Две минуты! Клубок прочных как железо канатов ненадолго задержал рвущийся вперед стальной водоворот, а вот мутная зеркальная поверхность за ними остановила — ни Дримм, ни Василиса не смогли ее разбить с какой бы силой не долбили мечами. Попробовали по-другому и попытались выдавить глаз бога изнутри. Вновь неудача! Огромный шар не шевельнулся и даже всунутые между ним и плотью мечи-рычаги не помогли.
Три минуты! Дримм не долго соображал и немного вернувшись назад вонзил свой меч прямо в ''пол'' под ногами, Дочка присоединилась к отцуи вскоре ''шахтерские работы'' увенчались успехом — парочка скользнула в прокопанную дыру, вновь удары в пол и новый провал в узкий до краев забитый смесью какой-то отвратной жижи и крови бога желоб. Вдохнувший поглубже Дримм бесстрашно нырнул в него и пополз подталкиваемый последовавшей за ним Василисой. Узкий тяжелый путь, где фейри несколько раз мог застрять, если бы буквально не упершаяся каменными руками в ступни Дочка, да и сам Дримм извивался что твой уж.
Четыре минуты и тридцать секунд! Фейри пробкой из бутылки вылетел из ноздри лежавшего на боку бога и полетел вниз! Дочка вывалилась за ним и только чудом сумела не припечатать своей тушкой неудачно упавшего на каменный пол отца, а затем потащила сломавшего ноги фейри на закорках.
Пять минут! Никто не услышал раздавшегося в голове у бога взрыва, а увидел его последствия только полуобернувшийся Дримм. Огромная уродливая голова с обломанным когтем в ухе и с кровавой соплей из левой ноздри поднялась и грохнулась вниз с такой силой, что вызвала несколько обвалов по всей длине коридора. Под один из них едва не попал Дримм и тащившая его Василиса, но обошлось, лишь несколько мелких камней ударили в спину скрипнувшего зубами фейри. Через некоторое время Дримм остановил своего разогнавшегося ''скакуна'' и спрыгнул на почти зажившие ноги, и теперь уже и Дочка смогла оценить, что натворил оставленный в голове у бога ''подарок''.
К удивлению Дримма череп Гвыжахи устоял — ни чудовищный внутренний взрыв, ни удар не смогли расколоть несокрушимый череп темного бога — несколько обрамленных лопнувшей плотью трещин и все. А вот едва не погубившим фейри глазам повезло меньше: взрыв сделал то, что не смог, не смогли, игрок и его питомец — вырвал блестящие шары из глазниц и порвал связывающие их с телом мышцы напрочь. Коготь в ухе устоял, только немного вылез с внешней стороны, и конечно же взрыв вынес целый океан кровавых соплей и кусочков мозга, ну пусть не океан, но озеро точно. Сам поверженный бог был недвижим и лежал уже не на боку, а на спине, но вот в чем проблема: несмотря ни на что, бог и не думал умирать — фейри не получил сообщения о смерти хозяина чертогов.
— Но ведь у пастуха получилось! — пока не паникуя растерянно подумал Дримм. — Пусть у него было семечко-зародыш целого леса, а у нас мощный взрыв, принцип же один и тот же — разнесенный в вдребезги мозг!? Что же я сделал не так!? — И тут же спросив сам себя, фейри сам же дал себе ответ, и он его не обрадовал: — Ну конечно — лес! Как же я раньше не догадался?! Взрыв только разнес мозг, а напоенный кровью смертника-пастуха лес рос и не давал богу восстановиться, а затем видимо разорвал голову изнутри или проник дальше в тело. — Вывод-озарение не очень обрадовал Дримма — все его, их, старания могут пойти прахом и прежде чем сюда доберется остальной клан, темный бог зарастит свои раны и покажет Драконам ''Мать Кузьмы'', ее виртуальный темно-божественный вариант.
Дримм не привык сдаваться и решил биться до конца: вывалились из воздуха Ворошилов и Послушный, засияла красным огнем Дочка, а фейри — золотом и вновь обнажил спрятанный было меч. Трое разместились на огромном четвертом, и маунт совершил гигантский прыжок — воспарил под каменный потолок и устремился к чудовищной груди.
Сверху тело поверженного, но все еще живого бога, напоминало континент: пустыня на месте головы и переплетение полноводных рек на месте остального тела. Потоки живительной энергии не давали темному богу умереть и все смыкались и в тоже время изливались из одного места — пульсирующей точки в центре груди, что ровно билась в ритме сердца. Открывшийся вид и особенно еще действующий ''Взгляд'' помогли Дримму — он понял: еще можно победить или хотя бы попытаться. Фейри сделал половину дела — лишил бога разума и возможности сопротивляться, теперь же предстояло дело завершить и вырвать источник его жизни из груди.
Секунду, всего секунду застывший в наивысшей точке прыжка Ворошилов висел под потолком, но Дримму хватило этой короткой секунды, чтобы все разглядеть, увидеть то что ему нужно, принять решение, отдать приказ устремившемуся вниз маунту и даже нанести магический удар — капля золотистого огня сорвалась у фейри с вытянутой руки и, многократно увеличившись в размерах, ударила в центр огромной груди, лишь на мгновение опередив исторгнутый маунтом луч.
Ворошилов — создание древних некромантов, был силен, и силен он был с самого рождения, такой же была и его дистанционная атака. Похожий на лазер луч пробивал все, любую магическую защиту, испарял дерево и сталь, крошил прочнейший камень и как нож в масло входил в плоть древних монстров, что не раз вставали у клана на пути. Единственный недостаток — скорость перезарядки, и именно туда весь этот год Дримм вкладывал чуть ли не все выделяемые маунту очки. Вкладывать-то вкладывал, но этого было мало — скорость конечно росла… на минуты против многих часов. Впрочем кое-чего маунт Главы клана все же достиг: раз в неделю мог нанести второй удар, но в половину мощности первого, и скорость перезарядки все же возросла с невероятно долгих и муторных восьми часов, до почти таких же семи и десяти минут — совершенно недостаточно по мнению остальных членов клана, да и самого Главы. А вот чего не знал никто кроме фейри-владельца маунта, так это того, как маунт наносил свой редкий, но мощный всепробивающий удар: каждый луч — вложенная жизненная сила, и чем больше силы, тем мощнее удар. Как уже говорилось ранее, Ворошилов был силен и стал еще сильнее за этот год, и именно поэтому редко давал на дистанционную атаку больше десятой части своей жизни, часто меньше, но и этого хватало с избытком: как шарики лопались мощнейшие щиты, как одуванчики под косой срезались огромные башни, и как подожженный пух сгорали сотни живых существ. Но вот пришло время и обожаемый маунтом господин потребовал от него большего, и преданный зверь вложил в единственный удар всего себя в десять, в двадцать раз больше чем обычно, оставив себе лишь жалкую крошку, чтобы только не умереть.
Удар выложившегося по полной Ворошилова был страшен и пришелся на уже ослабленную боевой магией фейри плоть — несколько минут назад даже этого было бы мало, и осознано владеющий своей силой бог в лучшем случае получил бы царапину на шкуре, а скорей всего его защита даже не допустила луч до тела. Но вот незадача: бог не осознавал себя, не мог управлять подвластной и все еще наполнявшей тело мощью, и вообще сейчас вместо бога на каменном полу лежало пусть очень могучее, огромное, до предела наполненное магией, но не обладавшее и сотой частью прежнего потенциала существо — гигантское тело без разума и души. Плоть под ударом маунта вскипела и пошла пузырями как кожа, когда на нее выливают кислоту. Затем пузыри исчезли, и плоть приобрела черный горелый вид, а после на черное пятно рухнула многотонная набравшая инерции падения махина, и раздался жуткий треск — намертво сожженная плоть бога не выдержала и раскрошилось на пять метров в глубину.
Продавиться-то плоть продавилась, но не достаточно для планов Дримма, и соскочивший с маунта фейри начал копать, яростно и быстро вонзая Убийцу в черную горелую плоть, плоть поддавалась, но фейри приходилось не легко — все-таки несмотря ни на что это плоть бога, пусть он и не может (пока) защитить себя. Дримму помогали: рядом не менее яростно работала мечом Дочка, а Ворошилов теряя зубы вырывал целые куски своей огромной пастью и по-собачьи орудовал всеми шестью когтистыми лапами. Что касается Послушного, то самый первый и в то же время самый слабый из спутников фейри не мог рвать даже такую обожженную почти до состояния пепла плоть, но гораздо более умный чем обычная собака пес нашел выход как помочь и оттаскивал прочь уже вывороченные куски, освобождая место тем кто копал.
