Пачкуля направилась прямиком к стойке и со всей силы хлопнула ладонью по дежурному звоночку.
— В чем дело? — спросила девица, не отрывая взгляда от журнала, раскрытого на статье, озаглавленной «Скотт Мертвецки: миф или реальность?»
— Где тут у вас гардероб, дорогуша? — спросила Пачкуля.
Зомби нехотя оторвалась от статьи и мрачно уставилась на Пачкулю. Ведьма в ответ улыбнулась добродушной улыбкой от уха до уха, как, по ее мнению, и должны были улыбаться все прачки.
— Так кто вы, говорите, такая? — изрекла наконец девица. На груди у нее висел бейджик, утверждавший, что ее зовут Брендой и что она всегда к вашим услугам.
— Я скромная работящая прачка. Миссис Лоханка. Из новой прачечной по соседству, — отчеканила Пачкуля.
— Меня не предупреждали, — выдавила Бренда, задумчиво вытягивая жвачку пальцами в длинную серую соплю и запихивая ее обратно в рот.
— Как, разве вам не сказали о новых порядках? — воскликнула Пачкуля. — О том, что каждую среду я буду забирать в стирку грязные мантии? Ну раз так, то вы меня, верно, не ждали?
— Не-а, — сказала Бренда, выдувая из жвачки пузырь. — А чегой-то вы вся в зеленых пятнах?
— Кто? Я? Неужели? Это, наверное, аллергия. У меня аллергия на пестрые ковры. Меня одним таким ковром еще в детстве напугали, и вот, пожалуйста, с тех пор аллергия. Послушайте, дорогуша, мне, честно говоря, некогда. Где, вы говорите, у вас тут гардероб? Там? Прямо по коридору?
— Одну минутку, пжаста, я только…
— Не волнуйтесь, дорогуша, я сама разберусь.
С этими словами Пачкуля уверенным шагом направилась прямо по коридору, так и не дав Бренде разобраться, что к чему.
Гостиная клуба была забита до отказа. По большей части волшебники молча сидели в глубоких креслах, нетерпеливо посматривали на часы, терли носы, разгадывали кроссворды, просматривали старые выпуски «Мира волшебников» или попросту почесывали бороды, ожидая, когда наконец подадут обед.
Без колпаков и звездных мантий волшебники вовсе даже не выглядели волшебниками, а походили на обычных лысых стариков в поношенных свитерах. Меж кресел по залу сновал дворецкий и раздавал всем присутствующим стаканчики с зеленоватой дымящейся жидкостью.
Рональд, по обыкновению, стоял у окна и делал вид, что нисколечко не расстроен тем, что ему не хватило кресла. И даже крючка в гардеробе. Он был новичком в клубе, а потому старожилы предпочитали его не замечать. Рональд отметил, что был единственным, кому дворецкий не предложил стаканчик с зеленой жидкостью.
— Что, разве Бренда так и не заказала для тебя кресло? — ухмыльнулся из глубин мягкого диванчика востроносый волшебник по имени Фрэнк Ясновидец. Он в соответствии со своим прозвищем специализировался на предсказании будущего.
— Вообще-то, я люблю постоять, — ответил Рональд.
— Так и знал, что ты именно это и ответишь, — торжествующе воскликнул Фрэнк, хлопая себя по коленкам. — Я так и знал, что он именно это и ответит, — повторил он, обращаясь ко всем присутствующим. Несколько волшебников оторвались от своих газет и уставились на Рональда, как если бы видели его впервые.
— Да ты весь пунцовый, дружище. Что, запарился? Почему бы тебе не снять мантию? — продолжал Фрэнк, хитро подмигивая товарищам. — У нас здесь все запросто, без церемоний, так что снимай, не стесняйся.
— У меня пока нет крючка, — сухо ответил Рональд.
— Знаю-знаю, — злорадно отозвался Фрэнк. — И могу со всей уверенностью предсказать, что он появится у тебя еще очень не скоро, — добавил он. — Кстати, малыш Рональд, как прошло собеседование во дворце? Ты нанимался туда, верно?
— В общем-то… да… я…
— Не говори, не говори мне, я сам! Ты получил работу! Я так и знал! Гадал вчера на кофейной гуще. И старина Фундюк желает, чтобы ты прищучил разбушевавшихся ведьм, верно?
— Ну, в общем-то…
— Знаю-знаю, так оно и есть, можешь не говорить. Но вот только, дружище, далеко ты замахнулся, как я погляжу. Не по зубам тебе такая задачка.
— Однако же…
— Да, юноша, да. Увы, но это так. Тягаться с ведьмами дохлый номер. Предвижу, что сядешь ты с ними в большую галошу!
— Но Король Фундюк уверен, что…
— Король, король… Да мало ли, в чем уверен король!
— Послушайте, я…
— Не спорь со мной, дружище, это бесполезно. Я обладаю даром предвидения. Я могу предсказывать грядущие события. Как, например, то, что сию минуту зазвонит гонг к обеду.
Спорить с ним и впрямь было бесполезно, и Рональд предпочел отвернуться в сторону. При этом краем глаза он уловил в глубине коридора смутное движение — по всей видимости, кто-то из слуг спешил к наружным дверям с кучей нестираного барахла, наваленного в красную пластиковую корзинку. Одновременно с этим до него откуда-то донесся неприятный, но до боли знакомый душок. Он все силился припомнить, где мог чуять его раньше, но так и не смог.
А тем временем прозвучал гонг к обеду. По гостиной прокатился всеобщий вздох облегчения. Волшебники оживились, хрустя костями, повскакивали со своих насиженных мест и ринулись к дверям столовой, норовя опередить друг дружку и занять первые места в очереди.
Однако же путь к вожделенным накрытым столам им неожиданно преградила запыхавшаяся Бренда.
— Садитесь обратно, — велела она. — Это был не обеденный гонг. Обед еще не готов. Это был сигнал тревоги. Нас только что ограбили, понятно? Стащили все мантии из гардеробной. Но я тут ни при чем. Она заявила, что она новая прачка. Откуда мне было знать?
Волшебники вмиг переполошились. Они никак не ожидали услышать столь ужасные новости. Мало того что у них украли мантии, так и обед был еще не готов!
Тут уж Рональд не смог удержаться. Гордо вскинув голову, он повернулся к Фрэнку Ясновидцу.
— Жаль, что вы не смогли это предвидеть, — ехидно заметил он.
На этот раз Рональд с полным правом мог позволить себе высокомерный тон. Ведь он был единственным из всех волшебников, кто в тот день не сдал в гардероб свою мантию!
Глава шестнадцатая
Заварушка
ночь полнолуния на кухне у Пачкули дым, что называется, стоял коромыслом. Над пылающим очагом весело побулькивал котелок, из которого валил густой темно-коричневый дым, заглушавший своим едким запахом вездесущий аромат «Пахучей розы». Пачкуля в очередной раз заглянула в котелок, понюхала, помешала, попробовала на вкус и одобрительно кивнула.— Трясина почти готова. Как там у тебя с нарезкой?
— Я порубать ус, перо и золотой локон. Помпон и зфезды еще нет.
— В таком случае пошевеливайся, — пригрозила Пачкуля. — Иначе до первых петухов не управимся.
— Я только и делать, что ресать, ресать, ресать и ресать. Фсе лапы натер. Мошно мне лучше помешать?
— Угу, разбежался. Ты что, пословицы не слыхал: «У семи ведьм зелье без глазу»? То-то же. Помощники режут, ведьмы помешивают. И заруби это себе на носу, а не то уволю.
С этими словами она плюхнулась обратно в кресло и с угрюмым видом принялась грызть ногти. Варить зелья в плохом настроении было ей совершенно несвойственно. Но почему-то именно сегодня она никак не могла настроиться на нужный лад. Сама окружающая обстановка внушала ей чувство неуверенности и тревоги. В доме было так чисто, так прибрано, что хоть на стенку лезь. Совсем не осталось залежей барахла, сплошная стерильность. Даже котелок был начищен до блеска, так что теперь от его стенок больше не отколупывались и не примешивались к еде маленькие черные чешуйки.
Пачкуля тяжело вздохнула. Она скучала по своей пыли, паутине и маленьким черным чешуйкам. Раньше в процессе зельеварения у нее всегда были пыль, паутина и маленькие черные чешуйки. В доме должны быть пыль, паутина и маленькие черные чешуйки! Она к ним так привыкла.
— Мошно сменять лапу?
— Нет!
Пачкуля в раздражении ткнула пальцем в раскрытую поваренную книгу бабули Малодур, распластанную на кухонном столе.