Немаловажную роль в закреплении в историографии мнения о скан­динавской основе Сказания о призвании варягов, мнения, что Синеус и Трувор - не люди, а лишь звуки шведской речи, сыграли в послереволю­ционное время наши историки-эмигранты. Так, в 1929 г. Н.Т.Беляев ут­верждал, что на руках летописца был «малопонятный ему скандинавский текст», итогом чего стало превращение прилагательных, окружавших имя Рюрик, «Sig-niotr»-«no6eaoHocHbm» и «Т1тіА?аг»-«верный», «в сущест­вительные», в имена Синеус и Трувор (к такому заключению ученого подтолкнули выводы А.А.Куника. Последний в 1845 г., видя в братьях Рюрика реальных лиц, но не найдя в сагах именам Синеус и Трувор предлагаемых им скандинавских аналогий, сказал, что «Sig-niotr» и «Thruwar» являются прилагательными, означавшими прежде всего «по­бедоносный» и «верный»88). По мысли Беляева, эта «сага, или, вернее, песни скальдов; может быть, подобно песне Гиндлы, она кончалась припевом-строфой, вроде: «Рюрик, Победоносный и Верный (Roerik, Sig-niotr ok Thruwar)». Подобное объяснение было полностью принято Г.В.Вернадским. В 1931 г. В.А.Мошин, ставя под сомнение содержание Сказания о призвании варягов и соглашаясь с тем, что она представляет собой бродячую легенду, сообщил о наличии в науке точки зрения, согласно которой летописец пользовался скандинавским источником, повествующим о прибытии «Рюрика со своим домом и верной дружи­ной» - «sin hous trej wory» («tru varing»)89.

В советскую историографию этот посыл перенес в 1956 г. Б.А.Рыба­ков. Перенес с целью доказать отсутствие каких-либо реалий в повество­вании о призвании варягов-норманнов тем тезисом, что, если Рюрик -это историческое лицо, то* «анекдотические «братья» Рюрика только под­тверждают легендарность «призвания» и его источник - устный сканди­навский рассказ». Спустя два года он несколько уточнил свою мысль, сказав, что «источником сведений о Рюрике и его «братьях», вероятнее всего, был устный рассказ какого-нибудь варяга или готландца, плохо знавшего русский язык». Одновременно историк полагал, что в основе варяжской легенды могло лежать широко распространенное в Северной Европе (в Ирландии и Англии) эпическое сказание о трех братьях - осно­вателей королевств. В конечном итоге всю вину в появлении в легенде, а значит, в русской истории Синеуса и Трувора Рыбаков возложил не на скандинавского информатора русского книжника, а на него самого: име­на братьев Рюрика он объяснял из старошведского как результат «чудо­вищного недоразумения, происшедшего при переводе скандинавской ле­генды», когда новгородец, плохо зная шведский язык, «принял традицион­ное окружение конунга за имена его братьев»90. Как резонна замечает Н.Н.Гринев, «однако в этом случае непонятно, почему столь ненадеж­ный источник, как устный рассказ иностранца (к тому же непонятный?) был использован для правки ответственного сообщения о начале княжес­кого рода»91. Действительно, невозможно представить, чтобы сообщение какого-то заезжего норманна (да любого бывалого человека того времени вообще, склонного, в силу либо полного отсутствия информации у своих слушателей, либо ее крайней скудости, к преувеличениям и фантазиям) мог быть принят за отправную точку в гаком важном деле, как родослов­ная русского правящего дома, с представителями которого считали за честь породниться в ХІ-ХІІ вв. многие западноевропейские монархи. К то­му же Рыбаков оставил без объяснений вопрос, с которого, вообще-то, и надлежало бы начать ему свои рассуждения: знание новгородцем латин­ского, ирландского, английского и шведского (старошведского) языков.

Утверждение об ошибке летописца, приведшей к «рождению» никогда несуществовавших братьев Рюрика, прекрасно прижилось в советской науке9-, весьма своеобразно трактовавшей борьбу с норманской теорией. Поэтому, не удивительно, что преподносимое с позиции якобы антинор­манизма и якобы долженствующее показать всю несерьезность разговора о роли норманнов в русской истории, это «новое прочтение» Сказания о призвании варягов еще больше укрепляло научный мир и общество в це­лом в мысли о норманство тех, кто стоял у истоков русской государст­венности. И ныне тезис о том, что Синеус и Трувор - это следствие плохого знания летописцем шведского языка, что их имена представляют собой не что иное, как кальки со шведского (в чем видят «веский контр­аргумент» против существования этих братьев в реальности), что повест­вование о них «несет на себе печать вымысла», «легендарно», является весьма популярным в академических и учебных изданиях93.

Гипотезу о скандинавской основе варяжской легенды, что в полной мере характеризует ее несостоятельность, не приемлют даже норма­нисты. В 1934 г. Е.А.Рыдзевская, отмечая принципиально важный факт, что в сагах она не отразилась, резюмировала: «...Против ее скандинав­ского происхождения, точнее - против ее оформления непосредственно на почве скандинавских преданий, говорит, между прочим, и то обстоя­тельство, что имена Рюрика, Синеуса и Трувора не образуют аллите­рации, обычной для имен героев в древнескандинавских сказаниях». Отвергала исследовательница скандинавский элемент в легенде и позже, опять же говоря, что достаточно богатая северная литература «не содер­жит ни одного хотя бы отдаленного намека» на призвание варяжских князей. В 1961 г. И.П.Шаскольский справедливо указал, что приведенная трактовка имен Синеуса и Трувора зиждется только на одном - на «невероятном» предположении о норманском происхождении варяжской легенды, к тому же она, подчеркивал исследователь, «неубедительна и с филологической стороны; ее не приняли крупнейшие филологи-норма-нисты В.Томсен, А.Стендер-Петерсен и др., на авторитет которых в данном вопросе вполне можно положиться»94.

Акгивные проводники в современной науке идеи норманства варягов В.Я.Петрухин и Е.А.Мельникова также констатируют, что текст легенды «не несет никаких следов, позволивших бы заподозрить в ней перевод». И возведение имен Синеус и Трувор к упомянутым фразам, выводят они, «фонетически невозможно». «...Чтобы образовать имя Трувор из thru varing (приводимая форма именительного падежа varing в данной фразе, кстати, невозможна, так как синтаксис фразы требовал бы формы дательного падежа), - специально заостряет внимание Петрухин, -переводчик должен был бы восстановить этимологически исходную форму ?аг - «обет, клятва», никогда не имевшую значения «дружина», «отряд воинов». Мельникова дополнительно говорит, что слова hus и vaeringi «никогда не имели значение «род, родичи» и «дружина». Иссле­дователи подчеркивают, при этом прямо называя имена Б.А.Рыбакова и Н.Н.Гринева, что «необоснованны и не соответствуют морфологии и синтаксису древнешведского языка попытки истолковать имена Синеус и Трувор как осмысленные летописцем в качестве личных имен древне-шведские фразы «со своим домом и верной дружиной», подразумеваю­щие восхождение легенды к прототипу на древнешведском языке». Лето­писец, уверены они, имел дело с памятником, изложенным на древне­русском языке. Как ими указывается, Сказание о призвании варягов «соотносится со сказаниями других народов о переселении части (обыч­но) трети племени во главе с тремя (или двумя) братьями в далекую стра­ну», и видят в братьев Рюрика «генеалогических героев»95.

В 1994 г. С.Н.Азбелев отметил, что толкованию имен братьев Рюрика как «sine hus» и «thru varing», противостоит русский фольклор о князьях Синеусе и Труворе. Недавно антинорманист Ю.Д.Акашев к весьма важ­ным рассуждениям Петрухина и Мельниковой добавил, касаясь имени Синеус, что действительно, в шведском языке «sin» - свой, а «hus» - дом. Но в тоже время, показывает он, в нем невозможно сочетание «sine hus»: «свой дом» пишется как «sitt hus», а «со своим домом» - «med sitt hus». И если принять норманистскую трактовку имен Синеус и Трувор, то полу­чается, демонстрирует всю ее надуманность Акашев, «что Рюрик обосно­вался в Новгороде (или Ладоге), «его род» - в Белоозере, а его «верная дружина» - в Изборске»96. Не менее, конечно, странно будет звучать тогда и следующая часть варяжской легенды: «По двою же лету Синеус умре и брать его Трувор; и прия власть Рюрик...»97, а именно: «Два года спустя умерли «его род» и брат его «верная дружина». И принял всю власть Рюрик...». Но в науке, несмотря на всю абсурдность такого звучания ле­генды, игнорируются выводы Рыдзевской, Петрухина, Мельниковой и Акашева, исходящие из норм шведского языка, и из истории все также продолжают вычеркивать Трувора и Синеуса98. И лишь только потому, что, как признает, например, Н.Н.Гринев, «имен Синеус и Трувор нет в Скандинавии...»99. Поэтому, как объяснял еще в 1974 г. А.Г.Кузьмин, предлагаемые кальки выражений Сказания о призвании варягов «с родом своим» (sine hus) и «верная дружина» (thru varing) «скорее остроумное, чем достоверное решение, свидетельствующее о безнадежности попыток дать удовлетворительное объяснение» имен Синеус и Трувор из герман­ских языков100.