Впрочем, отдать кольцо я должна все равно, обещала ведь, поэтому лезу в карман за ним.

— Вам тут передал один ваш знакомый, — бормочу себе под нос, ковыряясь в кармане.

А когда поднимаю глаза, выудив, наконец, неуловимую вещицу, помимо заинтересованно наблюдающего за мной ректора, отчетливо вижу полупрозрачного серого кота, который, запрыгнув на стол, вальяжно проходится по столешнице и, широко зевнув, ложится аккурат напротив Эзофилуса. Удивленно смаргиваю — откуда тут взяться коту — не сразу узнав в нем загадочного Химеру. А когда открываю глаза, мужчина уже сидит в одиночестве, питомца, словно никогда и не было.

Набравшись смелости, подхожу к столу, отдаю кольцо ректору, а сама еще раз подозрительно осматриваю пустую столешницу и, зачем-то заглядываю под нее. Кота нет. Но, может, таким образом, животное хотело мне показать, что мастеру Эзофилусу можно доверять?

— Откуда у тебя печатка? — прерывает мои раздумья голос ректора.

Опускаю глаза и старательно застегиваю карман на юбке, из которого я вытащила украшение. Мне неловко и немного страшно откровенничать с незнакомым человеком. Насколько я должна быть с ним честной.

— Мне ее дал Ашкай, — не поднимая глаз, тихо говорю. — И сказал, что вам можно доверять.

— Ашкай? — с губ профессора срывается удивленный возглас. — Ты знаешь, Ашкая?

Поднимаю голову, вглядываясь в лицо собеседника, стараясь прочесть на нем отголоски каких-либо чувств, которые подскажут мне, как себя вести дальше. Но вид у мастера Эзофилуса совершенно непроницаемый и бесстрастный. Тот первый возглас был единственной эмоцией, которую себе позволил невозмутимый ректор.

— Я ему обязана жизнью, — признаюсь, присаживаясь на стул, предложенный мастером Эзофилусом.

Мой рассказ занимает достаточно времени, один раз к нам стучится секретарша, у которой закончился уже рабочий день, и ректор, попросив принести нам чаю с печеньем, отпускает женщину домой. А я все говорю и говорю, прервавшись лишь единожды, чтобы отведать угощение, уж очень сильно у меня урчит в животе. Не удивлюсь, если именно эти звуки подвигли мастера Эзофилуса попросить перекус.

К концу повествования у меня уже першит в горле и немного хрипнет голос. С благодарностью принимаю очередную чашку чая с медом из рук заботливого ректора и делаю глоток, наслаждаясь изумительным вкусом и чувствуя, как теплая жидкость приятно обволакивает саднящее горло. От профессора я не утаила ничего, поведав с самого начала обо всем, начиная с моей загадочной амнезии и заканчивая попаданием в академию.

— Поразительно. Просто поразительно, — изрекает уважаемый ректор, задумчиво поглаживая аккуратную бороду. — Тебя Ашкай предупредил никому не рассказывать о том, что ты из другого мира?

— Конечно, — киваю. — Впрочем, я и сама это понимаю. У вас к пришельцам не очень хорошо относятся, да?

— Ну не то чтобы… — отводит глаза ректор. — Просто время в стране неспокойное. И я боюсь, что тебя сюда перенесли с очень и очень плохими намерениями, последствия которых не только для тебя могут окончиться трагично, но и для других людей.

Поперхнувшись от удивления чаем, благоразумно ставлю чашку на стол.

— Как это? — непонимающе смотрю на собеседника. Чем может навредить прибытие в этот мир нового человека.

— У тебя, Есения очень любопытная аура. — Я вижу на ней печать нашего мира. И любой маломальский волшебник тоже ее видит, как Ашкай, например, который и отправил тебя в академию под мою защиту. Но… — делает многозначительную паузу мужчина, подняв палец вверх.

— Но?.. — придвигаюсь поближе к ректору, чтобы лучше слышать.

— Но я не маломальский, а, без ложной скромности смею заявить, достаточно сильный маг, — прищурившись, заверяет ректор. — И я вижу, что твоя печать выглядит странной. Словно, сделанной искусственно, наложенной на первоначальный вариант.

— То есть? Что вы хотите этим сказать? — изумленно округляю глаза.

— Пока не знаю. Но будь уверена, обязательно узнаю, — припечатывает мастер Эзофилус. — И попытаюсь разыскать твою семью.

— Правда? — я просто не верю своим ушам. Неужели мне помогут найти маму и папу? Неужели я снова их увижу? — Спасибо вам огромное!

Не сдержавшись, вскакиваю со своего места и, обежав стол, обнимаю почтенного профессора.

— Ну-ну, будет тебе, — утешающе похлопывает меня по спине мужчина, пока я, расчувствовавшись, шмыгаю носом. — Ты главное учись. Я вижу в тебе огромный потенциал. И уверен, ты еще не все способности нам продемонстрировала, юная мисс.

На этом наш разговор с ректором заканчивается, и я, попрощавшись, выхожу из кабинета, не забыв забрать свои книги со стула в приемной.

В здании академии темно, я и не думала, что настолько задержусь у мастера Эзофилуса. Осторожно ступаю по ступеням, освещенным лишь настенными светильниками, дающими слабый желтоватый свет. Неожиданно по спине пробегает мороз, кажется, что в темных углах помещения таятся мои преследователи, которые только и ждут удобного случая, чтобы напасть на меня. И хоть ректор заявлял, что тут я в безопасности и чужим на территорию вход воспрещен, но мне все равно немного страшно. Каждый шорох, каждый звук, отдающийся эхом в пустынном коридоре, заставляет испуганно вздрагивать.

А, когда до входных дверей корпуса остаются считанные шаги, и сквозь стекло в створке я уже вижу вечернее небо, в меня с размаху врезается кто-то выскочивший из бокового коридора.

— Да чтоб тебя марусисы покусали! — восклицают мне на ухо, выбивая книги из рук.

Я, охнув от неожиданности, печально осматриваю разбросанные по полу учебники. Страх сменяется злостью, и я, скрипнув зубами, поворачиваюсь к сбившему меня негодяю.

— Ты совсем не смотришь, куда идешь? — рычу, прищурив от злости глаза.

Наверное, в другой раз я бы среагировала более спокойно, более уравновешенно, может, и посмеялась даже. Но сегодня, уставшая, голодная и вымотанная по самое не могу насыщенным событиями, бесконечным днем, просто не в силах сдержаться.

— Извини, — широко улыбается в ответ налетевший на меня парень, совсем не обращающий внимания на мой ворчащий тон. И подмигнув мне, кидается собирать валяющиеся вокруг талмуды. — Я сейчас тебе помогу.

Не успеваю и глазом моргнуть, как книги оказываются у него в руках.

— Спасибо, — ошалело говорю в ответ и протягиваю руки, чтобы забрать свое имущество. Но парень отступает на шаг и качает головой.

— Позволь мне загладить свою вину, — лукаво смотрит на меня парень. — Я провожу тебя. Ты же в общежитии живешь?

— Ладно, — пожимаю плечами. Сумка со второй половиной учебников больно врезается лямкой в плечо, и помощь мне не помешает. — Да в общежитии.

Ловко перехватив кипу учебников, он протягивает мне ладонь.

— Я могу и сумку понести. Давай сюда.

Подозрительно кошусь на сего услужливого индивида и аккуратно расправляю ремень своего баула на плече, чтоб не так давил.

— Нет. Спасибо. Я и сама могу, — подумав, отказываю. У меня там личные вещи, деньги, студенческий пропуск, который сегодня нам выдали. А этого я вижу впервые. Учебники он красть вряд ли будет, а вот сумку… Как знать.

— Как хочешь, — слегка мрачнеет парень, но затем снова радостно скалит зубы и даже умудряется открыть передо мной дверь. — Меня зовут Кейн. А тебя?

— Есения, — поспешно ступаю на улицу, видя, что ему трудно одновременно придерживать пытающуюся закрыться створку и все пять учебников.

— Первокурсница. Группа опоздашек, — скорее утверждает, чем спрашивает мой попутчик.

— Она самая, — не вижу смысла скрывать очевидное. Учебники-то у меня явно за первый курс, а получать так поздно их могут только мои одногруппники. Всем остальным выдали еще две недели назад. — А ты?

— Я на пятом учусь. Факультет артефакторики, — сверкает глазами парень, кидая на меня заинтересованный взгляд.

На улице еще достаточно светло и я вполне могу разглядеть внешность своего провожатого. Каюсь, в первую секунду, когда он меня сбил, я подумала, что это тот самый блондинистый хмырь, которого я сегодня дважды покалечила, но, узрев темные, коротковатые волосы, которые легко различить даже в сумраке, быстро успокоилась. Теперь же я вижу, что у Кейна они угольно-черные, слегка вьющиеся, длиной до ворота, а глаза неожиданно светлые — серые или голубые. Любопытное сочетание…