— Именно так, легат. Плавтий не должен ничего знать. И я хочу, чтобы вы поклялись мне: что бы ни случилось, вы ни при каких обстоятельствах не предадите его, — он повернулся к Сабину. — Узнай он о подобном вероломстве, то, скорее всего, избрал бы одно из двух или даже сразу оба пути. Написал бы императору письмо с требованием заменить Корвина и Гету, а так как я, находясь за пределами Рима, лишён возможности просматривать почту императора, письмо Плавтия, несомненно, достигло бы адресата. Он также, скорее всего, сообщил бы им о том, что располагает сведениями относительно их намерений. В любом случае Мессалина поняла бы, что мне известны её замыслы, чего не должно случиться ни при каких обстоятельствах. Моя жизнь оказалась бы в большой опасности, а Мессалина впредь была бы гораздо осторожнее. Чтобы избавиться от этой гарпии, я вынужден поддерживать в ней чувство полной безнаказанности — с тем чтобы со временем она настолько обнаглела, что утратила всякую осторожность. — Губы Нарцисса скривились в мрачной улыбке. — Вы не поверите, но, желая укрепить в ней чувство абсолютной безнаказанности, я даже помог этой мстительной твари избавиться от старых врагов её семьи.

Веспасиан тяжело вздохнул.

— Меня уже больше ничего не удивляет в политике императорского двора.

Ценис обхватила Веспасиана за шею и поцеловала, прижавшись к нему всем телом.

— Мне так тебя не хватало, любимый.

Веспасиан ответил на её порыв с такой же страстью. Сабин и Магн сделали вид, что внимательно оглядывают его палатку, словно простая обстановка и немногочисленные украшения представляли некий особый смысл и интерес.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Веспасиан, высвобождаясь из её объятий.

— Ты сам видел: я секретарь у имперского секретаря. И ты не поверишь, в Риме у меня есть ещё собственный секретарь.

Веспасиан рассмеялся.

— То есть секретарь секретаря. Бюрократия достигла невиданных высот.

— Возможно, но Нарциссу, Паллу и Каллисту это нравится. Чем большим количеством чиновников они заполнят дворец, чем больше протоколов те будут составлять, тем сложнее будет постороннему человеку разобраться в том, что происходит.

— Но почему ты работаешь на Нарцисса, а не на Палла?

— Так мне велел Клавдий, я же должна повиноваться своему императору и повелителю. Предполагаю, идея принадлежала Нарциссу с молчаливого согласия Палла. Я им нужна для общения между собой, чтобы не ставить в известность Каллиста.

— Этот мерзкий кусок дерьма пытался нас убить, — процедил сквозь зубы Сабин.

— Да, Палл был вне себя от гнева, когда об этом узнал. Таким я его никогда не видела. Он чуть было не сорвался на крик. В результате Каллист утратил остатки доверия, которое Нарцисс и Палл ещё питали к нему. Теперь они пытаются найти или сфабриковать свидетельства того, что Каллист работает на Мессалину, чтобы со временем избавиться от них обоих. В Риме сейчас очень неспокойно.

— Как же наш дядя справляется с этим? — спросил Веспасиан.

— Он старается ни во что не вмешиваться, насколько это возможно. Однако обстановка в доме невыносимая, и он старается бывать там как можно меньше.

— Мать наконец приехала?

— Да, два месяца назад, в сопровождении Артебудза. У них с Флавией несовместимые взгляды на то, как нужно воспитывать детей.

Веспасиан поморщился.

— Могу себе представить. И что-то подсказывает мне, что свои взгляды они не желают держать при себе.

— Боюсь, что нет. У меня есть письма тебе от них обеих и одно от твоего дяди, и все, вероятно, жалуются друг на друга.

— Ни дать ни взять, как вольноотпущенники Клавдия друг на друга, — буркнул себе под нос Магн, наливая себе чашу вина.

— Ещё хуже, — усмехнулся Сабин, — вольноотпущенники, по крайней мере, не живут в одном доме.

Веспасиан сердито покосился на брата.

— Наверно, мне действительно следует подумать о покупке собственного дома.

— Только, брат, не проси у меня взаймы денег.

— Я бы на твоём месте не спешил, господин, — сказал Магн, вновь наполняя чашу. — Пока Нарцисс со своими греками занят ниспровержением императрицы, в Риме будет неспокойно.

— Если им, конечно, удастся справиться с Мессалиной.

— Уверен, удастся. Вопрос в другом: кто займёт её место, когда это наконец произойдёт. К нему сползётся огромное число весьма ядовитых змей.

— Пока с нас довольно одной. Нарцисс легко вовлёк нас в эту битву, думаю, ему не составит труда вовлечь нас и в следующую, — Веспасиан положил руку на плечо Ценис. — А сейчас я буду занят.

Магн допил свою чашу.

— Мне казалось, ты собирался наблюдать за подготовкой воинов к предстоящим битвам.

— Уверен, они обойдутся без меня.

— А вы тут будете заняты другими битвами. Ну, вы меня поняли?

— Что-то в этом роде, Магн, — улыбнулась Ценис.

— Да, генерал, — ответил тот, который был постарше. — Мы с сыном узнали эту новость вчера. Мы отплыли из Британии сегодня на заре. Они начали собираться в землях кантиев. Это на юго-восточной оконечности острова.

— Я знаю, где живут кантии! — грубо перебил их Плавтий, его настроение отнюдь не улучшилось от подобных новостей. — И сколько племён?

— Катувеллауны и все подчинённые им племена.

— Кто ими командует?

— Карадок, или Каратак, как вы, римляне, его называете, и его брат Тогодумн из катув...

— Я знаю, к какому племени они принадлежат! — Плавтий швырнул своему собеседнику кошелёк со звякнувшими монетами. — Можете идти.

Торговцы поклонились и поспешили удалиться. Плавтий же повернулся к рослому румяному длинноволосому детине лет тридцати с длинными висящими усами:

— Сколько, по-твоему, их может там быть, Админиос?

Бритт ответил мгновенно:

— Если там оба моих брата, значит, с ними, по крайней мере, ещё тринованты, атребаты, регны и кантии. А также, возможно, добунны и белги дальше с запада. В общей сложности примерно сто тысяч воинов, а то и больше. И они готовы встретить нас на побережье. И, уверяю тебя, они все будут наготове, ведь это их единственный шанс справиться с нами.

— Не все атребаты и не вся конфедерация регнов, — вступил в разговор пожилой бритт с седеющими волосами и чёрными усами, такими же висячими, что и у его молодого соплеменника.

Плавтий провёл рукой по коротко стриженным волосам.

— Почему ты так думаешь, Верика?

— Мой племянник, правитель Вектиса, ненавидит Каратака. Подчинённое ему племя не присоединится к большой армии. Так же как и все члены моего племени регнов.

— Но даже в этом случае армия будет гораздо более многочисленной, чем та, что встретила Цезаря, а ведь ему пришлось тогда нелегко, — Плавтий повернулся к легатам, сидевшим справа от него. — Итак, друзья мои, похоже, им стало известно, что мы выступаем раньше, чем было задумано. Возникает вопрос: что нам делать в сложившейся обстановке?

Плавтий был явно в панике. Взглянув на троих других легатов, Веспасиан понял: ни один из них не в состоянии ничего предложить.

— Нам нужно выждать. В это время года войско такой численности не может долго продержаться вдали от источников продовольствия. Не будем забывать и о том, сколько земледельцев оторвано от своих обычных занятий. В любом случае они скоро будут вынуждены разойтись.

— Я согласен с тобой, Веспасиан. В сложившихся обстоятельствах это было бы верхом благоразумия, но это исключается по политическим соображениям. Стоит нам отплыть из гавани даже часом позже намеченного времени, как меня обвинят в государственной измене. Мы обязаны выступить через два дня, что означает, что погрузку на корабли нам следует начать уже завтра.