Саша залила кое-как нарезанные овощи холодным свекольным отваром, добавила сметаны и принялась есть, почти не ощущая вкуса холодного борща, который всегда очень любила. Через минуту опустила ложку в тарелку и задумалась.

Вообще-то копать тяжело. А в подполе еще и страшновато… Хоть он и бабулин, а все же подпол. Как ни крути – а подземелье. А если в нем еще и клады скрыты… Может, там и трупы закопаны…

Саша отодвинула тарелку. Есть расхотелось окончательно. Молочно-малиновая жижа борща вызывала отвращение. Похоже, с бабулиным подполом ей одной не справиться. И что же делать? Не сдаваться же красиловцам? Она так эффектно ушла с пляжа… Может быть, поговорить с Алей? Нет! Во-первых, это будет унизительно… Во-вторых, Аля – такая же девчонка со слабыми руками… Вот если бы договориться с Гендосом! Серега сказал, что он гвоздь может кулаком забить… Да, но как к нему подъехать? Он ведь не захотел чужие тайны выдавать… Но… одно дело просто выдать чужую тайну кому попало, и совсем другое – если… В общем, она, Саша, ему явно нравится. Может быть, ей прикинуться, что и он ей – тоже? В конце концов, остатки месяца, который она должна прожить у бабушки, можно и перетерпеть Гендосовы ухаживания. Потом она уедет и забудет Генриха Оттовича, как страшный сон!

Нет… Оттович как-то… не того… Да он и не поверит! Может, лучше позвать Серегу? Напомнить ему, что она, Саша, сама к нему с утра пришла. Да! Пришла, но о чувствах сказать не решилась, отложила, мол, на вечер, а тут дело с этим стальным бриллиантом закрутилось… Серега поверит! Ему ведь очень захочется поверить! А она даже может поцеловать его… для усиления эффекта от слов! Куда он денется после поцелуя? Как честному человеку ему придется с этого момента делить с ней все: и радости, и горести, и тайны. Хоть свои, хоть чужие! Они будут связаны этим поцелуем! А потом она уедет и забудет Серегу… Впрочем, его можно и не забывать. Она даже может попросить у него фотографию. Танька, ее школьная подруга, с ума сойдет от зависти! У Сергея такой красивый взгляд из-под челки!

После принятия решения холодный борщ показался Саше опять очень даже аппетитным. Только она подвинула к себе тарелку, как в кухонное окно, которое она уже предусмотрительно закрыла, постучали. Саша подняла глаза от борща и увидела голову Гендоса. Ну вот! Его тут только не хватало. Она ведь уже решила, что ее помощником в бриллиантовом деле будет Серега.

Саша опять оторвалась от борща, подошла к окну, распахнула его и недовольным голосом спросила:

– Чего тебе?

Гендос помялся и все же сказал:

– Ты ведь все равно полезешь в подпол…

– И что?

– Боюсь я за тебя… вот что…

– Да ну? – изумилась Саша. – Это ж наш собственный подпол!

– Это он сейчас ваш… а раньше… Словом, дом Ольги Николаевны – самый старинный в поселке.

Саша посмотрела на мощную фигуру Гендоса, которая сейчас каким-то непостижимым образом выражала сильное смятение его души, возможно, тоже такой же мощной и сильной. Саша представила, как из Гендосова тела вылетает душа – что-то вроде огромного белого привидения, – и вздрогнула. Какая ерунда приходит в голову! Известно ведь, когда душа отлетает… Нет, конечно же, ничего такого она парню не желает.

– Так чего ты от меня хочешь? – уже гораздо более теплым голосом спросила она.

– Я хочу заключить с тобой соглашение… – еще смущеннее пролепетал Гендос.

– Какое соглашение? – удивилась Саша.

– Ну… ты не требуешь от меня разглашения чужих тайн, а я просто помогаю тебе в подполе.

– Просто помогаешь?

– Ну да… Мало ли… Копнуть придется… Я сильный… Или, там, защитить…

– От кого еще защитить? – опять встревожилась Саша.

– Да хоть от кого…

– А ну, Генрих Оттович, отвечай, от кого меня защищать собрался! Иначе никакого соглашения не получится!

– Во-первых, прекрати меня так называть…

– Знаешь, на тебя не угодишь! Гендос – тебе не нравится! Генрих Оттович – тоже! И как же к тебе обращаться?!

– А просто Генрихом называть не можешь? Это же мое настоящее имя…

Саша задумалась. В ее представлении все Генрихи – высокие и стройные германские юноши. Гендос на Генриха никак не тянул. Ну чисто русская физия! Микула Селянинович… Илья Муромец… Но раз уж парня так назвали… Что ж делать…

– Ладно, Генрих так Генрих, – согласилась Саша. – Только ты мне, Генрих, все равно скажи, от кого меня защищать собрался?

– Я же сказал… Хоть от кого…

Саша решила больше парня не мучить. В конце концов, все складывается неплохо. Ей не надо никому врать про любовь. Конечно, Серега очень симпатичный, но никаких особых чувств она к нему все же не испытывает. Вот когда в прошлом году она была влюблена в Кирилла Меньшикова из параллельного класса, так только о нем и думала, спала плохо, даже трояк по математике в четверти схватила. А о Сереге она днем и ночью не думает. Если уж быть до конца честной, то и вообще не думает. Ну, разве что от скуки… А Гендос Оттович могучий, потому может быть использован как рабочая сила. Вряд ли ему придется ее, Сашу, от кого-то защищать в бабушкином подполе.

– Заходи, – сказала она и пошла открывать дверь. Когда Гендос уже взгромоздился на табуретку, которая под ним жалобно пискнула, Саша спросила: – Борща хочешь?

– Не-е… – отказался он. – Может, я пока в подпол полезу? Разведку произведу…

Саша посчитала это разумным. Чего время зря терять! Она ногой откинула половичок, связанный трудолюбивыми руками бабули, и подбородком указала на крышку подпола. Гендос откинул ее одним движением. Саша чуть не подавилась огурцом. Бабушка, крупная высокая женщина, с трудом открывала крышку обеими руками, а этот обрусевший немец, похоже, одной левой… Хорошо все-таки, что она его не выгнала! Можно спокойно чаю попить. А он пусть там разведывает…

Саша доела свой борщ, выпила чашку чая с печеньем и вымыла посуду. Гендос скребся в подполе, как голодная мышь. Приведя кухню в порядок, Саша опустилась на колени и крикнула в квадратное отверстие:

– Ну как ты там, Ге-э-энрих? Чего-нибудь нашел?

– Пока не-э-эт! – ответил он.

– А чего скребешься?

– Да… Тут что-то непонятное… Спускайся!

– Сейчас! – отозвалась Саша и начала осторожно перебирать ногами деревянные перекладины. Не хватало еще при Гендосе свалиться, как в прошлый раз.

Когда она ступила на земляной пол, он сказал:

– Никаких алмазиков я больше не нашел, но погляди сюда…

Саша подошла поближе к Гендосу.

– Вот видишь, какая-то щель, – сказал он и показал на стеллаж с банками.

– Какая еще щель? – удивилась Саша. – Тут компоты одни…

– Правильно, компоты, а прямо возле стеллажа на стене вертикальное углубление.

– И что?

– А то, что я в одном месте красочку сколупнул… а оттуда, прикинь, сквозит? Легонько так, но все же поддувает…

– Ничего не понимаю, – сказала Саша.

– А ты приложи руку вот сюда! – И Гендос без всяких церемоний взял Сашину руку и приложил ладонью к стене. Она и впрямь почувствовала какое-то колебание воздуха.

– Ну что, чуешь? – спросил Гендос.

– Допустим… – вынуждена была согласиться Саша. – И что?

– А то, что надо снять банки!

– Это еще зачем?

– Чтобы отодвинуть стеллаж!

– Ты можешь сказать, зачем?!!

– Мне, знаешь ли, кажется, что там, за стеллажом, скрыта дверь… Возможно, чем-то легким заклеенная и замазанная масляной краской.

– Дверь?!

– А что?! Дом Ольги Николаевны старый, тут что хочешь может быть…

– Ну вообще-то… – начала Саша и осеклась. Неужели и правда купец, бывший хозяин дома, прорыл подземный ход?

– Что замерла? – спросила Гендос.

– Понимаешь, бабушке про подземный ход рассказывали, когда она дом покупала… Только вот не нашла она его…

– Так, чтобы найти, надо все стены прощупать… Вот как я это сделал…

Саша без лишних разговоров принялась снимать банки. Гендос тут же начал делать то же самое. Как только показался кусочек свободной стены, он стукнул по ней костяшками пальцев и радостно воскликнул: