Отпустив лошадь и схватив щит, Веспасиан ногами нащупал дно и по скользкому илу двинулся к берегу. Заметив брата, Сабин протянул ему руку и вытянул на твёрдую почву.

— Спасибо, брат! — поблагодарил Веспасиан, тяжело дыша.

Между тем Ансигар и другие декурионы покрикивали на своих подчинённых, подгоняя их из воды. Когда два последних воина ступили на берег, Веспасиан обернулся, чтобы посмотреть, как там Магн и Зири. Его другу до берега оставалось шагов десять, а вот Зири был ещё на середине реки. Он потерял щит и отчаянно барахтался в воде, цепляясь за попону своего коня. Лошадь мотала головой и возмущённо всхрапывала, однако плыла дальше.

Хатты тем временем приблизились к южному берегу, улюлюкая и потрясая копьями.

— Держись, Зири, и сильнее работай ногами! — крикнул Веспасиан, забираясь на коня.

В воду, туда, где барахтался Зири, полетели первые копья преследователей.

— Уходим! — крикнул Пет. — Нет времени ждать, пока он выплывет!

Наконец Магн выбрался из воды.

— Ступайте, я подожду его!

— Они схватят тебя. Мы можем оторваться от них на целую милю, пока они будут переправляться через реку.

Лицо Магна приняло суровое выражение.

— Я же сказал, что его подожду!

Луций Пет развернул своего коня и устремил его вслед своим батавам. Веспасиан посмотрел на брата.

— Скачи за ними, Сабин. Я потороплю его.

Выбравшаяся из воды лошадь Зири душераздирающе заржала: в круп ей вонзилось брошенное с другого берега копьё. Несчастное животное задёргало задними ногами. В следующее мгновение в шею ей впился ещё один дротик. Воздух снова огласило пронзительное конское ржание. Вспенивая вокруг себя кровавую воду, лошадь пыталась встать на дыбы. Её «пассажир» выпустил спасительную уздечку, за которую держался.

— Хозяин! — крикнул Зири, высунув голову над поверхностью воды.

— Ему уже не помочь, — сказал Веспасиан Магну. Тот, разинув рот, наблюдал за происходящим, в бессилии сжимая и разжимая кулаки. — Если, конечно, ты не хочешь составить ему компанию.

Голова Зири снова ушла под воду. Его лошадь, ослабев, барахталась рядом с ним. Мармарид отчаянно бил по воде руками и сумел-таки снова высунуть голову над поверхностью. Обезумевшими от страха глазами он посмотрел на Магна.

— Хозяин! Хо!..

Зири недоговорил. Голову ему пронзило брошенное с берега копьё. Проткнув мозг и небо и выбив передние зубы, окровавленный наконечник выскочил наружу и остался торчать из подбородка.

При виде этого зрелища Магн издал вопль отчаяния, похожий на рык раненого животного. Вскинув над головой руки, Зири ушёл под воду. Над поверхностью реки осталось торчать лишь древко копья, обозначая место, где мармарид погрузился в водную стихию, столь не похожую на его жаркую родину.

— Безмозглый болван! — процедил сквозь зубы Магн, садясь на коня. — Я велел ему вылить воду из бурдюка, но этот паршивец заявил, что, это, мол, плохая примета и он накликает на себя беду. Теперь он будет пить воду целую вечность, потому что не вылил ни капли.

С этими словами он поскакал вперёд.

— Это я называю мерзкой иронией судьбы, — сказал Веспасиан, следуя его примеру.

Тем временем в воду бросился первый хатт.

Веспасиан и Магн погнали скакунов вдогонку батавам, опередившим их примерно на четверть мили. Поскольку путь на восток им закрывал холм, на котором возвышался обнесённый частоколом Маттий, а впереди — отряд хаттов, который двигался на север вдоль реки, им осталось единственно возможное направление — на северо-восток.

В непосредственной близости от главного селения хаттов земля была хорошо обработана. Отряду то и дело приходилось преодолевать низкие каменные стены и живые изгороди.

— Мой конь долго так не протянет, — посетовал Магн, повернувшись к Веспасиану, когда они перепрыгнули через очередную преграду.

Веспасиан не ответил, видя, что и его скакун выдыхается, хотя и не так быстро, как кони скакавших впереди них батавов. Чтобы не слишком растянуться и никого не потерять, колонна двигалась со скоростью самой уставшей лошади. Отставшие примерно на сотню шагов, Веспасиан и Магн постепенно сокращали это расстояние. Оглянувшись, Веспасиан увидел, как из-за деревьев на северный берег реки, от которого они удалились уже на целую милю, высыпал целый отряд хаттов.

— Вот же дерьмо! Не нравится мне это! — воскликнул Магн, указывая в сторону Маттия.

Ворота поселения распахнулись, и с холма вниз, по петляющей дороге, ведущей на равнину, навстречу колонне устремился конный отряд.

По всей видимости, Луций Пет тоже заметил всадников, потому что колонна отклонилась севернее, но, проскакав несколько секунд, взяла первоначальное направление. Веспасиан, даже не глядя, понял, что это означает. Хатты, следовавшие за ними по берегу реки, изменили направление движения и теперь пытаются перерезать им путь. Отряд попал в окружение.

Пет приказал колонне остановиться, и Веспасиан с Магном наконец догнали её.

— Придётся или сразиться, или сдаться в плен. Третьего не дано, — сказал он братьям, когда те подъехали к нему.

— Тогда я скажу, что выбора у нас нет, — ответил Веспасиан. — Если вступим в бой, то все погибнем. Гизберт предлагал, если мы сдадимся, проводить наших батавов до Рена. В этом случае мы хотя бы сохраним нашим воинам жизнь.

— Батавы не сдаются, — презрительно сплюнул Ансигар. — Особенно хаттам. Мы не смогли бы вернуться домой, если бы сдались в плен. Это было бы несмываемым позором.

Луций Пет безрадостно улыбнулся.

— Похоже, господа, как ни крути, а нас в самом сердце Великой Германии ждёт кровавая смерть. Хотя лично я предпочёл бы сражаться, чем быть казнённым варваром, который называет себя вождём лишь потому, что его прапрадед когда-то спустился с гор и поотрубал всем головы. Ансигар, прикажи своим людям построиться лицом к северу. Попытаемся с боем вырваться из окружения.

Декурион отсалютовал ему и ускакал к своим воинам, выкрикивая приказы. Турмы начали выстраиваться в одну шеренгу. Хатты уже с трёх сторон окружали их. Расстояние составляло не более пятисот шагов.

— Прости, Веспасиан, — произнёс Сабин с удивительной искренностью в голосе. — Ты оказался в Германии по моей вине, это я притащил тебя сюда.

— Нет, это все вольноотпущенники Клавдия. Они интригуют друг против друга, — улыбнулся брату Веспасиан.

— Ублюдки.

— Похоже, пророчество, сделанное при моём рождении, оказалось ложным. Хотя, кто знает, вдруг в нём говорилось, что мне суждено погибнуть в тридцать один год от рук германцев?

— Что? Да, я понимаю, к чему ты клонишь. Нет, в предсказании ничего такого не было. Впрочем, я никогда в него не верил, хотя мать утверждала, что отметины на печёнках трёх жертвенных животных означали именно это.

— Что именно?

Сабин пожал плечами и посмотрел на наступающих с трёх сторон хаттов. Те тоже замедлили шаг и начали выстраиваться в одну шеренгу.

— Ну, давай, Сабин, теперь ты можешь мне сказать. Сам видишь, что всё это было полной чушью.

Сабин пристально посмотрел на брата, взвешивая все за и против.

— Хорошо. Во время церемонии твоего имянаречения отец принёс в жертву быка, свинью и барана. Когда он стал разглядывать печень животных, то заметил на них одинаковые пятна. Помню, я сильно тогда обрадовался. В моих глазах это означало, что Марс отвергает тебя. Видишь ли, в ту пору я тебя ненавидел.

— Почему? Что я такого сделал?

— Я слышал, как отец обещал Марсу хорошо кормить тебя, заботиться о тебе, даже в ущерб мне. Я ужасно ревновал тебя.

Увы, эти пятна не означали, что Марс отвергает тебя, отнюдь. На каждой печёнке была своя отметина, но очертания всех были узнаваемы. Впрочем, то, что тогда представлялось неким посланием, похоже, оказалось не более чем...

— Эй, римляне!

Братья оглянулись. Появившиеся со стороны Маттия хатты остановились в пятидесяти шагах от них. Один из них выехал вперёд.

— Проклятье! Да это же наш пленник, который вёл нас сюда! — воскликнул Веспасиан, моментально узнав «проводника поневоле». — Должно быть, он воспользовался мостом.