— Я начинаю думать, что при Калигуле нам было бы легче, — произнёс Гай, беря кубок с соком.

Веспасиан незаметно пнул дядю под столом в лодыжку и подождал, когда раб уйдёт.

— Думай, что говоришь, дядя! Мы верные сторонники Клавдия, разве ты забыл? В данный момент это самый разумный выбор. По крайней мере, он не станет изображать из себя бога.

— В отличие от своего любимчика-вольноотпущенника, — криво усмехнулся Гай.

Чтобы не рассмеяться, Веспасиан поспешил отвести взгляд и увидел, как в дверь вошёл тот, кого он меньше всего хотел видеть: Марк Валерий Мессала Корвин. Тот самый, кто похитил Клементину и доставил её Калигуле, чем намеренно привёл в движение цепочку событий, которые в конечном итоге вылились в убийство Калигулы и возвышение его сестры Мессалины. На его красивом патрицианском лице читалось самодовольство. В атрий он вошёл с таким видом, будто всё вокруг принадлежит ему одному.

Веспасиан впервые столкнулся с ним, будучи квестором на Киренаике, где они и стали врагами. Он отвернулся, чтобы остаться незамеченным, но, увы, опоздал.

— Что ты забыл здесь, мужлан? — презрительно процедил Корвин, глядя на Веспасиана сверху вниз. — Не представляю даже, какие посты могут найтись для неотёсанной деревенщины вроде тебя. Такие, как ты, бросают достойных римских граждан на произвол судьбы в руках работорговцев и теряют в пустыне более сотни людей.

Веспасиан с каменным лицом встал. Что ни говори, но это была правда. Он действительно пустился в авантюру, погнавшись за обитавшими в пустыне мармаридами, исключительно для того, чтобы произвести впечатление на Флавию. Однако он не любил, когда ему об этом напоминали.

— Моя семья до сих пор не расквиталась с тобой за то, что ты сделал с Клементиной, Корвин.

— Неужели? А я считал, что мы квиты.

— Только не после того, что сотворил с ней Калигула.

— Надеюсь, тебе станет легче, если я скажу, что в данном случае не было ничего личного? Хотя должен признать, некое приятное разнообразие в этом было. Я знал, что на жизнь Калигулы мог покуситься лишь кто-то из префектов преторианской гвардии.

Так что Клементина была для меня подарком судьбы. Она дала мне возможность осуществить двойную цель: отомстить тебе и вынудить Клемента помочь моей сестре стать императрицей. Твой идиот брат, сам того не желая, разболтал, где она находится. Я удивился, узнав, что он не стал помогать Клементу в убийстве Калигулы... Или ему приятно быть бесславным рогоносцем?

— Думай, что говоришь. Я за себя не ручаюсь!

— Пустая угроза, деревенщина! Я буду разговаривать с тобой так, как сочту нужным. Теперь Мессалина — императрица, и если ты хочешь знать моё мнение, то считай, что мы квиты.

Веспасиан собрался было возразить, но тут рядом с ним, обращая на себя его внимание, осторожно покашлял писарь.

— Имперский секретарь хочет видеть вас, господа.

Корвин сморщил нос с таким видом, будто наступил на что-то дурно пахнущее, затем развернулся и, изображая беззаботность, зашагал прочь.

— Прошу вас пройти за мной, господа, — сказал писарь.

— Это, мой мальчик, — шепнул Гай, — человек с хорошими связями, общения с которым я бы советовал тебе избегать.

— Спасибо, дядя, — огрызнулся Веспасиан. — Боюсь, в данный момент у меня полно куда более неотложных дел. Например, жизнь Сабина.

ГЛАВА 4

нутри дворец оказался практически пуст. Пока они шли вглубь дворцового комплекса, в его широких коридорах им навстречу попалось лишь несколько имперских чиновников, торопившихся по своим делам. День был пасмурный, и в немногочисленные окна под самым потолком окна проникал скудный свет. Было зябко и мрачно. Шарканье по полу красных сенаторских сандалий гулким эхом отлетало от стен. В иные моменты Веспасиану казалось, будто их ведут на казнь, а не в средоточие государственной власти.

Наконец писарь остановился перед высокими двойными дверями и постучал по чёрному лакированному дереву.

— Входите! — раздался знакомый бесстрастный голос.

Медленно и беззвучно распахнув двери, писарь провёл Веспасиана и Гая в комнату, отделанную в красных тонах и залитую мерцающим золотистым светом.

— Рад вас видеть, сенаторы Поллон и Веспасиан! — проворковал Нарцисс. Он сидел за массивным дубовым столом, на котором высились горы свитков, и не удостоил вошедших вставанием. Напротив стола были полукругом поставлены пять стульев. Стул слева был уже занят.

— Добрый день, имперский секретарь! — ответили Гай и Веспасиан почти одновременно.

Нарцисс указал на щуплого человека с бритой головой.

— Это Каллист. Как и я, вольноотпущенник. Вы случайно не знакомы с ним?

— Наши пути пересекались, — подтвердил Веспасиан.

— Добрый день, — коротко кивнул Каллист.

— Прошу садиться, — произнёс Нарцисс.

Сенаторы шагнули вперёд. В каждом углу комнаты перед полированным бронзовым зеркалом стояло по одинаковому серебряному подсвечнику высотой в рост человека. В каждом было по десять свечей, и стояли эти светильники на четырёх ножках в форме львиной лапы, наполняя комнату золотистым светом.

Гай и Веспасиан заняли два свободных стула, стоявших по центру, и теперь сидели в напряжённых позах на твёрдых деревянных сиденьях. Похоже, Нарцисс не хотел, чтобы посетители чувствовали себя уютно. В воздухе висел густой запах помады для волос, которой щедро пользовался Нарцисс.

Сделав домиком и прижав к толстым влажным губам унизанные перстнями пальцы, грек какое-то время разглядывал гостей. При этом он задумчиво наклонил голову набок, как будто это могло помочь ему лучше их рассмотреть. Массивные золотые серьги в его ушах покачивались, поблескивая в свете подсвечников. Позади него по решетчатому окну стекали капли дождя, пересекая на своём пути свинцовую оплётку и почти прозрачное стекло. Рядом с окном, прикрытый от сквозняка плотной занавеской, располагался выход во внешний мир.

Веспасиан не видел Нарцисса так близко уже давно, пожалуй, более двух лет, и сразу обратил внимание на морщины на его мясистом, светлокожем лице. Тщеславный грек также начал седеть — на лбу и висках, — а у самой линии волос были заметные следы краски.

Веспасиан и Гай сидели в неловком молчании, ощущая на себе пристальные взгляды и не зная, кому начинать разговор. Нарцисс уловил эту их неловкость, и в его голубых, как лёд, глазах промелькнула насмешка. Он сцепил пальцы и положил руки на стол.

— Чего стоит жизнь? — задумчиво произнёс он.

Он дал вопросу повиснуть на несколько секунд в воздухе, после чего посмотрел прямо в глаза Веспасиану.

— Это зависит от того, кто покупает и кто продаёт.

Уголки рта вольноотпущенника приподнялись, и он едва заметно кивнул.

— Верно, Веспасиан, силы рынка работают, не зная устали. Особенно, когда дело касается товара, о котором мы сейчас торгуемся. Потому я и оказался в столь деликатном положении. Обе стороны ранее сделали вложения в эту сделку, и я вынужден признать, что одна перевешивает другую.

Веспасиан внутренне напрягся. Неужели Нарцисс вспомнил о долгах? Тишину нарушил стук в дверь. Веспасиан вздрогнул.

— А вот и предмет нашей сделки! — с волнением воскликнул Нарцисс. — Войдите!

Веспасиан нахмурился. Откуда Нарциссу известно, что это привезли Сабина?

Гай поёрзал на жёстком стуле, слишком маленьком, чтобы выдержать массу его грузного тела.

Дверь открылась. Вошёл Палл, а за ним — поддерживаемый Магном Сабин.

— Как хорошо, секретарь казначейства, что ты привёл этого заговорщика в маске.

Даже если Палл удивился тому, что Нарцисс ожидал их прихода, это никак не отразилось на его лице.

— Я буду только рад, имперский секретарь, помочь распутать это дело.

— Огромное спасибо, мой дорогой Палл. Прошу тебя остаться, — произнёс Нарцисс. В голосе грека прозвучала почти искренняя мольба. — Я как раз распорядился поставить пять стульев.