— ... касание ...

И в этот момент Катин «скотч» не выдерживает. С оглушительным треском и скрежетом рвутся и металл, и пластик, в салон врывается ураганный ветер, который глушит все звуки. Как в замедленной съёмке я вижу, как хвостовая часть перегибается, по потолку, стенам, пробегает трещина, последней рвётся наша палуба.

А Катя, сама себя примотавшая пластиковой паутиной к полу, остаётся на той стороне.

Время замедляется ещё сильнее, окутывая меня зеленоватой дымкой — это Рики, глядя на Катю расширившимися от ужаса глазами, машинально задействует эльфийское «ускорение». Десять секунд субъективного времени...

Катя медленно раскрывает рот в беззвучном крике. Оторвавшийся и теперь уже бесполезный хвост летит вниз, к земле.

Рывок — и я оказываюсь возле Кати. Пластик, какой же он прочный! Щит! Создаю двусторонний щит поперёк нитей — и они рвутся, перерезанные силовым полем. Ещё один, и ещё — всё. Хватаю свою невесту за талию, ещё один рывок — и мы рядом с Рики. А позади нас раздаётся жуткий скрежет металла по бетону. Оторвавшийся хвост, разбрызгивая вокруг себя фейерверки брызг, остаётся скользить по бетонке. Вспышка — и его поглощает жаркое пламя. Ах да, там же отдельный бак с горючим и вспомогательная силовая установка.

— ... реверс ... — звучит в наушнике, и нас вдавливает в стену торможением.

Дальше нам осталось только не вывалиться. Через минуту самолёт остановился посреди полосы, ожил экипаж, началась срочная эвакуация.

— Я думала, всё! — Катя судорожно обняла меня и дышала полной грудью, захлёбываясь воздухом. — Тааак испугалась!

— И я! — Рики обняла нас обоих. — Катька, дура, ты нахрена себя этой дрянью прилепила???

— Чтобы... — Катя замялась. — Да уже неважно! Потом рефлексировать будем.

— Правильно, всё потом. Ну что, пошли на выход? — спросил я у девчонок, выпутываясь из объятий.

— А вещи? — Катя немного отдышалась и успокоилась, но ещё держалась за меня. — Там же диадема!

Точно! Но блин, не бежать же до своих мест! У меня появилась идея получше!

В рюкзаке остался гранат — маяк привязки Катиного колечка. Потянувшись к нему, представил рюкзак целиком ... и хоп! — рюкзак у меня в руке!

— Как ты это сделал? — захлопала глазами Рики. — Разве так вообще можно?

— Хм... я как-то не успел подумать, можно или нет, — я надел рюкзак и развёл руками. — Идём!

Возле выходов, как ни странно, никакой толчеи не было. Последние пассажиры уже выпрыгивали в двери, организованно и без паники. Я наткнулся на взгляд маршала, который тоже помогал с эвакуацией. Он коротко кивнул нам и тут же отвернулся к какой-то бабусе, которая боялась прыгать.

Мы покинули аэробус одними из последних. Ветер был такой, что нас чуть с надувного трапа не сдуло, но дождя ещё не было. А на земле уже шла посадка в подъехавший автобус, пожарные разворачивали рукава.

Нам, пассажирам аварийного рейса, выделили отдельный зал ожидания. Мы с девчонками нашли местечко в уголочке, сели, закутавшись в одеяла, и просто уснули.

— Что я тебе говорила! Они справились! — Аврора на экране коммуникатора улыбалась от уха до уха.

— Да, это было впечатляюще, — Пётр, разместившийся под покровом темноты на краю лётного поля, смотрел на костёр посреди взлётной полосы, в который превратился оторвавшийся у аэробуса хвост.

— Ты позвонишь местным, чтобы ребят и экипаж сильно не трясли? — Аврора перестала улыбаться. — Расследования не избежать, но надо его на тормозах спустить.

— Я сделаю лучше. Я встречусь, — патриарх улыбнулся. — Давненько с Тором не виделись вне Совета. Эля выпьем... А скажи, под чем таким Миша так быстро передвигался, когда Катарину вытаскивал? Я следить не успевал.

— Хм... ты ведь никому не скажешь?

— Тааак... — Пётр выпрямился, как будто проглотил палку. — Давай, что там ещё Вадим отмочил?

— В общем, то, что ты видел, это... — с немалой гордостью за мужа Аврора выдержала театральную паузу, — эльфийская магия!

— Погоди-ка, — Пётр на секунду замер, соображая. — А эльфа он откуда взял? На Земле же их нет.

— А что, где-то есть? — прищурилась Аврора.

— Так в твоём мире. Элуидес же — вылитая эльфийка. Так. Она же моб, да? Так это у вас называется?

— Ага, — кивнула Аврора, — самый настоящий, стопроцентный моб.

— Ты что... ты её умения подсунула Рики? — Пётр от удивления почти потерял дар речи.

— Ага! — Аврора захлопала в ладоши, как девочка. — И сейчас Рики — единственная носительница этой магии в реальном мире!

— Мда... — глубокомысленно выдал патриарх, — во дела!

Проснулся я от того, что кто-то осторожно тряс меня за плечо.

— Ты ведь Михаил, да? — обратился ко мне по-английски мужик лет тридцати пяти в форме.

— Да, — я потёр глаза, пытаясь сообразить, где нахожусь.

— А я Йохан, — мужик протянул руку, — приятно познакомиться.

— Ага, взаимно, — я пожал протянутую ладонь. Ах да, полиция. У нас же самолёт взорвался.

— Михаил, мы тут пассажиров опрашиваем, — полицейский показал на кучу заполненных бумаг на планшете. — Не хотел тебя будить, но ты последний.

— Да, конечно, ... — я замялся, не зная, как обратиться к полицейскому.

— Йохан, — решив, что я спросонья забыл его имя, напомнил он.

— Йохан, — повторил я. — Отвечу на все вопросы.

Катя и Рики, навалившиеся на меня с двух сторон, тоже зашевелились, что не ускользнуло от внимания полицейского.

— Мне жаль будить прекрасных девушек, — извинился он, — но я обязан опросить всех.

— Девчонки, просыпайтесь, — по-русски начал я их будить, но без толку. Поворочались, устраиваясь поудобнее, и снова засопели.

Хм...

— Шухер, у нас мопед украли! — гаркнул я так, что на нас заоглядывались.

Обе красотки подскочили, как подпружиненные, да так и замерли в боевой стойке, не соображая, куда бежать.

— Миша, тьфу ты блин, какой мопед?! — первая сообразила Катя.

— Миша, ты покойник! — оскалилась Рики.

— Потом, сперва Йохан задаст вопросы, а мы ответим, — серьёзно сообщил я, но потом не выдержал и прыснул. — Блин, вы бы себя видели!

А Йохан только улыбался, глядя на то, как мы дурачимся.

Вопросы были одинаковые. Фамилия, имя, контактные данные, на каком месте летели, что необычное видели. Мы честно ответили, что ничего необычного не видели. И что да, мы спускались вниз, чтобы оказать помощь экипажу, если понадобится, потому что у нас кое-какая подготовка имеется. Никого в самолёте не знаем, сказать ничего не можем. Ничего не видели, ничего не слышали, и ничего никому не скажем.

Йохан всё это совершенно спокойно записал на английском и попросил расписаться, снял копии наших удостоверений личности, попрощался, и уже даже пошёл в сторону, как вдруг вернулся.

— Вспомнил. Меня капитан просила передать, что пока ни они, ни вы никуда не улетели, они со вторым пилотом хотели бы с вами увидеться, чтобы поблагодарить за помощь.

— Спасибо, Йохан! Обязательно встретимся с ними!

Когда мы закончили с опросом, было уже два часа дня по местному времени. Мы проспали целых четыре часа!

Я постучал по коммуникатору.

— Доброе утро, ангел-хранитель! — поздоровался я с энтузиазмом.

— Оооо! Чем заслужила? — ответила Аврора удивлённым голосом.

— Признавайся, — я подмигнул девчонкам, — то, что Йохан из нас всю душу не вытряхнул, ограничившись самыми общими вопросами, это ведь твоя заслуга?

— Нет, что ты! — Аврора то ли удивилась, то ли возмутилась моему вопросу. — Это же Исландия! У них тут самое страшное преступление — неправильная парковка. Но погоди, ещё будет авиационная комиссия, они самолёт по винтику разберут. Так что, скорее всего, это не последняя беседа.