Что еще? Отправил вниз к морю две экспедиции из рудознатцев под охраной местных и своих дружинников. Официальная версия – картографирование обеих берегов Двины. А неофициальная – поискать в окрестностях полезные ископаемые. Уголь, железо, цветные металлы, пригодный для строительства камень и прочая, и прочая. Увы, ни я, ни Фебус, не обладаем точными знаниями по поводу местонахождения природных богатств в этой конкретной местности. Нет, кое-какие сведения все-таки есть, к примеру, о залежах меди с серебром на Онежском берегу и в других местах, но они расположены далеко, поэтому останутся на потом. Хотя кто знает, может и прямо здесь чего-нить найдут. Все в кассу пойдет.

А сегодня рудознатцы вернулись.

- Ну как? – в знак особого расположения, я плеснул в стопку арманьяка и подвинул ее по столу к Уве Хортсману, мастеру из Германии, великому специалисту по руде. Ну... по нынешним меркам, конечно.

Высокий, худой, но еще крепкий старик с орлиным носом, почтительно поклонился мне, одним махом опрокинул в себя подношение и проскрипел надтреснутым голосом:

- Кое-что есть, ваше сиятельство.

После чего положил на стол рукописную карту.

- Увы, никаких следов меди и серебра обнаружить не удалось. Зато нашелся свинец. Судя по всему, месторождение очень слабое, но разрабатывать можно. А здесь уголь, прямо на поверхности лежит. Качество среднее. Вот здесь и здесь. Сколько его сказать не могу, надо провести еще изыскания. Есть отличная глина, строительного камня тоже полно. Я на карте отметил все места, ваше сиятельство. А еще мы нашли громадные торфяники.

Я удовлетворенно кивнул. Уголь и торф – это просто отлично. Значит с топливом для солеварен никаких проблем не будет. И вообще, с топливом. Лес беречь надо, он для кораблей еще пригодится. Камень, свинец и глина – тоже нужны. А на медь с серебром, я пока даже не рассчитывал. Феб говорил, что где-то здесь куча бокситов, но Уве о существовании таких минералов даже не подозревает, так что найти их просто не мог. Да я и сам их в упор не опознаю. Геология для меня темный лес.

- Продолжай.

- И еще это... – мастер со стуком положил передо мной камешек, одна из граней которого сразу блеснула искристыми лучиками под светом лампы.

- Nunihrenasebe... – я с диким удивлением уставился на довольно большой мутноватый кристалл вкрапленный в кусочек породы. – Уве, это то, что я думаю?

- Да, сир... – мастер еще раз поклонился. – Это алмаз. И очень неплохого качества. Но, к сожалению, ничего похожего на сопутствующие им породы я не нашел. Находка фактически случайная, но алмазы здесь где-то есть, готов прозакладывать свой шаперон против куска козьего кизяка. Надо искать.

- Если ничего похожего в том месте, то откуда он взялся?

- Не знаю, ваше сиятельство. Возможно ворона, привлеченная блеском, откуда-то перенесла к себе в гнездо, а потом алмаз выпал. Такое часто случается. Но камни здесь недалеко есть, это точно. По одному они не встречаются

Я задумался. Ну да, точно, в Архангельской области в современности добывают алмазы на очень крупном месторождении. И Фебус говорил, да я и сам помню. Первый алмаз здесь нашли еще при Екатерине, правда добывать стали только в двадцатом веке. Однако, сия находка для меня фактически бесполезная. Даже если найдем кимберлитовые трубки, при нынешнем развитии технологий наладить промышленную добычу не получится. А жаль, очень жаль. Хотя кто знает, может и удастся какую пользу извлечь. В Южной Африке никаких гигантских карьеров поначалу не было; люди копали норы и оттуда доставали алмазы. Может и здесь так. Ладно, будем считать, что начало положено. Грех жаловаться.

- Местные поняли, чем вы на самом деле занимаетесь?

- Не знаю, сир, – рудознатец пожал плечами. – Не похоже. А если и поняли, то виду не подали.

- Хорошо. Пока свободны, мастер Уве. Я доволен вами и прикажу выдать премию. Об алмазе пока никто не должен знать.

Я встал, показывая, что аудиенция окончена и вышел на верхнюю палубу.

Черт, а прохладно. Погода стремительно скатывается в осень. Вернее, прямо в зиму, потому что по словам местных осени как таковой здесь не бывает. Вон с утра снежок порошил, а по берегам водичка льдом схватилась.

Но это не страшно, чем скорее настанет зима, тем быстрее тут появятся люди великого князя Ивана...

- Тэк-тэк-тэкс!!! – гордо задрав башку, проорал громадный черный глухарь на вершине высоченной ели.

«Давай, давай, родной... – я сделал несколько быстрых шагов вперед. – Ори, надсаживайся...

- Тэ-тэк-текс... – клекотание внезапно смолкло.

«Мать твою глухарку!!! – пришлось замереть в дурацкой позе: вытянув перед руки с арбалетом и держа правую согнутую в колене ногу на весу. – Ори, падла, сказал!..»

Сука, уже час пытаюсь подобраться к этой пернатой твари. Весь взмок, ноги и руки дрожат, а сердце барабанит, словно собралось вырваться погулять. Бля, я так долго не выстою...

- Текс-тэк-тек! – к счастью, птица опять завела свою песню.

Я выматерился про себя, пошел на звук и через несколько метров опять застыл, когда ископаемый реликт в очередной раз заткнулся.

«Ну и где ты, скотина? – стараясь не шевелить головой, повел глазами, стараясь обнаружить птицу. – Неужели я куда-то в сторону ушел? Куда ты подевался, урод?!! Вроде на этой ели сидел...»

Неожиданно где-то неподалеку звонко хрустнула ветка. И ту же секунду, с ветки дерева метрах в пятнадцати от меня, оглушительно хлопая крыльями сорвался массивный темный силуэт.

- Бля!!! – с остервенением выдохнул я, глянул в ту сторону откуда раздался треск и тут же онемел.

Сквозь усыпанные снегом еловые лапы, как на ладошке просматривался величественная фигура, увенчанная громадными развесистыми рогами.

Олень тоже проводил птицу взглядом, презрительно фыркнул и, похрустывая настом, сделал несколько шагов. Меня он не видел, так как обзор закрывало дерево.

Дрожащими руками я нащупал в туле[43] специальный болт[44] по крупной дичи с наконечником «лягушачья лапка», вытряхнул тот, что стоял в арбалете, вставил новый и, плавно поднял оружие. 

Словно почувствовав опасность, олень резко повернул голову в мою сторону.

Тихонько клацнул спуск, резко щелкнули кованные дуги, а уже через мгновение короткое толстое древко с глухим стуком впилось в тело по самое оперение.

Олень взвизгнул, взмыл в прыжке, но тут же рухнул в снег словно большая изломанная кукла. Несколько раз дернулся, пытаясь встать, не смог и опрокинулся навзничь.

Я несколько раз с силой выдохнул, стараясь угомонить дрожь в руках, забросил за спину арбалет и на ходу вытаскивая короткую охотничью шпагу подбежал к нему.

Зашел со спины и прошептал:

- Прости...

После чего резко вонзил клинок под лопатку.

По телу лесного красавца пробежала сильная дрожь, он сипло выдохнул и окончательно затих.

Я обессиленно сел прямо в снег. Отхлебнул пару глотков из фляги, снял с пояса охотничий рог, коротко протрубил в него, после чего провел рукой по рогам подсчитывая отростки.

- Один... пять... восемь... двенадцать... четырнадцать?!! Ну ничего себе, да ты брат, даже не «королевский»[45]... Словом, как раз для графа божьей милостью Жан Жаныча Арманьяка. Ибо на данный момент, я такой остался один на этом свете. Как и ты был в этом лесу...

- Ваня! Ванюша! Ау!!! – из-за елей послышался звонкий голос Забавы. – Ты где-е-е?

- Эта девица меня с ума сведет, – вслед раздался сварливый недовольный голосок Феодоры. – Не Wanyusha, нет, ни в коем случае, а ваше сиятельство! И даме не пристало вопить словно торговке на рынке, а требуется вести себя сдержанно, преисполненной скромности и смирения! Нет, угораздило же папеньке опять втрескаться в пейзанку. Чего таращишься дева, как будто французского языка не понимаешь. Надо было с собой Фена взять. Луиджи, ты случайно не знаешь этого варварского языка?