Вторая позиция – это позиция пути. Мы идем как будто бы отсюда сюда же. Мы проделываем длинный путь для того, чтобы прийти в этот же предбанник, к самим себе, к своим жизням, к своей судьбе, к ситуации каждой секунды своей жизни. Это путь длинный и короткий. Мы идем далеко, чтобы прийти сюда же. Мы здесь. Все здесь. Сансара есть нирвана. Нирвана есть сансара. Идти некуда. Приехали. Это путь. Путь длинный и короткий.

И, наконец, плод. Плод – это результат пути. Плод – это возвращение на то же самое поле, но уже без сорняков, без пыли, без облаков, без потока порабощающих нас мыслей, забот, суеты. Это отказ, отсутствие общих мест, которые были у нас вначале. Человек становится глубоким, ясным, безграничным, открытым, свободным и, самое главное, радостным. Это немного другая радость, нежели радость, испытываемая людьми в обыденной жизни сегодняшнего мира.

И последнее: Королевский путь – это пребывание в изначальном состоянии, великий путь, ведущий прямо. А влечение мысли ведет нас на проселок, где мы не только потеряемся в больших глупостях, но и не найдем дорогу назад. Это великий путь, ведущий прямо к цели, путь прямого усилия. Совершенно неважно, что мы делаем, можно делать все. Все позволено, но не все полезно. Я говорил вчера на встрече с Валентасом, что есть несколько позиций относительно делания. А позиция, которую рекомендовал нам Валентас, неделание. Если мы ничего не будем делать и будем заниматься неделанием, то мы очень быстро обретем плод. Это очень трудный путь, это путь дао, путь оси, путь мудрого короля, который ничего не делает, а королевство управляется самым прекрасным образом. Это очень высокий путь, и говорить о нем я даже боюсь. Второй путь, понятный всем нам, это путь древних посвящений, это путь наставничества, когда тебе говорят: "Делай то-то и то-то, постись, молись, вставай в четыре утра, ложись в два часа ночи, пой псалмы, повторяй мантры". Это путь традиционный, путь традиционного делания, традиционного спасения. Так спасались монахи тысячи лет, и это прекрасно, но мы не прекрасны. И для нас это очень трудный путь. Мы не можем, не любим много чего делать. Если мы много делаем, то делаем это для наших бытовых, житейских нужд, но вовсе не для нужд нашей души и нашей сути. Третий путь – это путь, который я тоже вчера называл. Я говорил словами блаженного Августина: "Полюби Бога и делай, что хочешь". Я перефразировал: "Полюби просветление и делай, что хочешь". Это хитрая фраза. На самом деле, если любишь человека, если любишь Бога, если любишь просветление, то ты делаешь только то, что ведет тебя к любимому. Это лукавая фраза, но это хорошая лукавость. "Полюби Бога и делай, что хочешь", но если ты полюбил Бога, то ясно, что ты будешь делать – ты будешь стремиться к Богу. И все твои поступки будут окрашены этим стремлением. И наконец, Королевский путь, который говорит: "Делай, что хочешь". "Делай, что хочешь" – это кажется страшным. Вспоминается Достоевский: "Если Бога нет, то все дозволено". Однако это страшно только в том случае, когда еще нет Бога. У блаженного Августина появляется Бог и появляется формула "Полюби Бога и делай, что хочешь". Но на пути к Богу наступает момент, когда Бог исчезает. Все становится Богом. "Делай, что хочешь" – это путь просветленного, это путь уже полюбившего Бога, это путь, правило, аксиома человека, которому не нужно больше любить Бога, потому что он уже в Боге. Ему не нужно проходить через три позиции, потому что он смотрит на этот путь уже из точки изначального знания.

Аркадий: Два-три человека сказали мне, что их заинтересовала тема, связанная с сонливостью и беспокойством как препятствиями в их усилиях. Буквально подошли ко мне в разное время три человека и сказали, что они либо сонливы, либо испытывают беспокойство. И то, и другое отвлекает их, мешает сосредоточиться на задачах самоуглубления. Интересно, что вчера говорилось о трёх отвлекающих моментах: сонливость, тупость и беспокойство. Никто из говоривших со мной не признался в тупости, а между тем тупость является намного более серьёзным препятствием для большинства из нас, чем сонливость и беспокойство. Сонливость – это отсутствие энергии. Хочется зевать, хочется тянуться, какое-то невнятное состояние. Беспокойство – это избыток неконтролируемой энергии и отсутствие концентрации. А тупость – это просто тупость. Нет, смеяться не надо, это очень серьёзная болезнь, и эта болезнь спровоцированная, заразная, и зараза этой болезни не в последнюю очередь идёт от средств массовой информации. Тупость в нас провоцируется и городской, и деревенской жизнью, газетами, рекламой и идеологией. Из людей делают идиотов и делают очень успешно. И люди сидят и смотрят в ящик для дураков, прямо в окошечко, и видят: стреляют, целуются, решают всякие проблемы на уровне дебилов, у которых осталось полторы извилины из двух с половиной, которые у них были. Поэтому нужно отдавать себе отчёт, что среди серьёзных препятствий для человеческого пробуждения эти три препятствия стоят на очень высоком уровне.

Тема моей сегодняшней беседы – это демоны. Очень своевременная тема: конец ХХ – начало XXI века христианской эры, все заняты сложными коммерческими, карьерными и компьютерными играми, и вдруг мы говорим о демонах. Нам когда-то объяснили в школе, что средневековые схоласты вычисляли, сколько демонов помещается на кончике иглы. И вообще в средние века все были заняты какими-то слишком несерьёзными проблемами. Помню, я представлял себе кончик иголки, и на ней сидят сто демонов. Демонов, конечно, надо было представлять себе в виде чёртиков с рогами, с копытами, маленьких и вертлявых.

Но настоящие демоны обходятся без хвоста и без копыт, ими полна наша жизнь, и сегодня, более чем когда-либо, актуально говорить о демонах. Демоны – это наши собственные порождения. Если можно представить себе, что у меня в плече, вот здесь под кожей, сидит пять демонов, а в этом колене сидит десять демонов, можно играть с этими фантазиями, можно видеть в них существа, личности, личинки. Их можно увидеть как какие-то субъективные явления или аспекты нашей психики, а можно увидеть как объективные явления или как силы, или энергии, которые существуют в природе и в обществе, в атмосфере и в космосе. Старый вопрос: демоны – это субъективные психические явления или явления объективные, которые приходят к нам извне? Я здесь уже две недели пробую протолкнуть эту трудную очень мысль об отказе от субъектно-объектного деления, т.е. я хочу сказать, что демоны и субъективны, и объективны. На самом деле их природа таинственна, но их функция совершенно проста. Функция демонов – поедать нас, питаться нами. Христиане бы сказали, что демоны для того и существуют, чтобы губить наши души. Буддисты говорят, что демоны пожирают нас или сталкивают нас в яму. Каждый день мы встречаемся с десятками, сотнями демонов, нас атакуют демоны с утра и до вечера, не говоря уж о ночных засадах и атаках. Христиане систематизировали демонов и разработали научную демонологию. Они обнаружили седьмицу демонов или семь смертных грехов. Почему они смертные, я не знаю, может быть, потому, что они приводят к смерти души. Это лень, это зависть, это гнев, это обжорство, это гордыня, это сладострастие, это уныние. По-моему, я насчитал семь. О зависти я говорил? Говорил. Это – зависть-ревность. О ревности мы тоже поговорим. И на многих картинах и иконах изображены эти бесы, которые ставят нам подножку и всячески пакостят нам. И действительно, эти демоны подстерегает нас на каждом шагу, становятся нашими друзьями, становятся нами. Вот, например, лень – это наш самый большой друг. Мы, в общем-то, даже не боремся, а говорим уже покорно, а иногда даже с гордостью, что я-де лентяй, и все тут. Что касается сладострастия, то мы о нем мало говорим, но много делаем. Мы это делаем в основном в уме, но очень часто и на практике. Это разжигание себя, это похоть, это образы, которые заполняют наши головы, наши сердца. Гурджиев утверждал, что 95% мыслей и побуждений у обычного человека связано с похотью. Может быть, он преувеличивал? А может быть, он преуменьшил. Я не буду сейчас уточнять насчёт процентов. Надо взять калькулятор и подсчитать. Это что касается сладострастия. А с такими вещами, как обжорство, мы очень часто сталкиваемся в себе. Интересно, что за все эти грехи нам приходится платить. Мы платим обычно болезнями: несварением желудка и излишним весом или, наоборот, истощением и опустошением. Вот главное, что делают демоны, – они пожирают большие участки субъекта, который мы условно называем нашей душой, и потом мы чувствуем в себе пустоту. Эту пустоту мы пробуем заполнить произведениями какого-нибудь другого демона. Скажем, после разврата мы приглашаем демона алкоголизма или обжорства, чтобы восстановить наши силы. После лени мы бросаемся в противоположность: болтливость и лихорадочный поиск удовольствий. Можно еще много говорить о христианских демонах, но мне хочется поговорить о современных демонах.