— Хаур — препод! — отрезал Шукшу. — Отец, соглашаясь на мое обучение, был в курсе. Но ему никто не говорил, что на нас будут ездить студенты старших курсов. Тем более, что не все наши воины довольны этим договором. В том, что он необходим, нас убеждают такие, как он.

При этом Шукшу кивнул в мою сторону.

— А теперь представь, что будет, если я поведаю, как ко мне отнеслись здесь?

— Э-э-э, — протянул Харток.

— Да нет! Одним «Э-э-э», тут не обойдешься! — хмыкнул орк.

— Я сюда зашел, не для того, чтобы что-то сделать вам плохое! — наконец, опомнился старшекурсник. — Скорее, наоборот!

— Да? — иронично сказал я. — Это что-то новенькое! И зачем же ты нас навестил в этом убогом строении?

— Мы хотим научиться боевым искусствам, — решился Харток. — Обучите нас!

Я, с мученическим видом закатил глаза.

— Сколько лет тебе еще здесь пребывать? Ты знаешь, сколько тебе потребуется времени, чтобы научиться, хотя бы сносно, действовать? Шукшу! Ты сколько потратил времени на обучение?

— Два десятка весен! — гордо ответил Шукшу. — Я — один из лучших.

— Каких весен? — оторопел я. — А что, в другие времена года ты не занимался?

— Да у нас так года обозначаются, по веснам, — пояснил Шукшу.

— Вот! Народ знает, что это за труд! — поучительно поднял палец, с нанизанным на него пузырьком, я.

— Вы покидать духом бренное тело умеете? — неожиданно поинтересовался Шукшу.

— Ты хочешь сказать — медитируем ли мы? — уточнил Харток. — Да, конечно!

— Тогда это может занять несколько меньшее время, — обратился ко мне Шукшу. — Эта ихняя медитация очень похожа на транс, в который входят бойцы.

— Все равно — времени маловато, — покачал я головой. — Ты посмотри на его тело! Сколько потребуется времени, чтобы согнать с него лишние килограммы? А если учесть, что у нас самих будет, не так-то много, времени?

— Будем давать самостоятельные занятия, — не согласился со мной Шукшу. — Если захотят обучиться, то будут заниматься добросовестно. Вам, людям, хорошо! У вас гибкие тела! А знаешь, сколько мне потребовалось времени на овладение растяжкой?

— И потом, — решил вставить свое слово Харток. — Не все мы покинем эти благословенные стены. Меня, к примеру, оставляют при академии. Я войду в отряд стражи периметра.

— А это еще, что такое? — встрепенулся Праконар, до этого молча, слушавший, нашу беседу.

— О! Это очень почетное место! — вздохнул Харток. — Это отряд магов, обязанность которых — защищать саму академию. Но я хочу, не только владеть заклинаниями, но и быть способным и без магии, постоять за себя. Ведь не исключено, что враг употребит поглотители маны. Сами понимаете, что без маны, маги мало на что способны.

— Ладно! — буркнул Шукшу. — Подходи завтра. Я тебе покажу первое упражнение.

— …Так!

Ну да! Это Хаур явился с очередным проверяющим визитом.

— А ты что тут делаешь? Одной порции неприятностей тебе показалось мало?

— Нет-нет! — запротестовал Харток. — Меня мэйр Кульбин послал за посудой. У него ее, чистой, уже почти не осталось.

— Ты что, не видишь, что она в процессе мытья? А после экспериментов мэйра, отмыть посуду очень сложно. Он что, особо стойкие клеи изобретает? Отодрать невозможно! Нет! Эту традицию я ему поломаю! Сам мыть будет! Гантея, у тебя что-нибудь есть для этих алхимиков?

— Вот! — Гантея повела рукой на ряды вымытой химической посуды.

— Гм! — взялся за подбородок Хаур. — Весьма похвально твое старание, весьма! Но это не означает, что я вам дам послабления! Хотя… Так и быть! Завтра утром сделаете не десять, а девять кругов вокруг комплекса.

Харток тихо хрюкнул, услышав такую щедрость от нашего мучителя.

— Вот жалость-то! — печально сказал я. — А я как раз собирался попросить у тебя, сделать одиннадцать кругов.

— Что? — округлил глаза Хаур. — Ах, так! Вот тебе наказание: Завтра совсем не бежишь. Понял?

— Да, мэйр! — браво гаркнул я.

Хаур запнулся, видимо сообразив, что он сгоряча сделал что-то не так.

— Вон отсюда! — рявкнул Хаур на откровенно скалящегося Хартока. — Забирай посуду и беги!

После ухода гостя, он постоял некоторое время для внушительности, потом сообщил нам:

— Завтра у вас начнутся занятия. Кто-нибудь скажет мне, что самое главное для мага? И не пытайтесь! Я заранее знаю, что ответ вы дать не сможете! Слушайте, лоботрясы вы этакие, правильный ответ! Для мага главное не его сила, не знание заклинаний и действий, а состояние. Состояние, в котором тело, дух и разум соединяются в единое целое. Мы называем это «озарением». Только достигнув такого состояния, маг сможет произвести магическое воздействие.

Так вот. Завтра мэйр Сактур начнет учить вас этому. Лично я, не понимаю, что можно вколотить в голову студента первого курса. Сначала он должен проникнуться духом академии, поработать руками и ногами. Только тогда можно начать что-то вкладывать и в голову. Жаль, что не мне решать.

Но не рассчитывайте, что эти занятия отберут у вас целый день. День, он, знаете ли, длинный. Особенно для студентов первого курса! После занятий я вас нагружу другими задачами.

Худой и длинный преподаватель медитации мэйр Сактур уныло рассматривал наши стройные ряды. Вернее, ряд. Ну, не получается из нас четырех того, что можно назвать рядами.

— Так, еще и орка мне не хватало! — угрюмо бросил он.

— А что это ты имеешь против орков? — сразу же подозрительно отреагировал Шукшу.

— Да ничего! — ответил Сактур. — Просто магом может стать только человек.

— А я и не собираюсь становиться магом! — возмущенно воскликнул Шукшу. — Я собираюсь становиться шаманом. А наши шаманы помощнее некоторых ваших магов будут.

— Да! Но шаманам медитация ни к чему! — взвился мэйр.

— Что значит «ни к чему»? Очень даже к чему! Как мы без нее шаманить будем?

— Но у вас она называется — камлание! Это совершенно другой способ достижения внутреннего состояния, — втолковывал Шукшу мэйр Сактур.

— Ну, да! — иронично согласился Шукшу. — Огромное спасибо! Несколько часов танцевать под палящим солнцем, вгоняя себя в соответствующее состояние. Мне сказали, что медитацией получается быстрее. В конце-то концов, я — студент академии! Давай, обучай меня всему, чему положено!

Сактур, упрямо оттопырив нижнюю губу, недоверчиво рассматривал нашего орка.

— Эх! — повернулся тот ко мне. — Вот отобрали мои томагавки! Я говорил: — «Хоть один оставьте!». Так ведь, не послушали.

— У меня еще хуже, — печально сказал я, не сводя взгляда с нашего препода. — У меня клинки отобрали и ножи. Ножи — метательные, между прочим.

— Ух, ты! — восторженно обратился ко мне Шукшу. — Ты ножи умеешь метать? Научишь? А то я все томагавки, да томагавки. Надоело!

— А вы не забыли, зачем тут собрались? — вмешался мэйр Сактур.

— Не вмешивайся, человек! — высокомерно повернулся к нему Шукшу. — Мы тут обсуждаем способ замены преподавательского состава. Я, лично, настаиваю на радикальном.

Лицо Сактура стремительно побледнело.

— Э-э-э… — протянул он. — Я же не настаиваю на том, что тебя нельзя научить. Я говорю, что вам свойственна другая методика. Но если ты настаиваешь на своем, то так и быть. Мне даже будет интересен этот эксперимент. Но мэйру Хауру и мэйру Кердану я выскажусь по полной программе.

— А это — пожалуйста! — согласился Шукшу. — Меня, в первую очередь, волнует равноправие. Если оно достигнуто, то твои высказывания мне, вроде бы как, и ни к чему. Тем более, что высказывания не ко мне. Или ты и мне хочешь что-то высказать?

— Нет-нет! — торопливо заверил Шукшу Сактур. — Прошу занять места на подушках! Примите позу «утреннего цветка»… Что значит какого? Вы что, не знаете такую позу?

— Я знаю только коленно-локтевую, — фыркнул я.

— Как тебя? — повернул ко мне голову Сактур.

— Сторн, — представился я. — Хариц Сторн.

— Так вот, Сторн. Я не знаю, что из себя представляет «коленно-локтевая», но мне кажется, что это не та поза, о которой я говорю.