Мы все превращаем в концепцию. Это свойство нашего ума. Превратить в концепцию – это значит выскочить на поверхность, пробкой выскочить на поверхность. Какую бы мы ни сделали пробковую фигуру под водой – эта фигура выскочит на поверхность. И станет плоской, станет пылью. Вы видите, что и наблюдатель становится частью нашего поверхностного опыта, и блаженство, и транс, и экстаз, любое состояние мы превращаем в пыль. Пыль эта не приносит удовлетворения. Тогда мы хотим ее стереть и познакомиться с тем, что находится под пылью. Вот этот мир под слоем пыли мы назвали "основой бытия" или просто бытием. Может быть, это надо перевести в христианские понятия, чтобы было понятнее. В христианстве, вслед за иудаизмом, говорится по-другому. Там говорится, что когда-то человек жил в раю, потом он совершил грехопадение, он пал и оказался в худшем месте. Он был в хорошем месте, а оказался в худшем. Он потерял доступ в хорошее место, и ему надо вернуться туда. Он потерял общение с Богом. Бог в христианстве – это хозяин хорошего места, и Бог – это полнота всего, Бог – это "всяческая во всем".

Сейчас, пользуясь противоположной, апофатической терминологией, мы говорим о пустоте. В буддизме пустота – это сунья, но сунья это также и полнота всего. И это другая, глубинная сторона наших мыслей. Хорошо, что же нам делать? Раньше мы знали, что надо создать в себе магический кристалл и нести его в себе. И этот кристалл помогал нам в нашей ежедневной жизни: дома и в самых разных ситуациях он был нашей опорой.

Что же конкретно мы можем делать сейчас? В прошлый раз мы говорили о фоновом восприятии мира. А сегодня мы отправились на далекий уступ нашей горы – полпути на машинах, полпути пешком, и перед тем как мы тронулись пешком, я, остановив всех, сказал: "Постарайтесь пройти путь максимально глубоко, ощущая себя и мир". Я боюсь, что эти слова не всегда понятны. Воспринимать себя глубоко – это значит воспринимать себя не через призму наших понятий, а отпустить наши понятия и воспринимать себя как чистое пространство. Пусть наши понятия гуляют сами по себе, пусть они нас не сковывают. Когда мы идем по тропинке, мы обычно видим небольшой участок пути у себя под ногами. Время от времени мы поднимаем глаза и видим перед собой перспективу: чуть-чуть дальше, чуть-чуть ближе, иногда мы думаем, что это красиво, иногда мы думаем, что это некрасиво, иногда бывают влажные тропы, и мы думаем, что это неприятно, иногда раздается какой-то звук.

Начну с того, что, когда мы движемся, когда мы идем, мы не слышим сами себя. Мы просто идем, как люди обычно идут. Нет правды в том, как мы идем. Мы должны идти так, чтобы каждый шаг был молитвой. Мы должны молиться ногами. Движения наших ног должны быть молитвой. Может быть, мы будем идти очень медленно и создадим неудобства для остальных, но человек, который пробует жить открыто, к сожалению, создает неудобства и себе, и другим. Я однажды видел буддийского монаха, который просто шел. Двадцать минут он просто шел по дорожке. Это было одной из самых прекрасных вещей, которую я видел в своей жизни. Ноги двигались. Эти ноги были умнее, чем голова иного человека. Это была прекрасная сосредоточенность и в то же время легкость и полное владение собой, это было небесное движение. Он не спешил и не шел слишком медленно. Он шел в своем собственном ритме. Вот вам маленький пример того, что вы можете делать. Вы можете то же самое делать и руками, и глазами. То же самое вы можете делать и со своими состояниями и со своими ролями. Нам не нужен наблюдатель. Человек, который шел по дорожке, не наблюдал: "как я иду". Ну, как я иду? Он не смотрел со стороны на себя. Он ушел в глубокую пластику и правду движения ногами. Каждый день мы делаем миллион движений: мы умываемся, мы едим, мы дышим. И каждый из нас смотрит: "как я держу нож, в какой руке у меня вилка, правильно я держу или неправильно?" Мы внимательны к каким-то вещам. Но мы не научились делать то, что мы делаем, глубоко и сосредоточенно. Мы можем и должны этому научиться.

Итак, я продолжаю разговор о пути блаженства и пути открытости. Путь открытости – это когда понимаешь, что блаженство – это помощь, но это все равно пыль. Открытость – это тот рай, о котором говорят христиане и мусульмане, это та полнота преображенного бытия, к которой мы все стремимся.

Почему я вынужден так много говорить – потому что у меня нет слов, потому что слова описывают только пыль, настоящие вещи слова не описывают. Я говорю сейчас о настоящих вещах, о реальности. Нет слов для реальности. У нас нет слов о реальности, потому что мы далеки от реальности. И у нас нет нужды в этих словах. Мы не знакомы с этой областью. Эта область избегает концептуализации, вербализации. Как только мы набрасываем на нее сеть слов, в этой сети ничего не оказывается. И мы говорим: "пустота". Все есть пустота, все есть пыль. Та же пылинка может стать огромной скалой или живой рыбой. И слава Богу, что реальность бежит от концептуализации. "Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что". А если и знаю, то я не могу тебе сказать. Потому что когда я тебе скажу, то слово убьет мое знание. Слова убивают наши знания.

Виктория: А первичный язык?

Аркадий: Первичный язык потерян нами. Это язык архетипов, это язык символов. Что такое андрогин? Кто знает? Это существо, в котором соединены качества мужчины и женщины. Как вы представляете этого андрогина? У вас есть опыт андрогина? Какой он? Шаровидный и у него качества мужчины и женщины. Мужчина и женщина – это два архетипа. Мы все разделены на мужчин и женщин. Мы несем в себе мужское и женское. Китайцы говорят – инь и ян. Сущностное и субстанциональное. Мужское – сущностное, женское – субстанциональное. Но это слишком сложно. Может быть, вы это понимаете, а я до конца эти слова не понимаю. У меня нет опыта. Мы видим, что есть мужчины, есть женщины, но почему в мире есть мужское и женское? Что это? Как они друг с другом взаимодействуют? Почему мужчины стремятся к женщинам, а женщины – к мужчинам? Почему мужчина ищет одну женщину, и перебирает десять и двадцать, потому что он не нашел одну, и наоборот, женщина ищет мужчину? Что это за две половинки, которые были когда-то разорваны, разрезаны и ищут друг друга, чтобы слиться и образовать высшее женско-мужское, мужеско-женское целое. Какое целое образуется, когда мужчина обнимает и целует женщину. Что образуется? Где это целое? Образуется ли что-то? Да, образуется, когда присутствует глубина и полнота события. Когда нет наблюдателя. Когда мужчина и женщина наблюдают за собой и за другим в этот момент, то ничего хорошего не получается. Это то же самое как наблюдать себя, как ты идешь. Вот я наблюдаю, как мои ноги поднимаются и опускаются, как я иду по тропинке. Тоже ничего хорошего не получается. Сороконожка, которая начала за собой наблюдать, так и не смогла сойти с места. Значит, нужно что-то другое. Возьмем другие примеры. Вот человек, который спокойно идет по тропинке, вот мужчина и женщина, которые сливаются друг с другом в объятии. Здесь не наблюдение, здесь погружение, здесь пластика. Здесь надо войти в совершенно другую логику. Вот простой пример. Для того, чтобы научиться ездить на велосипеде, тебе не поможет ни химия, ни физика, ни геометрия. Ты должен включить совершенно другие механизмы мышления. Начинают мыслить плечи, ноги. Ты им доверяешь, они работают совершенно иначе, чем голова. Начинает появляться иной смысл. И мы говорим с вами сейчас об иных мыслях, которые нельзя концептуализировать. Обратите внимание: я сейчас занимаюсь интересным делом – я концептуализирую невозможность концептуализации. Это, конечно, смешно. И я мечтаю о том времени, когда мы перестанем играть в слова, когда мы будем собираться у костра, курить, улыбаться, как Даля или как Будда. И даже не смотреть друг на друга, а посылать друг другу легкие воздушные импульсы любви. Любви, а не информации. Но как птицы видят, что птенцы нуждаются в червячках, также я вижу, что вам нужна информация. И я вам приношу каждый раз каких-то иллюзорных червяков, какую-то пыль, которая, естественно, потом осядет, когда вам это будет не нужно.