Я старательно вспомнил эпизод с эльфийским магом Крэниелем в самом начале моей эпопеи.

— Нагл! — хохотнул Болат. — Неужели ты бы осмелился на это?

— Если ты останешься в телесной оболочке, всенепременно! — пообещал я.

— Вот нравятся мне такие! — сообщил Шутгару Болат. — Они обычно на многое способны.

— Ну, хватит! — поморщился Шутгар. — Что ты сделал там?

— Все подготовлено! — откинулся в кресле Болат. — Приход Сторна обусловлен. Легенда разработана. Осталось только внедрить его в то общество. Я провел обработку лера Кердука Кердана, руководителя АМИ. Теперь он уверен, что хорошо знал некоего Колтара Переруба. Вернее, даже крепко с ним дружил. Вот именно с рекомендательным письмом от него Сторн и явится в АМИ. Очень удачно и то, что там как раз идет набор студентов на первый курс обучения. Не придется маяться некоторое время в ожидании следующего набора.

Болат обернулся ко мне.

— Ты уж не подведи меня, парень! Письмо я такое подготовлю, что пальчики оближешь. Изволь соответствовать!

Я, в ответ, только непроизвольно пожал плечами. Конечно, раз уж это необходимо, то я постараюсь изучить то, что мне будут давать. Но перестраиваться, в угоду кому-то, я совершенно не собирался. Видимо, Шутгар это очень хорошо понял. Он улыбнулся, одобрительно кивая мне.

— Пусть лучше остается собой, Болат, — сказал Шутгар. — Это самый лучший образ поведения. И, главное, не придется особо врать. Просто пусть молчит о том, что было до этого.

— А если даже и не смолчит, то кто ему поверит? — понимающе кивнул Болат.

— Смолчу! — буркнул я. — Не дурак! Хорошо понимаю, о чем можно трепаться, а о чем — не стоит.

Вот такое письмо лежало за пазухой моего мундира. Да! Именно мундира. Ведь по легенде, я служу в регулярных войсках королевства Салатайя. Я — младший сын дворянского рода Хариц, кавалер Сторн Хариц. Так как я младший сын, то рассчитывать на наследство, просто не могу. Остается один путь: прославить себя и свой род, на поле битвы, удачно жениться, добиться высоких чинов и наград. И почить, в окружении чад и домочадцев. Путь-то один, да до конца его доходят единицы. Если вообще доходят. Но вот у меня (типа) появился другой шанс пробиться в жизни. Да-да — это именно магический дар. Болат и Шутгар в один голос утверждают, что он у меня есть. Только необходимо его развить. Ну, если притягивание к себе разных предметов и уклонения от их стремительных полетов — это и есть магический дар, то что-то мне не очень хочется его применять. Впрочем, этим двоим видней. Как я понял, иного пути у меня попросту не было.

Конечно же, меня экипировали в полном соответствии с местными обычаями. Даже дали НЗ в денежном довольствии. Пять золотых монет. Правда, Болат меня предупредил, что имеется в наличии множество желающих прибрать к рукам такую сумму. И только клинки за плечами (и умелое владение ими), могут служить гарантией, что желающие поостерегутся обращаться ко мне.

В ответ на это, я только скромно пожал плечами. Владение холодным оружием — не единственное мое достоинство. Я, в общем-то, даже и без клинков смогу отстоять свое богатство. И еще неизвестно, что будет милосердней.

История чем-то похожа на знаменитое произведение Дюма. Но имеются свои отличия. Во-первых: я не девятнадцатилетний холерик Д'артаньян. Во-вторых: у меня за плечами спецназ. В-третьих: имеется немалый багаж лет, которые научили меня достаточно хорошо разбираться в людях, а тело, так несоответствующее моим годам, могло помочь мне направить эти знания в нужное русло и руководить ими.

В отличие от известного персонажа, я двигался на своих двоих. По легенде, у меня даже не было денег на приобретение себе транспортного средства, в виде лошади. Через несколько километров такой дороги, я начал с ностальгией вспоминать свой «дикий Ланос», на котором можно было преодолеть это расстояние, шутя и за короткое время. Как и где он сейчас? Что с ним? Хранят ли его эльфы, так бережно, как и обещали? Ну, что делать? Нет тут технологий и соответствующих средств передвижения.

Стены славного города Олартона, столицы Пилентии, возвышались на добрые тридцать метров надо мною. Я задрал голову. Между зубцами стен торчали различные приспособления непонятного назначения. Нет! Назначение-то понятно. Оборона стен. Но как это осуществляется? Вот этого я понять не мог. Впрочем, это не моя забота. Направим мы свои стопы к воротам. Наличие мундира должно обеспечить мне свободный вход, без уплаты пошлины. Это указ местного короля — военные чины проходят в город без взимания денег за это.

Олартон имел вид типичный для городов средневековья. Если это средневековье брать откуда-то из Центральной Европы. Такой же Королевский замок в центре, окруженный домами знати. Дальше по кругу, располагались мастерские и торговые лавочки ремесленников. Конечно, имелись и площади и скверики. Все это и было окружено той самой стеной, которую я рассматривал.

Ворота я прошел беспрепятственно. Стражники бросили на меня ленивый взгляд. Уразумев, что тут поживиться нечем, быстро утратили ко мне всяческий интерес.

— Эй, служивый! — окликнул я одного из них. — Где тут академия магов находится?

— А это, твое благородие? Это, как пройдешь пару кварталов по центральной улице, то повернешь направо. Да там указатель висит. Мудрая птица «совух» на нем изображена. Вот по ём и повернешь! А там недалече уже. Как ворота увидишь, так и знай — пришел. Только не пустят они тебя. Они только своих впускают.

— Так может, я и собираюсь стать там своим? — буркнул я, направляясь по указанному маршруту.

Центральная улица называлась просто и незатейливо — Королевская. Я хмыкнул, представив, как тут проезжают король с семейством. Куда-нибудь за город, на пикник, к примеру.

Ну, ничего! Еще двадцать минут походным шагом, и передо мной возникли ворота академии. Закрытые, между прочим, ворота. У ворот, немного сбоку, на табурете, восседал некий страж. Да уж! Типаж тот еще. Старый, помятый с одной стороны, морион[3] с плюмажем, надвинут глубоко на нос. Ноги, обряженные в потертые штаны, вытянуты. На коленях штанов красовались металлические бляхи. Назначение их непонятно, но впечатление производят. Такие же бляхи нашиты и на локтях. На груди металлическая же пластина, на которой что-то изображено. Но, видимо, реставрации уже давно не было. Понять, что именно на ней изображено, не было никакой возможности.