Сама Катя позаимствовала у пожарных дыхательный аппарат. Давать его ей, естественно, не хотели, и тогда она, размахнувшись, ударилась головой о фонарный столб. Кольцо восприняло это как среднюю угрозу и включило ускорение. Десяти секунд субъективного времени вполне хватило шустрой девушке, чтобы стащить комплект — баллон и маску.

И вот теперь она шла по подвалу. Пожарные тоже пробивались сюда, но они сами признавали, что не сунутся в огонь, пока не локализуют его, и не убедятся, что риск того стоит. А Катя не боялась рисковать. Ведь в любой момент заветное колечко, сделанное любимым, вытащит её из любой задницы. Миша рассчитывал на уровень неприятностей, которые создавала сама Катя. А здесь всего лишь пожар.

Людей она нашла в середине подвала. Но напрасно они расчищали старую дверь — с другой стороны на ней висел амбарный замок. Конечно, ничего этого двое рабочих не знали, как и Катя. Так и не сумев расчистить завал, рабочие потеряли сознание. Марика — вызов — Катя открыла портал и выкинула через него рабочих. Можно уходить.

Но тут какое-то шипение привлекло внимание девушки. Кошка! Она зажалась в угол и шипела на яркий свет. Улыбнувшись, Катя укрепила кожу и спокойно взяла в руки обезумевшее от страха животное. Вот теперь — всё.

Шаг в портал — и Катя оказалась на улице вместе с кошкой, которая тут же вывернулась из рук и убежала.

— И как это понимать? — услышала она вопрос того пожарного, у которого позаимствовала дыхательный аппарат.

— Ну, мне он был нужнее, — Катя развела руками, снимая маску, предварительно перекрыв вентиль.

— Да я не про это! Я вижу, что Вы, девушка, тут не развлекаетесь. Я про Ваше появление и вот этих всех людей.

Пожарный, пожилой уже, с опалёнными усами, широким жестом показал на развалившихся на пожухлой листве людей. Марика залечила ожоги, привела людей в сознание, но они в большинстве своём были ещё слишком слабы, чтобы самостоятельно передвигаться. Магов среди них не было, для работы Минины привлекали обычных людей. Магом был только главный инженер, и то слабеньким.

— А давайте Вы ничего не видели, и мне не придётся Вам ничего врать? — прищурилась Катя.

— Хм... ещё люди в здании остались? — пожарный не спешил с выводами и действиями.

— Это были последние. Все двадцать семь, — Катя устало присела на железный заборчик. — Аврора, наши вышли?

— Да, в здании больше никого нет, — ответила Аврора. — Проверяю архив видеозаписей...

В этот момент в себя пришла женщина средних лет и начала оглядываться.

— Простите, Вы моего дядю не видели?

— Нет, — отвечали ей окружающие.

Наконец она заметила пожарного в форме и странную девушку, с ног до головы покрытую сажей и копотью. Женщина подошла к ним.

— Мой дядя, он перед взрывом в туалет пошёл... — начала объяснять она. — Он старенький, у него даже обычного сотового нет, не говоря уж о коммуникаторе, даже не позвонить. Не видели?

— Где туалет находится? — спросила её Катя. — И какая там дверь?

— Да там... — женщина замялась, не зная, как объяснить.

— Нашла, — раздался голос Авроры. — Там умеренный огонь и очень плотная дверь, возможно, мужчина ещё жив.

— Ну, приятно было поболтать, — Катя надела маску и отрегулировала подачу сжатого воздуха, — но я пошла.

— Стой, ты куда? Сейчас всё рухнет! — пожарный было бросился ловить «спасательницу», но куда там — только пятки сверкнули.

Только в этот момент до пожарного дошло, что девушка — босая.

Лёгкие кроссовки пришли в негодность через пять минут борьбы с огнём. Они просто прилипли к полу, и пришлось их бросить. Благо, каменная кожа позволяла бегать босиком хоть по битому стеклу, хоть по раскалённым углям.

Хуже всего приходилось коммуникатору. Тот, откровенно говоря, был уже на последнем издыхании, и вообще непонятно как работал. Постоянное воздействие теплового излучение превратило дорогой гаджет в оплавленный кусок пластика. Но оплавился только экран, внутренности ещё держались.

Сама Катя тоже непонятно, как держалась. Но она как-то находила в себе силы снова и снова бросаться в огонь. Ведь Миша доверил ей важное дело, и она не имел права его подвести.

Руководствуясь подсказками Авроры, Катя быстро нашла нужный туалет. Дверь вовсю горела, но ещё не прогорела. Если внутри есть хотя бы какая-то вентиляция, то дедушка должен быть жив.

Разогнавшись, Катя врезалась в дверь всей массой, и почти прогоревшее дерево не выдержало. Зелёное свечение в очередной раз охватило фигуру девушки, и она вихрем пролетела в туалет.

А дедок-то оказался не пальцем деланный! Поняв, что отрезан, и что искать его будут в последнюю очередь, он умудрился выломать из ограждения кабинок трубу и, дотянувшись, разбить маленькую форточку, до которой иначе без стремянки или хотя бы табурета было бы не достать. Кто придумал делать форточки на такой высоте?

Открыв портал, Катя успела втолкнуть туда дедулю, прежде чем он что-то понял. Но в этот момент старое здание, построенное ещё немцами после войны, вздрогнуло, и начало складываться. Подброшенная толчком, Катя пролетела мимо портала и приложилась об стену. Снова сработала защита, включилось ускорение. Девушка оттолкнулась от стены и бросилась к выходу из туалета.

Оставалось сделать ещё шаг, когда нога провалилась в треснувшее перекрытие. Катя упала, растянувшись на грязном полу. А сверху на неё посыпались большие куски глиняной штукатурки. Здание с надрывным скрежетом деревянных конструкций рушилось, заваливаясь внутрь вместе с девушкой, окружённой бесполезным зелёным сиянием. Бесполезным, потому что бежать было некуда.

— И как я попаду внутрь? — спросил я, подлетая к больнице.

— Я взломала систему безопасности. У тебя полный допуск. Рекомендую через прогулочную зону на крыше, там сейчас никого, камеры я отключила. Оттуда до нужного бокса — рукой подать.

— Хорошо. Блин, а что я скажу родителям Илларии? Простите, но я хочу одолжить у вас тело вашей дочери? Или начать с того, что я из России? Так тоже скажут — чо это ты сразу с угроз...

— Шутишь? — Аврора хмыкнула. — Вадим уже всё перепробовал. И просьбы, и подкуп, и научные цели. Одни смирились с утратой и боялись ложной надежды, а другие наоборот, не смирились, и видели в Вадиме лишь охотника за донорским телом.

— Решу на месте. Мне сперва надо взглянуть им в глаза. Они по-английски говорят?

— Конечно. Как и все здесь.

— А что по состоянию Илларии? У тебя есть доступ к датчикам?

— Мы успеваем. Тело пока не отказывает, оно просто медленно угасает. Хороший целитель — и через неделю будет как огурчик. Было бы сознание на месте.

Я приземлился на крышу, как обычно, пройдя комбинацию разнонаправленных порталов для торможения. Плоская крыша, с газоном и дорожками для прогулок пациентов и гостей центра. Удобно. Так прогулочная зона не мешает транспорту.

Аврора подсказывала, куда идти, и через пару минут я остановился возле нужного бокса, не решаясь войти.

Чёрт! Что я скажу?

Я снял шлем и уже даже взялся за дверную ручку. И завис. Подумав, воткнул в ухо гарнитуру коммуникатора.

Через стеклянную ручку было видно несколько коек. Все они пустовали, кроме одной.

Куча аппаратуры, сейчас отключенной, кроме монитора пульса. И среди всего этого — три фигуры.

Девушка на кровати, накрытая простынёй. Измождённое лицо, закрытые глаза. Кожа какого-то сероватого оттенка, губы бледные-бледные. Вроде как спит.

А по бокам от кровати мужчина и женщина. Отец и мать. Они о чём-то негромко разговаривают друг с другом, держа умирающую дочь за руки.

Простите, но я не принёс вам даже капельку надежды.

Мне очень сильно захотелось уйти. В конце концов, живём же мы как-то...

«Рики, имеем ли мы моральное право мешать им сейчас?»

«Я о том же думаю...»

Возможно, я бы всё же ушёл, но в отражении в стекле я увидел позади себя ещё одну фигуру. Мужчину в ярких одеждах.