— Отведите коней к полковой конюшне! — распорядился Трантон. — Потом — всем отдыхать! Серый, когда куранты на башне пробьют осьмицу вечера, я зайду за тобой. Карвин, обеспечь ему парадный мундир!

Карвин вскинул руку в салюте, давая понять, что приказ Трантона будет выполнен в точности.

— Давайте коней в стойла! — указал конюх, и, показывая пальцем на Тихоню: — Этого поставь вон в то место. Я его завтра отведу на живодерню. Уже стар стал.

…Тихоню?.. Куда?.. На живодерню?!

…

Конюх слабо икал, прижатый к опорной балке, глядя в мои глаза.

— Послушай меня, служивый! — медленно, с расстановкой, сказал я. — Если ты отведешь Тихоню на живодерню, то я сделаю с тобой то, что с ним сделают там. Уловил мысль?

Конюх часто закивал головой, показывая, что мысль он уловил и очень даже проникся. Я разжал руку, которой, скомкав его рубаху на груди, прижимал конюха к опоре. Подошвы сапог конюха стукнулись об землю.

— Но он же старый! Мы всегда так поступаем, — оправдываясь, заговорил он.

Сама мысль о том, что Тихоню, который смиренно нес свою службу и меня на своей спине, отправят на живодерню, выводила меня из себя.

— Этот конь будет доживать свои дни здесь! — рыкнул на конюха я.

— Да, кто ты такой? — кажется, конюх начал приходить в себя.

— Оставь, Плузар! — раздалось за моей спиной.

— Это личный друг Его сиятельства графа Гардона, — подошел к нам Карвин. — И новый наш товарищ — Серый. Пусть Тихоня остается здесь. Он заслужил свою охапку сена и ведро воды! Не обеднеем.

— Десятник, — повернулся к Карвину Плузар, — ты же заешь, что не нам это решать!

— Знаю! — спокойно сказал Карвин, и понизил голос. — По секрету тебе скажу, что это решение начальника Королевской стражи. Отныне ни один боевой конь, от нас, на живодерню не пойдет. Куплены земли, где они будут доживать свой век. Ты хочешь сказать, что они этого не заслужили?

Конюх задумчиво пожевал губами, но пересилил себя и улыбнулся.

— Наверное, заслужили. Они же совсем, как люди! Просто я уже привык к такому порядку.

Ух, ты! А нам есть чему тут учиться! А с другой стороны, эти кони не раз и не два спасали жизни своим всадникам.

Дальше началось хождение по мукам. Вернее хождение по каптеркам в поисках подходящего для меня парадного мундира. Особой разницы не вижу потому, что это была мука для меня. Десятки, если не сотни, мундиров пришлось примерить мне. Нет, мундиры были красивы. Спору нет! Все-таки королевская стража. Золотистый шлем с пышным плюмажем, Сюртук с металлическими накладками и золотистыми погончиками, темно-синие брюки галифе, заправленные в сапоги со шпорами. Пояс сделанный из металлических звеньев, с цепочками, на которые должны прикрепляться ножны штатного меча. Белый шарф и белые перчатки завершали набор, необходимый для парадного мундира. Одна беда (впрочем, в нашей армии такая же), все это было сделано по стандартным размерам и меркам. А мы, вот разгильдяи этакие, не всегда подходим под эти параметры! Очевидно, что я тоже не отвечал требованиям унификации. До сих пор вспоминаю процедуру, устроенную Карвином, с содроганием. Наконец, меня все же запихнули в сборную солянку из отдельных компонентов парадного мундира. Форменные брюки так плотно облегали мои чересла, что я боялся, извините за выражение, пукнуть. Но, как бы там ни было, к осьмице я был готов к употреблению.

Трантон возник на пороге казармы, где мы все обосновались, как видение. Куда делся закаленный воин, каким он был в походе? Этот вопрос я задал себе первым делом, увидев командира. Перед нами стоял франт, дворянин и сердцеед. И все это в одном лице, лице виконта Трантона.

— Серый, готов? — прямо с порога спросил он. — А ну, покажись!.. А что? Отлично выглядишь! Карвин — молодец! Золотой к жалованию. И то, что подстригся, хорошо!

— Подстригся?! — возмутился я. — Это называется стрижкой? Кромсание волос кинжалом. Я боялся ушей лишиться!

— А ты знаешь другой способ? — спокойно спросил Трантон.

Я чуть было не брякнул, что знаю, но вовремя уловил предостерегающий взгляд Трантона. Надо сказать, что тот низенький тип своим кинжалом владел виртуозно. Да и отточен кинжал был на диво.

— Судя по длине волос, которые были на нем до стрижки, Серый вообще не знал ни одного способа, — прокомментировал Карвин (вот язва!).

Казарма грохнула хохотом. И юмор у вас солдафонский!

Я вышел вслед за Трантоном. По дороге я у него спросил:

— А что, портные тоже кинжалами пользуются?

— А чем же еще им пользоваться? — недоуменно поднял бровь Трантон.

Кажется, я знаю, на чем здесь можно разбогатеть! Ножницы — двигатель прогресса! Надо будет эту идею продумать и внедрить!

— И куда мы направляемся? — поинтересовался я.

— К графу Гардону, — проинформировал меня Трантон, — он пригласил тебя, как спасителя дочери.

А это обязательно? — тоскливо спросил я.

Хана! Наверняка, нас посадят за стол. Я и наши правила хорошего тона толком не знаю. Что чем берут, а что руками можно. Каким вином что запивать. Какой рукой, и какой салфеткой, рот промакивать. Да и нужно ли промакивать вообще! А правила хорошего тона местного светского общества, для меня, так совсем, тайна за семью замками! Вот ведь влип, а!

— От приглашения графа не отказываются! — сурово отрезал Трантон. — Хочешь получить вызов?

— А я не дворянин, — почти злорадно ответил я.

— Тем более! — сухо сказал Трантон. — Тогда прибьют без формальностей.

— Трантон! — прошипел я. — Да я же в вашем этикете — полный профан! Ты, что, хочешь, чтобы я опозорился за столом?

Трантон резко остановился и начал меня разглядывать.

— На мне что, узоры появились? — раздраженно спросил я.

— Чем больше я тебя узнаю, — задумчиво сказал Трантон. — Тем больше убеждаюсь, что у себя, там, ты был не из нижних слоев населения. Ты знаешь, что существует этикет поведения за столом, ты знаешь о том, что такое правила хорошего тона. И я вынужден снова задать тебе вопрос: ты — дворянин?

Я втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Как бы это ему объяснить?

— Дело в том, Трантон, — начал я. — Что у нас титулам не придают особого значения. Дворяне есть, но это скорее декорация. Они не имеют там того веса, который имеют здесь. Что же касается моего происхождения, то, если верить моей бабке, оно имеет касательство к дворянам. Обедневший род, прибыл на мою родину по призыву Екатерины Великой. Была у нас такая императрица. Но это было так давно, что неизвестно, насколько это вообще соответствует истине.

— Истине соответствуют черты твоего лица и твоя речь. Ни наемник, ни стражник, такой речью обладать не могут! Ты это понимаешь?

— Так что мне теперь делать? — оторопело спросил я. — Ямки копать, что ли?

Да, это прокол! Трантон просчитал меня.

— Может мне начать «тормозить»?

— Начать что? — удивленно спросил Трантон.

— Ну, изображать из себя обыкновенного стражника, коверкать слова, — пояснил я.

— Это могло бы пройти, если бы тебя знал только я, да еще, если бы ты был отличным лицедеем, — вздохнул Трантон. — Нет, тут дело иное. Граф не стал бы приглашать обыкновенного стражника, будь он даже спасителем его дочери. Бросил бы кошель с золотом, и забыл бы об этом. Думаю, что его голову посетила некая идея.

За разговором, мы подошли к паре коней, привязанных к коновязи у выхода из казарм. Один был конем Трантона — Ретиф. А вот второй… Красавец! Черный, как смоль. Только на лбу белая звездочка. Когда мы подошли, он покосился на меня фиолетовым лукавым глазом и тихонько фыркнул.

— Ну, чего стоишь? — Трантон легонько подтолкнул меня. — Садись! Коня, кстати, подарил для тебя граф. Улавливаешь?

— А?.. — я оторопело смотрел на жеребца. — А как его зовут?

— Норрис. Давай, садись! Но, сначала познакомься! — Трантон сунул мне в руку сухарь.

Я подошел к Норрису и протянул руку, давая ему понюхать ее. Руку обдало теплым воздухом. Норрис благосклонно фыркнул еще раз. Схрупал сухарь, предложенный мною. Таким образом, знакомство состоялось. Я отвязал повод и вскочил на коня. Стоит спокойно! Молодец! Я ласково похлопал его по шее.