- Гормен в это время был ключником у его милости.

- Это то же самое, что домоправитель? - уточнил я, вспоминая леди Телдру.

Она кивнула.

- Он был главным по всем хозяйственным вопросам.

- И что же?

- Танцовщица считалась частью хозяйства. У вашего народа подобное наверняка также считается недолжным, не так ли?

- У нас ключников нет. По крайней мере, в хозяйствах выходцев с Востока я таких не встречал.

- А кто же у вас руководит слугами?

- А кто руководит вашими слугами?

- Ключник, я же сказала.

- Вашими? В вашем доме?

- В моем доме? - она рассмеялась. - У меня слуг нет.

- Вот и я о чем, - заметил я.

Она посмотрела на два империала, что лежали на столе, потом снова на меня, словно не совсем мне поверила. Пожалуй, я в чем-то ее понимал: как может тот, кто швыряется империалами как медяками, не иметь слуг? Да, вот такой вот я загадочный.

- Короче говоря, их поймали на горячем, и Гормена пинком выставили из Дома Иссолы.

- И велели войти в Дом Теклы.

- Ха. Уверен, вы все приняли его как родного.

Уффак поджала губы.

- Нет, мы не были с ним особо приветливы. Однако Гормен достойно принял свою судьбу и никогда не задирал нос, и мы перестали его шпынять. В конце концов.

- А теперь?

- В смысле?

- Чем он занят теперь?

- А, тем же, чем и раньше, но теперь как текла.

- А танцовщица?

- Она все еще там.

На лице ее мелькнуло выражение, которого я не успел прочесть.

- Что? - спросил я.

- Хмм?

- Что за взгляд?

Она уставилась на столешницу. Я ждал, и минуту спустя она тихо проговорила:

- Это было жестоко.

Пальцем я рисовал на столешнице круги, используя вместо краски конденсат с пивных кружек.

- Что именно?

Уффак вздернула голову.

- А ты не понимаешь? Его заставили остаться там, где он по-прежнему каждый день видит ее, только теперь он текла.

Драгаэряне в общем и иссолы в частности - то, что я знаю о них, - да, та еще получилась картинка. Он больше не иссола и даже не принадлежит к одному из благородных Домов. Она не может больше иметь с ним никаких дел, а он ни за что даже и не подумает задать ей хоть один вопрос. Драгаэряне полные идиоты.

- И это просто жестокости ради?

Она кивнула.

- Это Атрант все сделал?

Уффак поморщилась - наверное, для местных "его милость" слишком важная персона, чтобы называть его просто по имени, - но кивнула.

- Кажется, он мне уже сильно не нравится, - заметил я.

- Он многое пережил, - пояснила она.

- Ты про его сына.

Она кивнула.

- А потом еще и дочь.

Она нахмурилась.

- Какая дочь? Нет у него дочери.

- Да? Значит, ошибся.

А вот и еще одно "ага". Если вы вдруг упустили, поясню: я только что выяснил, что мать Тетии уже мертва, и при этом в селе никогда не слышали о женщине, которая в мое время была взрослой и призраком. Я пока еще не знал, что именно это означает, но явно что-то.

В кабаке появилось еще несколько человек - драгаэрян, - и расселись за свободные столы. Наверное, для текл еще было рано. Опять же, возможно, кое-кому тут после завершения работы пришлось прошагать несколько миль; по опыту собственных странствий знаю, теклы одолевают пешком изрядные концы.

Кроме меня, здесь по-прежнему все были теклы; полагаю, если бы в кабак внезапно вошел представитель одного из благородных Домов, никто не знал бы, как себя вести.

Я кашлянул.

- Мы тут говорили о жене Атранта. Как ее звали?

- Ее милость.

- Что, так и звали?

- Другое имя мне неизвестно.

Я кивнул.

- Так что с ней случилось?

- Не знаю. Нам никто так и не сказал.

- А если верить слухам?

Она рассмеялсь.

- О, этого хоть отбавляй. Что один из экспериментов его милости вышел из-под контроля. Что она сама отравилась в порыве отчаяния, наблюдая, как он преступает законы природы. Что пришел бог и взял ее себе в жены. Что он убил ее, когда она угрожала обратиться к герцогу с жалобой на его беззаконную магию. Что он принес ее в жертву, дабы обрести могущество...

Мне продолжать?

- Не надо, суть я уловил. Кто может точно знать?

- Его милость.

- Вот спасибо.

Она пожала плечами.

- Ладно, а еще кто?

Она задумалась.

- Может быть, Хевлика.

Я кивнул.

- Может, и найдется способ ее повидать.

- Она должна скоро быть.

- Что? Здесь? Она что, приходит сюда выпить?

- Она здесь танцует, пару раз в неделю.

- А. Я думал, она танцует только для Атранта.

Уффак нахмурилась.

- С чего ты так решил?

- Да вот сам не знаю.

Смерив меня недоверчивим взглядом, она что-то проворчала. Народу еще прибавилось. Я бывал на выступлениях - театральные представления, концерты, - где возбужденное предвкушение нарастало с каждой минутой в ожидании начала. Здесь не было ничего такого, все вели себя расслаблено, словно то, что сейчас будет - просто часть вечера, а не особый случай, что-то наподобие ужина в выходень. Есть что предвкушать, но совершенно незачем ломать стулья.

Я купил нам еще пару кружек пива. Стоит заметить, что хозяйка принесла напитки и взяла с меня деньги; для всех остальных она просто делала пометки на доске, что стояла у нее за стойкой. Впрочем, не могу с уверенностью утверждать, это потому что я человек, или просто потому что нездешний.

Я ждал начала представления.

Прибавилось еще народу, которые расселись за столами, а потом еще этим уже пришлось стоять у стен, потому что стулья закончились. Хозяйка передвигалась по залу с грацией дзура в гуще сражения, разнося напитки.

А потом появилась она - Хевлика, на вид такая же, какой я ее помнил.

Она улыбалась и кивала, направляясь к сцене. С ней жел мужчина, текла, он нес незачехленный музыкальный инструмент, в котором я опознал лант. Он опустился на стул, который специально поставили у края сцены, и принялся настраивать инструмент, а Хевлика обходила зал, здороваясь со зрителями и вообще источая изящную вежливость, доступную лишь иссолам. Я коснулся рукояти Леди Телдры и вспомнил то, о чем совершенно не хочу говорить.

В конце концов она поднялась на сцену, шепотом пообщалась с лантистом, и - началось.

Я уже описывал, как танцует Хевлика. Не буду пытаться повторить это описание. Просто скажу, что пока она не закончила, я не осознавал, что все это происходило на площадке, которой едва хватало на полный шпагат (это когда они раздвигают ноги до такой степени, что упираются в пол чреслами; кое-что я все-таки об этом знаю). И то, что я в упор не видел, как трудно ей вписаться в столь небольшое пространство - само по себе кое о чем говорит. Хотел бы я лучше разбираться в танцах, тогда сумел бы описать подробнее.

Но теклам точно понравилось. Они все затаили дыхание, а глаза у них были такие же круглые, как у Уффак. Думаю, Хевлика танцевала около часа, может, чуть больше, без перерыва, но это время промелькнуло совершенно незаметно. А когда она закончила, все восхищенно вопили, и орали, и топали ногами, и я тоже вместе с ними, а еще я гадал, сколько тысяч часов нужно потратить, чтобы заставить каждый мускул делать именно то, что нужно сделать, выполнять наитончашие движения, и объединять все это с музыкой.

Если кто-то спросит, что есть магия - вот она, самая что ни на есть истинная.

Народ потихоньку успокоился, и Хевлика и лантист покинули сцену, однако никто не расходился - похоже, после выступления артисты снова обходят зрителей, приветливо улыбаются и заразительно смеются. Она иссола; я должен был это предвидеть.

Лишь после того, как она пообщалась с народом, те, кто обменялся с нею парой слов, медленно поднимались, прощались и пробирались к двери, словно это также было традиционной частью выступления. В конце концов Хевлика с лантистом добрались до нашего стола; они были несколько удивдены, увидев меня, но все так же улыбались, а с Уффак поздоровались, назвав ее по имени. Наши комплименты насчет представления они приняли с вежливой скромностью, при этом давая понять, что им очень приятно.