«Разведка так разведка!» — сказал он себе, устраиваясь в своем тесном помещении и подбирая повыше острые коленки.

Вокруг стояла тишина. Витя прищурил один глаз и, выбрав щель пошире, вместе с бочкой повернулся к улице. По мостовой и тротуару торопливо шагали люди. Изредка с грохотом проезжал грузовик. Время шло… У Вити затекли ноги. Приподняв бочку, он высовывал ноги наружу и, пошевелив ими в траве, втягивал обратно.

Наконец на улице послышались знакомые голоса.

Витя насторожил уши и прильнул к щели. Во двор вошли несколько ребят. О чем-то советуясь, они остановились неподалеку от бочки, В то же время дверь дома хлопнула, и оттуда послышался голос Грозного:

— Что это вы, работнички, раненько поднялись нынче?

— Дело есть, — негромко ответил один из ребят.

Витя узнал голос Тишина и напряг внимание. Во двор вошли еще ребята.

— Сколько всех? — спросил Тишин.

Петрусин пересчитал:

— С нами пять. Кудрявцев будет шестой. Витя от удовольствия щелкнул языком.

— А что будем делать? — спросил один из ребят, облокачиваясь на бочку.

— Сейчас узнаешь, — таинственно ответил Тишин. На улице зашумела машина и, круто осадив у двора, остановилась. Из нее выскочил Алеша:

— Все здесь?… Ну, поехали!

У Вити заныло сердце. Теперь уж было ясно, что в этот ранний утренний час задумано какое-то злодейское дело. «Куда они едут? Вернутся ли сюда?»

И, словно отвечая на его мысли, Алеша громко сказал:

— К началу работы мы должны вернуться.

Ребята полезли в машину. Витя Матрос видел в щель озабоченное рябое лицо шофера, выглядывавшего из кабинки, и слышал голос Кудрявцева:

— Да ничего, поместимся как-нибудь. Три человека после шлагбаума слезут. Не беспокойтесь, Егор Иванович!

Едва машина тронулась, как Витя, опрокинув бочку, стрелой вылетел на улицу.

— Влево взяла… — пробормотал он, стоя на мостовой. — Сказали — вернутся. Ладно, подожду.

Витя походил по улице, разминая ноги, потом снова залез в бочку. Он сидел долго, прижавшись лбом к щели и сладко зевая. Двор понемногу оживлялся. Прошли на работу два Мироныча, глубокомысленно о чем-то беседуя. Торопливо пробежали старшие школьники. Поздоровавшись с ними на ходу, ушел по делам директор Леонид Тимофеевич. Хлопотливо прибирая что-то с дорожки, заспешила к дому Федосья Григорьевна.

Двор наполнился школьниками. В доме началась работа — застучали молотки, загремели ведра.

В бочке становилось душно. Витя свесил голову в колени и заснул.

Алеша сел рядом с шофером, остальные как попало набились в машину. Егор Иванович недовольно покачал головой и на каждом углу, косо поглядывая на ребят, хмуро спрашивал:

— Сворачивать или прямо?

— Нам за город нужно, Егор Иванович! По шоссе!

Алеша делал знаки ребятам, чтобы молчали и ни о чем не спрашивали.

— Не знаю, куда вам нужно, а только если бы генерал видел, что вас тут набилось как сельдей в бочке, он бы никак не разрешил такое катанье, — ворчал шофер.

— Так ребята слезут! Как только мы выедем за город, так и слезут! — уверял его Алеша.

— Допустим, слезут, а потом обратно влезут — куда им на шоссе деваться! — соображал вслух шофер.

Таинственность поездки увлекла ребят — они сидели тихо, изредка перешептываясь между собой. Молчание за спиной и вовсе удручало шофера.

— Хоть бы песни пели! Не в крематорий едете, а за город. Где это ты таких молчальников набрал? — спрашивал он Алешу.

— Почему — молчальников? Они развеселятся скоро. Ребята, давайте споем что-нибудь! — подмигивал товарищам Алеша.

Ребята запели «Катюшу». Шофер оживился, начал подтягивать.

У переезда шлагбаум гостеприимно поднялся, машина перескочила через железнодорожные пути.

— А что, Егор Иванович, здесь, на шоссе, я думаю, милиции нет? — выглянув в окошко, спросил Алеша.

— Новое дело… — подозрительно протянул шофер. — Что это ты милиции испугался?

— Да нет. я не испугался… Я только спрашиваю, что милиция — дежурит на шоссе или нет?

Ребята перестали петь и прислушались.

— Милиция озорников везде видит! — многозначительно сказал шофер и, довольный своим ответом, закурил папироску.

Но Алеша неожиданно подскочил и крикнул над самым его ухом:

— Стоп!

Егор Иванович от неожиданности круто затормозил и окончательно рассердился:

— Ну чего ты кричишь! Я ж думал, по крайней мере, человека переехали!

— Да нет, просто ребятам тут слезть надо, — выскакивая из кабинки, оправдывался Алеша. — И чего вы такой нервный, Егор Иванович? А еще на фронте были!

— Фронт — одно, а тыл — другое! — бросил Егор Иванович, поглядывая, как ребята вываливаются один за другим из машины.

— Выходи два человека. Петрусин, третий, тоже выходи, и ждите нас здесь! — командовал Алеша и, вдруг обратясь к шоферу, вежливо сказал: — И вы выходите, Егор Иванович!

— А я куда? — уставился на него шофер.

— Ну, вот здесь посидите на травке, перекурите немножко, — хитрил Алеша.

— Ишь ты, какой заботливый! — ухмыльнулся Егор Иванович, вылезая из машины и усаживаясь на траве. — Перекурить это, конечно, можно. А что дальше будем делать?

Алеша, не отвечая, вскочил на его место и тронул машину.

— Мы сейчас вернемся, не беспокойтесь! — крикнул он, давая полный ход.

— Ну, достанется тебе дома! — засмеялся Тишин, глядя из машины на остолбеневшего шофера.

Машина мчалась напрямик к лесу. Рядом с Тишиным сидел мальчик из бригады Кудрявцева, бывший одноклассник Трубачева.

— Что это вы задумали? — спрашивал он, не понимая, куда и зачем они едут.

Тишин стал ему объяснять.

— Столбы перевозить на легковой машине? Да вы с ума сошли!

— Не только столбы — и слеги перевезем! — кричал Алеша.

— Да в городе нас милиция остановит!

— Чудак! Что ж, мы зря около шлагбаума ребят оставили? Мы в городе без машины обойдемся — сами на веревках понесем.

Тишин вытащил спрятанные под сиденьем веревки.

— Да зачем нам на себе столбы тащить? — удивлялся шестиклассник.

— «Зачем, зачем»! — передразнил его Тишин. — Чтобы соревнование выиграть, вот зачем! Пока-то еще Леонид Тимофеевич все столбы перевезет, а у нас уже часть забора будет сделана. Понял?

— Постой! Это нечестно. Я против Трубачева не пойду! — возмутился бывший одноклассник Васька.

— Как это — не пойду? Ты же в нашей бригаде и соревнуешься с бригадой Трубачева. Значит, все равно идешь против. Мальчик рассердился:

— Соревноваться надо честно. У Кудрявцева есть машина, а у Трубачева нет. На чем он себе привезет?

Тишин прищурился и, похлопав товарища по плечу, сказал:

— Да ладно, поделимся как-нибудь. В крайнем случае, можно будет уступить им на денек машину. В чем дело!

— Если поделимся, то я согласен.

Подъехать к самой делянке не удалось. Оставив Тишина сторожить машину, Кудрявцев с товарищами пошел в лес. Отложенные столбы с красными пометками за ночь отсырели и казались очень тяжелыми. Ребята отобрали четыре столба и четыре слеги. Ловкие и сильные, они обвязали столбы веревками и волоком потащили их к шоссе. Раскрыв обе дверцы, с помощью Тишина втащили столбы в машину. Длинные концы бревен торчали в обе стороны.

— Придется держать дверцы, — сказал Алеша, — чтобы они на ходу не ободрались об эти бревна.

Слеги привязали к заднему буферу так, что они волочились по земле.

Когда ребята уселись, Алеша вскочил в кабинку и тронул машину.

— Эх, ты, разлюли-люли ягода-малина! — лихо крикнул он, давая полный ход.

Слеги, привязанные сзади, заскакали по мостовой.

Егор Иванович в полном расстройстве чувств бежал по дороге навстречу скачущему чудовищу. Он не узнавал своей машины. Она как будто разбухла, лопнула, и во все стороны из нее торчали какие-то бревна; даже сзади, поднимая невероятный шум, волочились за ней толстые палки.