Атмосфера на летней вилле Марконосов не могла бы быть холоднее, даже если бы сквозь открытые двери террасы вдруг ворвался ледяной ветер из Арктики.

Глядя на отца через обеденный стол, Андреас Марконос твердо сказал:

– Нет!

– Я тебя не понимаю, – взвился отец. – Ты же говорил, что готов получить от меня полный контроль над делами компании. И вот я сижу здесь, готовый передать тебе этот контроль! Так в чем проблема?..

– Я не поддаюсь на шантаж.

– Это не шантаж, а хорошее деловое чутье, – возразил пожилой мужчина. – Если хочешь добиться успеха в нашем мире, ты должен иметь стабильность в личной жизни! Подумай об этом. Мы принимаем важные решения по мобильным телефонам, отдаем распоряжения по электронной почте, мы даже можем заглянуть в глаза своего врага, пользуясь спутниковой связью. Существует реальная опасность опьянеть от власти!

– Хочешь сказать, я опьянен властью? – поинтересовался Андреас.

– Ах, – отец лишь махнул рукой, – тебе прекрасно известно, что ты поражаешь своим умением думать со скоростью света. Но я опередил тебя, Андреас. Я знаю, каково это – летать слишком высоко. Рискуешь опалить крылья! Пока я сам занимаюсь делами, предоставляя тебе свободу, но кому я все передам, когда отправлюсь на покой?

– Я сам?.. – ехидно повторил Андреас.

Его слова подействовали на отца, как красная тряпка на быка. Орестес Марконос подался вперед, сверля сына взглядом, полным ярости.

– Не говори со мной в подобном тоне! – произнес он угрожающе. – Ты понимаешь, что я имею в виду. У меня есть жена и дети, на которых я могу положиться, ты же только путаешься с какими-то пустышками.

– Но я не собираюсь жениться, только чтобы угодить тебе, – холодно отозвался Андреас.

– И твоя связь с Луизой была ошибкой, ты же сам признался! – парировал отец.

– Никогда, – произнес Андреас зловеще тихо, – я не говорил, что Луиза – это ошибка.

– Вы тогда оба были слишком молоды и импульсивны, – несколько смягчился Орестес.

Андреас слишком уважал отца, тем более что старику уже семьдесят. Но Луиза была запретной темой, и отец прекрасно знал это. Никто не произносил при Андреасе имени Луизы. И никто не упоминал о его развалившемся браке.

Тяжело вздохнув, Андреас отложил салфетку и встал из-за стола. Развернувшись, направился к бару. На нем был деловой костюм. В таком виде его мать желала видеть всех мужчин, которые собирались дома за обедом.

Дом.

Андреас окинул взглядом просторную гостиную в летней резиденции Марконосов, которая принадлежала семье уже много лет. Дом на острове, где Андреас редко бывал в последнее время. Вилла, которую отец вынужден был купить, чтобы, обозначить свое место в обществе, когда разбогател. Все понимали – это просто необходимый шаг, иначе семья жила бы в другом месте.

Андреас рано научился предугадывать чужое поведение. Вот и сейчас ему было ясно, почему мать, извинившись, оставила мужчин поговорить наедине. То, что Орестес Марконос передаст компанию старшему сыну, было известно давно. И сейчас для этого настало время. Великий Орестес уходит и передает дело всей своей жизни сыну.

По неприемлемой цене.

– Я горжусь тобой, Андреас, – снова начал отец. – Ты плоть от моей плоти, кровь от моей крови! Но если ты хочешь пойти по моим стопам, тебе необходимо найти новую жену, которая поможет тебе…

– Я уже женат, – вставил Андреас, наливая себе бренди.

– Это легко исправить, – сказал пожилой человек. – Мои адвокаты с этим разберутся.

– Твои адвокаты? – Андреас развернулся и смерил отца таким взглядом, что тот поспешно добавил:

– Под твоим руководством, разумеется.

– Конечно. Но не без твоего участия.

Намек был ясен. Орестес выдохнул сквозь зубы.

– Пять лет достаточно большой срок, чтобы оплакивать прошлое, которого уже не вернуть.

Правда? Андреас предпочел проигнорировать этот комментарий.

– Пора тебе забыть о прошлом и начать строить новую жизнь на прочном фундаменте, который я тебе сейчас предлагаю, – с хорошей женой, которая была бы тебе опорой и родила бы тебе много сыновей!

Последняя фраза подействовала на Андреаса так, словно кто-то только что ударил его кулаком в живот.

– Ты этого хочешь?

– Просто выслушай меня, Андреас, – попросил Орестес. – Нездорово вести такую жизнь, какую ты ведешь сейчас. Ты расстраиваешь свою мать и доводишь меня до отчаяния!

– Тогда прими мои искренние извинения за то, что я расстраиваю вас обоих.

– Мне не нужны твои извинения! – Семидесятилетний грек вскочил, готовый ударить своего молодого сына. – Как бы ты ни был высок и силен, я все еще твой отец, так что послушай, что я тебе скажу!

– Тогда скажи то, что я хочу услышать! – Его злой голос гулко разнесся в тишине столовой.

Андреас прекрасно понимал, что в любую минуту может появиться его мать, и он решил ретироваться с поля боя. Резко развернувшись, он вышел на террасу. За спиной раздался скрежет стула и шаги отца. Андреас смотрел на сады, раскинувшиеся вокруг, и на океан впереди, когда увидел, как к берегу подходит паром.

На остров нельзя было попасть по воздуху, поэтому еженедельно в небольшой порт острова Аристос приходил паром. Меньше чем за час пристань буквально забивалась туристами, а городок в бухте начинал шуметь от машин, тележек и людских разговоров. Еще через два часа паром снова уплывал, оставляя остров жить привычной размеренной жизнью.

Андреасу здесь нравилось. Он любил сознавать, что, несмотря на засилье туристов, этот греческий островок не утратил своей самобытности. В разгар летних отпусков здесь останавливались лишь немногие путешественники, но они совершенно никому не мешали. Остров не мог вместить всех туристов, желающих пожить здесь хотя бы неделю, до прибытия следующего парома.

Этот-паром когда-то увез отсюда Луизу…

От тяжелых мыслей Андреаса отвлек отец, также вышедший на террасу.

– Луиза была…

– Моей женой и матерью моего сына! – оборвал его Андреас. – И ты ошибаешься, если считаешь, что наша молодость заставила нас проще воспринять то, что произошло пять лет назад. Это вовсе не так.

– Я знаю это, – согласился Орестес. – Поэтому не затрагивал эту тему довольно долго.

Сосредоточив свое внимание на огнях парома, Андреас еле сдерживался, чтобы не ответить чем-нибудь колким. Отец никогда не оставлял эту тему. Он не оставлял ее и тогда, когда Луиза впервые приехала сюда жить. Она была юна и к тому же беременна. Отец не забыл эту тему и тогда, когда, поглощенная горем, Луиза села на такой же паром и покинула остров…

К лучшему, как сказал тогда Орестес. К лучшему, говорил он всякий раз, когда речь заходила о разводе.

Развод, повторил про себя Андреас, глядя на огни проклятого парома. Это слово само по себе было насмешкой. Как развестись с женщиной, которая лежала в твоих объятиях ночь за ночью и любила тебя так сильно, демонстрируя это каждым взглядом, каждым прикосновением, каждым вздохом, который слетал с ее губ? Как расстаться с образом той, которая подарила жизнь твоему сыну? И как забыть ее лицо в тот день, когда ты предал тело сына земле?..

Никак. Придется просто с этим жить. Днем и ночью просто жить. Днем и ночью предаваться калейдоскопу воспоминаний: некоторые были светлыми, другие темными, еще одни – невыносимыми. «К лучшему» – эти слова стали душевным оскорблением, как и «пора забыть о прошлом и попытаться начать новую жизнь». Но как расстаться со всем этим горем и агонией и продолжать жить, как будто ничего не было?

Никак. Просто приходится с этим жить.

– Андреас.

– Нет! – холодно отрезал тот, осушив бокал. – Разговор окончен.

– Это безумие! – взорвался пожилой человек. – Твой брак закончился! Признай это! Разведись с ней и продолжай жить…

Разозлившись, Андреас развернулся и пошел в сад. Скоро темнота поглотила его. Две минуты спустя он уже сидел за рулем своего спортивного автомобиля и заводил мотор.