— Нет, не безопаснее, — сказал он. — Драные головы охотятся на джедаев. Если они придут сюда и найдут джедаев, то они заберут и меня.

— Не говори «драные головы», — прервала Лея. — Это некрасиво.

— Кроме того, — продолжал Тарк, снова исчезнув из поля зрения, — если они и не придут, то потом за этими джедаями приедут люди, а за мной не приедет никто.

— Конечно, мы приедем, — сказал Хан.

— Нет, не приедете. Я и жив-то до сих пор лишь потому, что похож на Энакина Соло. Всякий раз, когда вы меня видите, это задевает ваши чувства. Я знаю.

Хан посмотрел на Лею; та побледнела и начала оседать. Хан охватил ее руками, но Лея потихоньку выпрямилась самостоятельно.

— Ты что, научила его спорить? — шепнул Хан.

— Никто не учил его спорить, — прошептала в ответ Лея. — Все дети спорят как опытные политики. За исключением того, что не все опытные политики могут заплакать по команде.

— Так что делать?

Она пожала плечами: — Может, и не следует оставлять его здесь. В месте, где все остальные дети обладают способностями, с которыми ему не тягаться. Конечно, за исключением девочек Веджа, которые, мне кажется, способны свергнуть местную администрацию и потом делать все, что захотят.

— И что же делать? Забрать его на Борлейас, поставить перед рядами вонгов? Отправить в лагерь для беженцев, которым управляет неизвестно кто? По крайней мере мы знаем Кама и Тайонну.

— Я просто не знаю, Хан.

— Но ты же знаешь все на свете.

— Лишь по сравнению со своим мужем.

— Ох. — Хан повысил голос. — Эй, малой!

— Что? — Тарк снова выглянул из-за перила.

— Никогда не женись.

— Что это значит?

— Это значит — пристегни ремни. Ты возвращаешься на Борлейас.

Глаза мальчика расширились: — Правда?

— Лишь до поры до времени, малой. — Хан добавил в свой голос немного раздражения. — И чтоб больше никакого нытья типа «а все потому, что я похож на Энакина». Никогда. Ты меня понял?

Лицо Тарка застыло.

— Да, сэр.

— Запомни это выражение лица, малой. Оно значит, что я сказал то, что хотел сказать.

Хан схватил Лею и потащил за собой в кокпит: — В следующий раз я найду чем его убедить.

— Ставлю тысячу кредитов, что не найдешь.

Стояла глухая ночь, но бывшая биостанция никогда по-настоящему не засыпала. Там слышал шаги в коридоре под собой, отдаленные разговоры, дребезжание стен, означавшее взлет патрульных истребителей.

Но в этом коридоре было относительно тихо. Охраняемый днем и ночью от проникновения неавторизованного персонала, в этот час он был совершенно пуст.

Там остановился перед дверью лаборатории Данни Куи, покачиваясь в ритме ударов сердца.

Однако задержка являлась отказом повиноваться, и к сердцебиению добавились слабые приступы боли.

Там выругался и подошел к стене напротив двери. Протянув руку вверх, он принялся шарить пальцами возле самого потолка, пока не нашел его — лоснящееся пятно, как будто здесь брызнули маслом.

Впрочем, это не было масло. Это была еще одна из йуужань-вонгских зверушек, еще один живой аппарат, который они ему дали. Текстура у него была как у виллипа — гладкая, лоснящаяся. Там принялся тереть зверька, пока не нашел складку, служившую точкой активации, после чего начал поглаживать уже медленнее. Затем он вытер ладонь о рубашку.

Пятно на стене изменило свой цвет. Хотя Там знал, что оно остается плоским, как кусок хорошего флимсипласта, ему казалось, что оно обрело глубину, превратившись в дубликат кодовой клавиатуры и голубого табло возле двери Данни.

Словно в голозаписи, появилась рука и начала набирать цифры на клавиатуре. Рука была женская — юная, гладкая, скорее всего — рука Данни. Там смотрел на нажимаемые клавиши, запоминая последовательность, и одновременно поглядывал на табло, показывавшее значения клавиш.

Кое-что не сходилось. Там повторил последовательность нажатых букв и цифр — она в двух местах отличалась от информации на табло.

Это означало — что? Или он неправильно прочитал набранные цифры, или на табло отображалась неверная последовательность.

Там удовлетворенно кивнул. Это была мера безопасности. Если записать данные на табло, то получится пароль, который или не сработает, или предупредит охрану о попытке взлома. Лишь зрительная память Тама, очень сильная и точная — одна из причин, по которой он стал голооператором — уберегла его от этой ловушки.

Он жалел, что не попался. Жалел, что у него получилось.

Боль в голове начала усиливаться.

Там дотронулся до йуужань-вонгского записывающего устройства, и оно снова сделалось прозрачным. Затем набрал пароль — тот, правильный. Дверь скользнула в сторону.

Там замер. В комнате, всего в двух метрах от него, сидела за своим столом Данни Куи. Но она сидела неподвижно, положив голову на стол; на ее волосы падал свет монитора.

Данни не шевелилась, лишь ее грудь вздымалась от дыхания, и Там заставил себя войти в офис.

Внутри царил полумрак, освещаемый лишь светом мониторов и настольных ламп, и не было никого, кроме Данни. Там обошел Данни и остановился у нее за спмной, двигаясь с величайшей осторожностью, чтобы ненароком чего не зацепить; если двигаться достаточно медленно, это компенсирует его неуклюжесть. Неуклюжесть, из-за которой он споткнулся, когда за ним гнались на Корусканте. Неуклюжесть, из-за которой он попал в плен. И стал рабом.

На мониторе Данни было что-то изображено — какой-то многогранный предмет, похожий на жемчужину. Еще там было много текста — все сплошь непостижимая техническая терминология, разные выражения: «отражательный индекс», «рефракция» и «прирост энергии».

Там скосил глаза. Нет, глаза были в порядке, но нужно было их скосить, чтобы предупредить маленького зверька в его глазной орбите, что пора просыпаться и начинать делать запись. Существо дернулось; желудок Тама тоже дернулся, его чуть не стошнило.

Там обошел лаборатории, заглядывая в каждый из мониторов, рассматривая письменные пометки и экраны дек. Позади Данни лежала парочка инфочипов; Там бесшумно и очень медленно достал собственную деку, вставил в нее чипы, скопировал их содержимое и вернул на место.

Больше здесь делать было нечего.

Боль опять стала нарастать. Нет, он мог сделать кое-что еще. Ему было приказано добывать информацию… и вообще помогать йуужань-вонгам любым способом, который не вел к его поимке и раскрытию.

Здесь была Данни Куи. Там мог побороть ее во сне. Она являлась врагом йуужань-вонгов, и ее удаление как ресурса Новой Республики определенно поможет его хозяевам.

Вынести ее за пределы биостанции, даже пронести ее по этому коридору было невозможно. Нет, чтобы удалить ее как угрозу, ему придется убить ее.

Это он тоже мог, причем так, что подозрение никогда на него не падет. В одном из его карманов лежал комок, заключавший в себе жука-бритву. Можно его вынуть, освободить жука и бросить в Данни. Жук разорвет ее в клочья.

А он вернется в челнок и выслушает похвалу.

Там не двигался с места, и боль начала нарастать. Он выругался. Всего лишь придумав способ помочь йуужань-вонгам, он тут же обязался это сделать — или расплатиться за отказ. Данни Куи придется умереть.

Там остановился у нее за спиной. Он никогда не задумывался, что могло бы случиться, если бы они встретились при других обстоятельствах. Он был большим неуклюжим косноязыким ничтожеством, а она — красивой и умной женщиной, отмеченной судьбой. Если бы они вдвоем очутились на какой-нибудь необитаемой планете, между ними ничего бы не произошло. Они стали бы друзьями. Просто хорошими друзьями.

Там протянул руку и так же осторожно прикоснулся к одному из белокурых локонов — из-за отблеска монитора они казались ярко-алыми. Потом сунул руку в карман и нащупал жука-бритву.

Он стоял и не делал ничего. Боль усиливалась, началось удушье; дыхание стало затрудненным и прерывистым.