Приводит к царю их; выгаркалцаря и царицу на лицо к себе: «Привел я твою дочь, посмотри на нее!» — Тогда царь сдивился, что он обратил ее назад (от королевского сына). «Не хочу я с ней теперь жить, я хочу ее нарушить;я невесту новую себе беру!» — «Дело твое! — сказал царь. — Чё знаешь, то и делай». — Вынул (Иван купеческий сын) кремень и плашку, чиркнул раз и два и до трех — выскочили три ухореза:«А что ты нас покликаешь, на каки работы посылаешь?» — Приказал царской дочери голову сказнить; а царю приказал схоронить. — «Если ты примешь добровольно меня жить, будешь считать мою жену за милую дочь, а меня — за зятя, — тогда я буду жить у тебя». — Царь согласился: «За милую дочь буду держать ее».
А потом стали они над ней изъезжаться (ругать). Она стала жаловаться мужу, что плохая ей жизь.Иван купеческий сын, не говоря ни слова, вынимает кремень и плашку и приказал своим рабочим с царя и царицы голову снять. Остается сам царствовать. Схоронили царя и царицу; старушку предоставил из королевской земли в русское государство (тещу свою на место матери); а отцу отписал: «Я теперь наступил в царстве царем».
26(57). КОЛДУН И ЕГО УЧЕНИК
Рассказал Ив. Купреянов
Жил-был старичок один со старушкой. У них был единственный сын. И они его не знают — в каку работу отдать: если в кузницу, ушибется, в портняги— наколется. Думали, думали; запрёг старик лошадь и поехал в другой город с сыном.
Едет по городу — стреваетсяим старичок. — «Куда, дедушка, поехали?» — «Да вот куда: отдать бы сынка в какую-нибудь лёгкую работу». — «Дак вот что, — говорит, — дедушка, отдай мне его колдовать». — «Вот, вот! Не надо лучше: это — не ушибется и не уколется!» — «Дак вот, через три года приезжай за ним». — «Хорошо».
Старик приехал домой, сказал своей старухе.
Прошло три года. Старик поехал за сыном. Проехал половину дороги; ему сел воробышек на грядку.Он его стегнул — он слетел и опять сел. Он его опять стегнул. В третий раз сел и говорит: «Тятя, тятя! За что ты меня стегаешь?Ведь я — твой сынок!» — Старик оробел.
Воробышек ему и говорит: «Когда приедешь к моему хозяину, он тебе меня так не отдаст, а так отдаст: узнаешь ли ты, который твой сынок?..»[24] — А сам слетел и полетел.
Приезжает старик к этому — к ему хозяину, заезжает на двор. Выходит его хозяин. — «Здравствуй, дедушка! За сынком приехал?» — «Да, за сынком!» — «Так вот что, дедушка! Я тебе его так не отдам». — «А как?» — «А так, — говорит, — узнаешь ли, который твой сынок?» — «Дак что же?»
Враз выгнал ему сорок голубей: все как один. Один этот распустил крылышки, заворковал. Старик говорит: «Вот это, — говорит, — мой сынок».
Потом выгнал сорок гусей — все как один. Один подошел к колоде и поет. Он говорит: «Это мой сынок!»
Потом выгнал сорок солдатиков — все как один. Один заскакал-заплясал. Он говорит: «Это мой сынок!»
«Ну, так возьми! — говорит. — Не ты, — говорит, — это хитер, а хитер твой сынок!» — Дал ему быка, и поехали домой они.
Приехали домой. Они жили очень бедно. Сын и говорит старику: «Вот что, тятя! Завтра я сделаюсь хорошим конем, и веди меня продавать. Продать — продашь, а абродочкуне продавай!» — «Ладно!»
Старик так и сделал. Повел его продавать. Ведет его на рынок — едет купец. — «Сколько, дед, стоит конь?» — «Триста рублей». — Купец, не говоря, отдал ему триста рублей. Старик абродочкуснимает. Купец спрашивает: «А на чем я его поведу?» — «Бери за гривку и веди: конь смирёный!» — Купец взял за гривку и повел.
Привел домой, поставил в стойла, дал ему овсеца. Ночь переночевал купец, заходит в стойло — коня нет. А он (конь) перевернулся, сделался человеком и ушел.
Приходит домой, конечно, и говорит: «Ну, теперь, тятя, сделаюсь еще лучше. Больше в этот город не води, веди в другой!» — Он его повел в тот город, в котором обучался.
Стреваетсяему старичок. — «Сколько, дед, стоит конь?» — «Триста рублей». — «На пятьсот!» — Старик забыл абродочкуснять, взял деньги и пошел.
А этот купил старик — тот, у которого он обучался. Привел его домой, запрёг и давай на нем гонять. Гонял, гонял, самому надоело, дал дочерям и сказал: «Станет он вас подворачивать к воде, но вы не подворачивайте!»
Эти дочери сколько ни ездят, конь все к воде воротит. Они смиловались, взяли да подворотили; взяли развязали чересседелок и повод. Он зашел в воду, перевернулся, да и поплыл. Они заплакали, пошли домой. Приходят домой, сказывают папаше: «Вот так и так» — «Ну, дак ладно! Никуда не деваться!»
Подошел к этому озеру, перевернулся и сделался щукой. И плавает там, ищет его. А тот ершом сделался. Тот увидал его и забрался в камни. И говорит: «Щука,востра! Лови меня с хвоста!». Теребила, теребила, не могла вытащить. Выплыл он (колдун) на берег, перевернулся и сделался человеком. И ушел домой.
А тут на берегу стоял мост. На этот мост каждо утро приходила купеческая дочь умываться. Он (ученик) заметил и сделался хорошим кольцом, что сроду такого кольца нигде не было. И лег на этот мост. Пришла купеческая дочь, увидала, что лежит кольцо, взяла и пошла; и забыла умыться: шибко обрадовалась. Пришла и сказывает своему папаше. Папаша посмотрел это кольцо и набил везде афиши, что не потерялось ли у кого вот такое-то кольцо. Этот колдун услыхал и пришел.
Это кольцо перевернулся, ночью-то он человеком, и сказал этой купеческой дочери: «Когда придут, станут меня отбирать, ты не отдавай! В крайнем случае, насильно станут отбирать, ты возьми, со зла брось меня на пол, это кольцо. Тогда это кольцо рассыпется. Ты возьми одну бисеринку ногой прижми!»
Она так и сделала. Когда пришёл этот колдун, стал его отбирать, она заплакала. Папаша говорит: «Отдай!» — Она взяла его и бросила. Он рассыпался, она взяла одну бисеринку и прижала ногой. Этот колдун и сделался петухом и зачал приклевывать эти бисеринки. Она оттащила ногу — эта бисеринка сделалась ястребом и давай петуха клевать. И заклевала его до смерти.
Потом этот папаша узнал, что это кольцо — человек; он его обвенчал со своей дочерью.
Этот купец помер. Стали жить. Купцовой дочери не поглянулся чё-то он. Наняла там людей убить его. Они его убили, изрезали его в кусочки, склали в бочонок и запустили по морю. Этот бочонок прибило к берегу и зашвыряло всего песком.
Вот у этого старика (у отца убитого сына) бык и забегает по двору, заревел. Этот старик выпустил его. Он побежал, — старик за ним. Прибегает к этому берегу, у которого бочонок. Этот бык и давай ногами расшвыривать; вырыл этот бочонок. Старик расколотил его, вынимает эти кусочки и размывает.
Прилетела ворона и схватила один кусок. Бык прижал ее ногой. Другая ворона села на сосну и говорит: «Отпусти!» — «Нет, не отпущу! Отдай мне живой и мертвой воды!» — Она ему дала; он отпустил. Смазал мертвой водой эти кусочки — они срослись. Подали ему живой воды, он оживел.
И говорит: «Ох, мало спал, да рано встал!» — Старик ему и говорит: «Кабы не твой бык, ты бы и сейчас спал!» — «Ох! — говорит да и вспомнил. — Дак ладно! Мое не пропадет!»
Обжился, конечно, пришел к ним, нанялся в работники и убил их (жену свою).
27(1). ВАНЮШКА
Рассказал А. Д. Ломтев
Отец повел своего сына, Ванюшку, учить. Застала их дорогой буря-ненастье. Пошел дождь. Заблудились они. Пришли нечаянно к какому-то дому. — «Станем мы, тятька, к забору: не так будет нас дождем бить». А в этом дому живет старик — ему 500 годов. Услыхал этот голос — «Кто тут около моего дома?» — «Мы с сыном». — «Ага! — сказал старик, — заходите в мой дом». Запустил их и спросил: «Куды вы пошли?» — «Своего сына учить». — «Отдай ты мне его на три года: я выучу его к худу и добру». — Согласился.
Ночь переночевали. Старик домашной начал его самовар ставить учить: налил воды и жару наклал. — «Ванюшка, тащи-ка из комнаты чего там есть на столе!» Натащил им всего — жареного и пареного. — «Добродетельной, видно, хозяин, хорошо нас накормил! Слушай его во всем!» — Проводил отца домой, хлеба ему на дорогу и всего положил.
