильно. Но с первой самостоятельной рыбной ловли Алёша пришёл, во-первых, слишком быстро, во-вторых, без рыбы и без удочки, в-третьих, с порванной рубашкой, разбитым носиком и синяком под левым глазом. И, судя по его зарёванному облику, рыбалка ему не понравилась, и, вообще, выходить из дому в одиночку он более не намерен. А уж про местную школу, «этот заповедник гоблинов», и речи идти не могло.

Возможно, Лёшин папа был неправ, следовало «ничего не замечать» и загнать ребёнка в павианий вольер пинками — стерпится, слюбится. И стало бы через десять лет больше на одного туповатого селянина с отбитыми мозгами и покорёженной психикой. Алёшин отец решил обратиться к властям, к поселковому участковому, но понимания у «шерифа» не нашёл. Он как впервые услышал о подключении в сеть и не представлял себе, что данные с Лёшкиного девайса являются прямыми доказательствами правонарушения.

— Ну, какое там правонарушение — подрались пацаны, он, может, сам виноват! — а в насмешливых полицейских глазках ясно читался добрый совет «валить атседа» побыстрей и подальше.

Логиновы не были богачами, чтоб разбрасываться недвижимостью, и они не собирались бежать, не были в душе «беженцами». Обсудив план компании на семейном совете, городские вторженцы перешли к наступательным операциям. Мама Алёши была очень неплохим бухгалтером и занималась в сети аудитом… э… с применение особых сетевых методик. Всего-то через два дня началось. Поселковое товарищество с ограниченной ответственностью, в прошлом колхоз, постигла нежданная проверка, кары налоговые, бюджетные язвы и казни чисто административные — уже через неделю сбережения гендирика пошли на оплату услуг адвоката, а «шериф» стал пенсионером без пенсии — вышибли из органов за компрометирующее кумовство. В село на ПМЖ приехал совсем молоденький полицейский, и что особенно расстроило селян, тоже с молодой женой и маленьким сыном. Логиновы, «сами неместные», срочно наладили с новым представителем власти дружеские отношения. Вдобавок ко всему через две недели «в отпуск» только что из зоны очередного бизнес-конфликта приехал папин двоюродный брат дядя Коля с дружбанами дядей Славой и дядей Витей. Эти дяди повадились вальяжно прогуливаться по посёлку, куда и когда вздумается, в недоброй славы песчаном камуфляже. И, конечно же, предавались рыбной ловле с обязательным Лёшкиным участием.

Логинов старший проявил мудрость и совместно с кнутом предложил односельчанам пряник. Неведомым образом взяв где-то кредит, арендовал у товарищества землицы на берегу озера, затеял строительство гостевых домиков, пристани, бани-сауны и конюшни — вот что самое поразительное! Сам он строить ничего не умел, да и не собирался, чем значительно оживил местный рынок труда. И в содержании лошадей он не понимал, тоже привлёк местных фанатов этого дела. В результате через полгода в посёлке действовала нормальная турбаза с баней, купанием, конными прогулками, свежими продуктами, включая мёд, медовуху и лесные ягоды, катанием на лодках и рыбной ловлей. Дядя Коля, дядя Слава и дядя Витя усиленно рекомендовали новое место отдыха сослуживцам и всем военным подряд — домики редко пустовали даже зимой, и туристическая база превращалась в лыжно-санную.

Но всё это на самом деле было не очень важным для Лёшиного отца, главным он считал воспитание сына. Логинов-старший считал очень важным, чтобы Алёша мог без страха гулять, где вздумается, и отвёл его в пришкольную секцию рукопашного боя. Оттачивать полученные навыки и нарабатывать новые приёмы пацану с удовольствием помогали гости их курорта — весёлая возня даже стала со временем входить в обязательную развлекательную программу. И однажды свершилось — парень пришёл с рыбалки в порванной рубашке, с разбитым носиком и фингалом под глазом, но с рыбой и удочкой. И угрюмым сопением всем заявлял, что отныне так будет всегда, и «так станет с каждым»! Отец лишь ласково улыбнулся — главная опасность, старшие братья возможных пострадавших, была блокирована дружбой с полицейским и дорогими гостями — связываться с ними даже в деревне дураков не нашлось.

Местные переживали крушение мира. Мало того, что этот городской хлыщ невесть что о себе вообразил, и баба евойная корчит из себя королевну, последняя возможность отомстить за попранную справедливость — отловить и отбуцкать городского задохлика — накрылась банной шайкой. Но, несмотря на абсурд ситуации, мир не рухнул, а всего лишь перевернулся, потребовал переосмысления и таки был частью аборигенов переосмыслен. Однажды на берегу озера Алексей со скукой отвлёкся от поплавка на приближающихся, уже изрядно поднадоевших, юных мстителей за родную землю и воду. Пара совершенно одинаковых рыжих, вихрастых мальчишек остановились от него в двух шагах, степенно помолчали, и тот, что стоял справа, спросил, — клюёт?

— Иногда, последний раз вчера, например, — настороженно ответил Лёша.

— Это хорошо, что хорошо клюёт, — подал реплику тот, что стоял слева, — даже вчера тоже хорошо.

— Мы тогда рядом кого-нибудь поймаем, — спросил первый близнец, — лады?

— Валяйте, — несколько разочарованно пожал плечами Лёша, догадавшись, что сегодняшняя драка откладывается или вовсе отменяется.

Ребята со вкусом расположились, ловко наживили крючки и закинули удочки. На неопределённое время воцарилась пристойная тишина и малоподвижность. Но вот один из близнецов неуверенно заёрзал, второй осуждающе на него посмотрел и заявил между прочим, — этот непоседа мой брат Тоха, а я Артём.

— Лёха, — не отвлекаясь от поплавка, ответил Лёша.

— В курсе, мать писала, — проворчал детским «басом» Артём.