Засиделись допоздна.

Ребята проводили девчонок, договорившись встретиться на следующий день.

Полина поднялась на свой этаж, не чувствуя под собой ступенек.

Дома она рассматривала себя в зеркало, пытаясь понять, какая же она на самом деле. Зеркало привычно отразило худенькую девушку, пышноволосую, в очках. Полина повернулась боком, изогнулась, подбоченилась. Нет, это не для нее. Если бы она была пухленькой блондинкой, тогда, пожалуй. Полина приподняла юбку и тут же опустила. Слишком острые коленки. Сегодня ее впервые увидел Джон. Что он подумал о ней? Она интересная? Симпатичная? Красивая? Какая?! Почему про Ольгу она, не задумываясь, говорит – красивая, а о себе не может сказать того же? Потому что она – другая? Она, Полина, – девушка-мечта, девушка-греза. Утонченная и романтичная. Не такая, как все. Джон увидел это? Понял?

Но ясных ответов на вопросы не было, только предположения.

Полина улеглась спать в радужном настроении, полная надежд. Впереди еще почти неделя каникул и Джон. Еще бы придумать, как поехать к нему в Питер… Возможно, Ольга что-нибудь подскажет.

Наутро, как назло, погода испортилась. Зарядил дождь со снегом. И Джон укатил домой на третий день, сославшись на какие-то неотложные дела.

Ребята провожали его на вокзал. Джон приглашал всех в гости, и они обещали приехать. Поезд тронулся, Полина шла рядом с вагоном и смотрела на Джона до тех пор, пока не кончилась платформа.

Несколько дней ждала от него писем, или сообщений, или хоть какого-то известия. Но Джон молчал.

Полина, несмотря на свои переживания, все же находила Джону оправдание: занят, некогда. Ей рисовались картинки, как Джон возвращается поздним вечером домой, как падает на подушку и мгновенно засыпает, чтоб утром снова вскочить и бежать куда-то, делать свои важные и неотложные дела. А во сне он видит Полину…

Наконец Полина не выдержала и обратилась за советом к Ольге. Подруга, выслушав ее невнятное бормотание, насмешливо спросила:

– Влюбилась?

– Я не знаю. – Полина лукавила. Сама-то она была уверена в том, что влюблена.

Ольга принялась рассуждать:

– Парень в другом городе. Нет, это вообще бесперспективно.

– Почему? – обиделась Полина.

– Так… – Ольга пожала плечами. – Он там, ты здесь. Какой смысл?

– Можно переписываться, – чуть слышно ответила Полина, – приезжать друг к другу…

– Не смеши! – отрезала подруга. – Где ты видела парня, который любит писать письма и вздыхать?

– Я читала в книгах, – не сдавалась Полина.

– Ага, классика девятнадцатого века, – парировала Ольга. – Начни уже жить сегодняшним днем.

– Но мы же переписывались! – воскликнула Полина и тут же прикусила язык, поняв, что проговорилась. Ольга чуть насмешливо взглянула на нее:

– Полинка, оглянись вокруг. Скорости бешеные, мир изменился. Ты знаешь, сколько в Питере народу? А девушек? Или, думаешь, ты одна такая, единственная и неповторимая?

Полина опустила голову:

– Джон приглашал меня в Питер, – буркнула она.

– Когда? На вокзале? Ты что, глупенькая? Просто жест вежливости, так всегда говорят при расставании.

– Ольга, – перебила ее Полинка, – но сама-то ты ведь ездила в Питер!

– И что? У меня там родственники.

– А ты не могла бы еще раз поехать? Со мной? – попросила Полина.

– Ну не знаю, если только на майские, – задумалась Ольга. – И потом, надо спросить у родителей.

Полина воодушевилась:

– Спроси, а?!

– Попробую.

Но Полина видела – Ольге не очень хочется спрашивать. Подруга помялась и предложила:

– Слушай, а почему бы тебе самой не поехать?

– Нет, одну меня ни за что не отпустят, – вздохнула Полинка. – К тому же там надо где-то ночевать.

– В том-то и дело! Наши родственники живут в коммуналке, так что вдвоем к ним не очень-то удобно, – призналась Ольга.

– А, понятно…

У Полины опустились руки. Надежда попасть в Питер и встретиться с Джоном рухнула.

– Послушай, – вдруг встрепенулась Ольга, – я не понимаю, в чем проблема? Ведь ты ходишь заниматься к художнице, как ее там…

– Юлия Николаевна, Юля, – подсказала Полина.

– Да, Юля, – подхватила Ольга. – Предложи ей съездить вместе в Питер на праздники. Ты вроде говорила, она училась в Питере?

– Ну, не знаю, – засомневалась Полина.

– Спроси хотя бы, – настаивала Ольга. – Под лежачий камень вода не течет! В конце концов, ты ни разу не была в Петербурге, что для художника просто неприлично.

«Да, с этим не поспоришь», – решила Полина.

На следующем занятии она была рассеянна, так что Юлия Николаевна (или попросту Юля) несколько раз окликала ученицу, возвращая к реальности.

– Полина, что-то случилось? Ты какая-то рассеянная сегодня, – заметила Юля.

А Полина все никак не могла решиться спросить Юлю о возможности поездки в Питер. Юле было двадцать три года, они с Полиной давно перешли на «ты», но все-таки Полина стеснялась преподавательницы. Она благоговела перед ней. Хотя и смотрела на маленькую ростом Юлю сверху вниз.

Юля была необыкновенной. Ее наряды шокировали местных обывателей, неизбалованных и непривычных к такому яркому проявлению индивидуальности. Художница носила длинные юбки из шотландки, вышитые индийские шали и множество украшений, ею же и изобретенных. Полина втайне даже от себя самой подражала преподавательнице.

– Если ты не в настроении сегодня, давай лучше погуляем по городу, – предложила Юля. Она ловко задрапировала себя в очередную шаль цвета охры и пригласила: – Идем?

Полина подчинилась.

На улице было ветрено, по небу неслись облака. Ветер рвал юбки девушек и мешал идти. Они укрылись в маленьком кафе, взяли зеленый чай. Юля смотрела за окно и говорила о перспективе. Полина почти не слышала ее. Она собиралась с духом.

– Юля, ты в Питер не собираешься? – наконец решилась Полина.

– Да, собираюсь, – рассеянно ответила Юля. – Тебе, кстати, тоже не помешает…

– Я бы очень хотела! – Полина молитвенно сложила ладони на груди.

– Слушай! – Глаза Юли блеснули. – Наша художественная школа на майские праздники организует экскурсию. Я, естественно, сопровождаю. А что, если тебе поехать с нами, а?

– Это было бы просто потрясающе! – не веря своим ушам, пролепетала Полина.

– Родители отпустят? – уточнила Юля.

– Не знаю, – смутилась Полина. – Если поездка не очень дорогая…

– Так, дай подумать. – Юля подняла глаза к потолку, помолчала немного и стала рассуждать вслух: – Я попробую договориться с руководством, чтобы тебя включили в состав группы. Единственная сложность – гостиница. Места забронированы заранее. Но у меня есть вписка…

– Что есть? – не поняла Полина.

– Знакомые в Питере есть, – объяснила Юля, – так что переночуем. В смысле, удобства – не очень, зато бесплатно. У тебя спальник есть?

– У брата…

Отлично, возьми с собой.

Полина испуганно моргнула. Зачем спальник? Они же не в палатке будут ночевать. И потом, Гоша очень не любит давать кому-то свое туристическое снаряжение. Ох, сколько проблем! Но она не возражала, только кивала.

– Ну вот, – Юля улыбнулась, – устроим себе питерские каникулы. Я все узнаю в школе. А ты договаривайся с родителями.

Растерявшаяся Полина продолжала кивать, как китайский болванчик. Она и предположить не могла, что все решится так просто. Теперь отступать было нельзя. Сама начала разговор.

Дома Полина открыла коробку, где хранила свои сбережения. Это, конечно, сильно сказано – сбережения. Но иногда у Полины скапливалась небольшая сумма от карманных денег, сюда же попадали и случайные «гонорары», полученные за разрисованные футболки. Полина никогда не знала толком, сколько денег в ее коробке. Сегодня она насчитала пятьсот рублей.

Вечером, когда вернулись родители, Полина приступила к осуществлению своей мечты и завела разговор о поездке.

Она знала, родители не откажут, ведь дочь едет на экскурсию вместе с преподавательницей, но все равно страшно переживала. В семье деньги рассчитывались до копейки, и вырывать из семейного бюджета незапланированную сумму значило подставлять близких. Полина торопливо объясняла, что деньги ей нужны только на дорогу, что у Юлии Николаевны есть знакомые, у которых можно переночевать, поэтому поездка выйдет очень дешевой. Мама недоверчиво качала головой. Она считала по-другому: дочке надо будет что-то есть, некую сумму нужно иметь при себе на всякий случай, мало ли что. И прочее, и прочее. К тому же ночевать у совершенно чужих людей – это как-то неудобно.