Она не хотела смотреть на него, опасаясь, что это только помешает.

Погода стояла обычная для Рождества, холодный ветер быстро гнал по небу серые облака. Мельничный пруд покрылся тонкой ледяной коркой, а земля – слоем снега. Дрожа, плотно кутаясь в накидку, надетую поверх платья, Николь наблюдала за стрельбой Джоса. Новое платье, которое она надела сегодня, подарил Гиллиам. Фасон был хорош, прекрасно подходил для ее хозяйственной деятельности, а ткань была изумрудного цвета, который очень шел ей.

– Я могу это, – прошептал себе мальчик. Потом глубоко вздохнул, и она увидела, как он натянул короткий охотничий лук, ее первый подарок ему на Рождество. Раздался резкий щелчок тетивы, и стрела полетела.

Николь зажмурилась и услышала удовлетворенный выдох Джоса. Она повернулась.

– Попал?

– Попал! – восторженно завопил мальчик, приплясывая от возбуждения. – Все шесть в самый центр! У меня получилось!

Это был уже не тот Джос, что два месяца назад. Перед ней стоял здоровый парень: за последний месяц он вырос почти на два пальца.

– Разве я не говорила, что глаза и руки у тебя как раз для стрельбы из лука – сказала Николь. Она была так довольна, будто сама одержала победу. – Вообще-то это редкий дар. Если ты добился таких успехов всего за несколько дней тренировки, то скоро станешь настоящим мастером.

Она пошла к мишени вынуть стрелы.

– Миледи, пожалуйста, оставьте их там. Я хочу, чтобы лорд Гиллиам увидел, когда вернется. Может, тогда он возьмет меня с собой в дозор, как других. Ведь все берут своих оруженосцев, правда?

Пока жители Эшби наслаждались последним праздничным днем, Гиллиам и солдаты Эшби объезжали свои границы. За последние двенадцать дней три овцы, которые скоро должны были окотиться, исчезли. Плетень в овечьем загоне был разобран. И еще убили быка.

– Джос, он не берет тебя не потому, что не доверяет, ты просто еще не владеешь мечом как надо.

– Я стараюсь, – ответил мальчик.

– Но вспомни, как поздно ты начал учиться. Другие ребята в твоем возрасте уже долго тренируются, а ты взял меч в руки всего два месяца назад. Это очень сложное искусство, оно требует долгих упражнений. Так что дай себе время.

– Я буду стараться, – сказал Джос, и его подбородок напрягся. – Если случится битва, я хочу защищать своего лорда.

Николь скривилась.

– Не спеши убивать людей. Это ужасное дело. Слушай, парень, я промерзла до костей, на сегодня хватит.

Гиллиам уехал на весь день, и она взяла на себя роль наставника.

– А можно мне подождать его здесь? – спросил мальчик с надеждой на лице. Потом вдруг посмотрел вдаль, через плечо Николь, и его лицо расплылось в улыбке. Подняв лук, он замахал им, крича: – Лорд Гиллиам! Идите сюда! Посмотрите, что я сделал!

Николь повернулась. Одетый в кольчугу, муж большими шагами пересекал дворик, направляясь к ним; его плащ развевался на ветру. Как всегда, он был с непокрытой головой, без перчаток, а подшлемник болтался на спине вместе с капюшоном плаща. Из-за пояса торчали перчатки. Даже на расстоянии ее тело ощутило его присутствие, от него исходила мощная теплая волна. Когда он остановился рядом, Николь прикоснулась к нему и обхватила его за талию, зацепившись за кольчугу.

– Ну и что ты сделал? – спросил Гиллиам, выжидательно улыбаясь. Хотя все внимание он сосредоточил на Джосе, рука его нежно, но крепко прижимала жену к себе.

– Мишень, милорд! – нетерпеливо повторял Джос. – Посмотрите на мишень.

– Какую мишень? Это не мишень, а настоящий ежик. – Потом он очень выразительно пробормотал: – Боже, так это в самом деле мишень. И ты поразил ее!

– Да, шесть раз попал в яблочко. – Джос сиял. – А теперь вы должны, как поклялись, позволить мне взять тот арбалет.

– Ты обещал ему арбалет моего отца? – удивленно спросила Николь.

Гиллиам быстро посмотрел на нее.

– Прощу прощения. Я забыл спросить у тебя разрешения. Наш Джос просто сердцем прикипел к тому арбалету. Ты не против, правда?

Его слова даже испугали ее.

– А почему я должна быть против?

– Вообще-то он твой, у тебя на него все права. Он достался тебе от отца.

– Это наш арбалет. И ты можешь давать его кому хочешь и когда хочешь, – сказала Николь, пожав плечами. – Просто Джос недостаточно крепок даже для этого лука, а арбалет просто огромный. Он его не поднимет.

– Нет подниму, – настаивал Джос. – Я знаю, что подниму.

– Но не сегодня, – предупредил его Гиллиам, – скоро стемнеет, а я хочу есть. Собирай стрелы и пошли в тепло, к очагу.

Мальчик подчинился, а Николь повернулась к Гиллиаму и поцеловала его в губы. Он зажмурился от наслаждения, затем стащил с головы жены шарф и погрузил пальцы в ее волосы. Страсть обожгла обоих. Прошел месяц, но ее желание возрастало с каждым днем.

– Я думал, мы идем, а если вы собираетесь стоять тут и заниматься этим, то я лучше постреляю, – в голосе Джоса слышалось презрение.

Гиллиам улыбнулся.

– Я думаю, он уже устал от нас, любовь моя.

– Но что я могу сделать? – прошептала она, склонившись к мужу. – Я и так положила его тюфяк в зале, чтобы он не видел, чем мы занимаемся ночами, не слышал, как ты кричишь.

– Я? – Гиллиам откинул назад голову, словно оскорбившись. – Это не от моих криков содрогается крыша.

Николь сощурилась.

– Но разве не ты меня доводишь?

– Да сам знаю, – ответил Гиллиам с удовлетворенной улыбкой, засовывая шарф, снятый у жены с головы, ей за пояс. Ему нравилось, когда Николь ходила с непокрытой головой. – Пошли, чем-нибудь набьем мой желудок.

Джосу пришлось прибавить шагу, чтоб не отставать от своих воспитателей.

– Сегодня уже двенадцатая ночь. – Это было смелое напоминание. Гиллиам улыбнулся:

– Так и есть. У меня есть для тебя подарок. А у тебя? Ты не увидишь подарка, пока я не получу свой.

– Может, мы уже покажем ему? – Николь взглянула на Джоса, понимая, что мальчику не терпится показать Гиллиаму подарок, который они ему приготовили.

– А уже можно? – он умоляюще посмотрел на Николь.

Та кивнула, и Джос схватил своего лорда за руку, пытаясь повернуть великана к себе лицом.

– Самое лучшее мы припасли напоследок, милорд.

– Но я так хочу есть, что вот-вот потеряю сознание. – Гиллиам споткнулся, делая вид, что падает. – Ой, держите меня!

– Ну и падай, пожалуйста, лежи себе, – возразила Николь. – Можешь потерпеть минутку, прежде чем помоешься и поешь.

– Никто меня не жалеет, – вздохнул Гиллиам, позволяя Джосу вести себя к дальнему навесу. Приглушенное урчание доносилось из-за плетеной ивовой загородки. Гиллиам удивленно поднял брови. – А что это там?

Мальчик распахнул дверь, и перед ними предстали щенята: одни – только что отнятые от суки, другие – слегка подросшие.

– Теперь мы можем охотиться на лису. – И словно подтверждая его слова, одна из маленьких вислоухих гончих подняла мордашку и смело затявкала тонким щенячьим голоском.

Мальчик не мог оставить без ответа этот призыв. Он опустился на корточки среди щенков, позволяя им окружить его. Он засмеялся, когда они начали его лизать и тыкаться в руки мордочками. Гиллиам тоже присел и приподнял одного из подросших щенков, это оказалась сучка. Щенок удивленно тявкнул, потом довольно заурчал, когда Гиллиам почесал его за ухом.

– Ой, целых двенадцать. А я рассчитывал на одного или двух, – он довольно улыбнулся Николь. – Я знал, что ты поняла мой намек.

Николь рассмеялась.

– Да, но ты намекал не слишком тонко. Между прочим, шесть прислали из Кодрэя и шесть из псарни Грейстена.

Гиллиам недоверчиво посмотрел на жену.

– Что? Рэналф послал тебе собак? В последний раз, когда он тебя видел, мне показалось, ты не очень ему понравилась.

– Да, это было странно, – сказала она, борясь со смущением. – Он не только прислал собак, но и отказался от платы, которую мы ему отправили с Джосом. Он сказал, ты оплатил их своим выигрышем.

На лице мужа заиграла легкая улыбка.