Подписав документы, командир роты подозвал связного и приказал отнести их замполиту, а сам откинулся спиной на осыпающуюся песчаную стенку траншеи.

В свободную минуту на передовой мысли Мочалова часто возвращались в прошлое. Хотелось разобраться, проанализировать события.

Мочалову вспомнился госпиталь. Его встреча с Алексеем, врачом Ольгой Ильиничной. Судьба Василевской его взволновала. Женщина потеряла двоих детей и носит свое горе в себе, потому что вокруг нее столько несчастий, смертей и крови, что рассказывать о своем просто некому...

— Товарищ старший лейтенант! А товарищ старший лейтенант!

Мочалов вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял телефонист:

— Вас комбат зовет к себе.

— Хорошо, скажи, что пошел, — взглянул на ординарца, — сиди, я один пойду.

Мочалов зашел в блиндаж, снял со стены висевший на гвозде автомат, вышел наружу, легко выпрыгнул из траншеи и зашагал к штабу батальона. Идти недалеко — с полкилометра.

Тарасов стоял у грубо сколоченного стола. Он как раз разворачивал карту. В блиндаже вдоль стен на нарах и пустых ящиках сидели командиры.

— Ну вот. Мочалов пришел — можем начинать, — то ли шутя, то ли серьезно сказал комбат и предложил: — Подходите, товарищи, поближе.

Все сгрудились у стола, и Тарасов начал ставить задачу.

Оказалось, что полк, в который входил и их батальон, получил приказ утром ударить по позициям противника и захватить несколько населенных пунктов. Тарасов сам недавно прибыл от командира полка и сейчас я; о собрал командиров рот.

Они слушали комбата, делая пометки на своих картах. В душе Мочалова росла тревога. Сегодняшняя атака немцев хотя и была отбита, но показала, что у противника как раз напротив его роты имеются значительные силы, в том числе и танки. Словно отвечая старшему лейтенанту, майор сказал:

— По всему фронту атаки нас поддержат артиллерия, авиация и кое-где танки. Мочалов, будь готовым выделить три отделения для того, чтобы посадить их на танки.

— Так у меня же людей с гулькин нос! С кем же я в атаку пойду?

— Танки и десант на них будут действовать в полосе твоего наступления, — резко оборвал командира роты Тарасов, но подумав немного, сказал: — Ладно, дам я тебе взвод разведчиков, пусть поддержат.

Мочалов в который раз говорил себе: «За мальчишку принимает. Зря я к нему в батальон после госпиталя просился».

Не знал Петр, что совсем недавно комбат лично передал в полк представление о награждении его орденом Красной Звезды и что, характеризуя его, не жалел хороших слов.

По Мочалов об этом даже не догадывался. Он спешил к своим, прикидывал действия роты, которую ему на рассвете надо будет вести в бой.

Первым в траншее он встретил командира третьего взвода Рубова. Пока тот спокойно вполголоса докладывал обстановку, Мочалов успел в сгущающихся сумерках рассмотреть старшину Леркова, который застыл метрах в пяти и ждал, когда командир роты освободится. Петр подумал: «А ведь из моей роты, кроме Рубова, уже ставшего офицером, Леркова, связного Чернышенко да Еремеева, из тех, с кем я воевал до ранения, никого не осталось».

Рубов закончил доклад. Но Мочалов не торопился уходить, а обратился к старшине:

— Товарищ Лерков, найдите Чернышенко, пусть он соберет у меня в блиндаже командиров взводов.

Лерков козырнул и тут же исчез в темноте. Мочалов повернулся к Рубову и тихо проговорил:

— Завтра с утра в атаку пойдем, так что готовься, Лева.

— В атаку так в атаку, — спокойно ответил младший лейтенант и добавил: — Это для меня не впервой и, чует мое сердце, скоро станет привычным.

— Да, пожалуй, ты прав. Чем люди занимаются?

— Четверо находятся в охранении, остальные отдыхают. В блиндаже недавно смех слышался, наверное, Кислицкий опять анекдоты травит.

— Пусть бы отдыхали. Силы-то утром потребуются, — как бы советуя, проговорил Мочалов, — так не забудь — через полчаса у меня в блиндаже встретимся.

— Может, из своего запаса по сто граммов выделишь, а то взводные запасы кончились. Их уже почему-то третий день не дают.

— Посмотрим на твое поведение, — шутливо ответил Петр.

Когда он подошел к небольшому укрытию, которое сам Рубов громко назвал блиндажом, то оттуда раздался взрыв хохота.

«Точно, Кислицкий травит», — улыбнулся Мочалов и поднял воротник шинели. Мороз крепчал. Навстречу ему от стенки траншеи отделилась фигура человека. Это был наблюдатель.

— Это вы, товарищ старший лейтенант? — По хриплому, простуженному голосу Мочалов сразу же узнал уже немолодого солдата Муравьева.

— Да, да, это я. Не холодно?

— На войне только в бою жарко бывает, да еще когда тебя бомбят или артиллерия снарядами забрасывает.

— Что там в блиндаже?

— Кислицкий уже час людей до слез доводит, концерт дает.

Муравьев замолчал, словно давая возможность командиру роты самому услышать, как Кислицкий «концерт дает».

Мочалов подошел ближе и услышал голос Кислицкого:

— Нет, братцы, я так считаю, что собаки только на подрыв танков годятся. В остальном их верность не на пользу человеку идет. Вот возьмите меня, что я имел до войны в семье? Жену тещу и пса, Даном его звали. Пес, я вам скажу, шикарный: огромный, уши торчком, хвост по земле. Бывало как зарычит и оскалит свои клыки, точь-в-точь как финки блестят — ужас! След как заправская ищейка брал. А как он, братцы, был ко мне привязан. Я, бывало, говорил теще: «Дан чувствует, кто в семье человек», а она только зыркнет на меня от печи и головой покачает, что на ее языке означает: «Ой ли?» Так вот, братцы, Дан-то и подвел меня однажды. Как-то вечерком я его взял на поводок и пошел на прогулку. Идем мы с ним, отдыхаем. Псина здоровая, отпускать с поводка опасно, человек увидит его и от неожиданности может потом штаны неделю отстирывать. И вдруг, здрасте, встречаю одну свою давнюю знакомую. Я еще ее до женитьбы знал хорошо. Разговорились. Сообщила она мне, что с мужем год назад разошлась и что живет недалеко в отдельной комнате коммунального дома. Приглашает: «А может, зайдешь? Чайком угощу, наливочкой вишневой».

А я, братушки, мужик на это дело слабый — это я вам откровенно скажу. Стоит симпатичную барышню узреть — и все тут. В общем, решил не отказываться. Думаю: «Скажу жене, что товарища встретил, вот и зашел на часик поболтать». Только одна проблема — куда пса деть? Если поведешь домой, то теща у порога грудью встанет и из дома уже не выпустит. Был у меня один секрет. Дело в том, что Дан никогда сам домой не любил идти. Если, бывало, спускал его с поводка, то домой загнать — целая морока, но стоило только сказать: «Дан, иди к теще!» — как он сломя голову домой мчался, где его теща всегда чем-нибудь вкусным угощала.

Вот я и решил этим секретом воспользоваться. Обвязал псу поводок вокруг шеи и говорю: «Дан, иди к теще!» Он и припустил во весь дух домой. Ну, а мы, смеясь, двинулись к моей знакомой. Жила она на втором этаже, в конце длинного коридора направо, как сейчас помню. Пришли, выпили по одной рюмочке. Наливка-а, я вам скажу, люкс! Налили по второй, затем по третьей... Все идет как надо. У меня в голове легкий туман уже с голубоватым оттенком, на диван поглядываю. И вдруг в дверь кто-то стук-стук. Моя знакомая говорит: «Это соседка за спичками, наверное, пришла. Она всегда их у меня по вечерам просит. Ты посиди, я сейчас». Встала, взяла на буфете коробок со спичками — и к дверям. Открыла, а сама как взвизгнет. Глянул я — мать моя родная. На пороге Дан! А следом на поводке теща! А из-за спины тещи — жена выглядывает! Сцена, я вам скажу, гоголевская — ревизор, да только не один прибыл. А Дан, увидев меня, уши прижал, бросился ко мне лизаться, словно сказать хочет: «Давно, мол, не виделись, я тебе заодно и их привел, чтобы тебе радостно было».

В общем, взяли они меня в плен и домой повели. И вот как это все получилось! Когда Дан домой прибежал, а меня долго не было, теща взяла его на поводок и командует: «Дан, ищи Эдика!» Мы в такие игры играли. Я запрячусь куда-нибудь, а Дан по команде жены или тещи находил меня по следу. Ну откуда мне было знать в ту пору, что эти игры меня до хорошего не доведут. Натренировал я эту псину на свою голову. Вот он и потащил за собой на поводке тещу, а заодно и жену к тому месту, от которого я его домой отправил, отыскал мой след и привел прямо на квартиру. В общем, братцы, после того случая я пришел к выводу, что собаки только для подрыва танков годятся.