Бидж вынула последнее требование, написала рядом с названием пентобарбитала «Через Бидж Воган» и — крупными буквами — «Одобрено доктором Трулавом — смотри регистрационную книгу». Это по крайней мере снимет ответственность с одного Конфетки. Бидж на всякий случай открыла и регистрационную книгу, чтобы убедиться, что Трулав все там пометил верно.

Запись вверху страницы привлекла ее внимание:

«ј 7089. Фледексин. 20 г. Для исследований на кошках. Исполнитель: доктор Чарльз Доббс. Соисполнитель: доктор Люсилла Бодрэ».

Никакой Люсиллы Бодрэ в ветеринарном колледже не было. Бидж вернулась к подшивке требований и прочла заказ Конфетки. Внизу страницы карандашом было помечено: «14.00. Опытная станция». Типичная записка Конфетки самому себе. Бидж положила требование на место, заперла шкаф и быстро покинула аптеку. Конфетка рассеянно поблагодарил ее, когда она вручила ему заказанные анестетики и его удостоверение. Он стоя читал одновременно две книги — одну по оперативному лечению хищников, другую по анатомии кошачьих.

— Ты разве не собираешься мыться? — спросил Бидж Дэйв. — На этот раз нет, — улыбнулась ему девушка. — Вы с Лори как раз те ассистенты, которые нужны Конфетке. Я пойду прогуляюсь. Желаю удачи. — Бидж еле удержалась от того, чтобы не поцеловать его на прощание.

Что-то в ее голосе заставило Конфетку взглянуть на нее. Бидж отвела глаза, к ее облегчению, и Конфетка, и Дэйв были слишком погружены в приготовления к операции, и только Лори продолжала смотреть внимательно и, как показалось Бидж, встревоженно.

Бидж была уверена, что все слышат, как позвякивают у нее в рюкзачке ампулы с пентобарбиталом и шприц. Только выйдя из колледжа — в последний раз, сказала себе Бидж, — она с облегчением перевела дыхание.

Проникнуть на территорию опытной станции, где выращивались разные виды кормовых растений, было нетрудно: многие студенты, несмотря на плакат «Вход запрещен», к вящему неудовольствию персонала, использовали выкошенный склон как место для прогулок. Даже в засуху участки злаков — каждый со своей табличкой — были зелены: за ними хорошо ухаживали и поливали. Бидж прошла по разделяющей их дорожке так же осторожно, как если бы пробиралась на Перекресток.

Одна из тропинок была перегорожена колышком с дощечкой, на которой значилось: «Испытания гербицидов. Опасная зона». Буквы были написаны от руки и совсем не походили на все другие надписи на опытных участках. Дорожка вела к зарослям ежевики и робинии, из-за которых выглядывала сетчатая ограда небольшого загона и дощатый сарай.

Подойдя поближе, Бидж разглядела, что вокруг забора из металлической сетки тянется расчищенное пространство, внутренняя часть загона представляла собой квадрат, засеянный короткой густой травой, выведенной на опытной станции специально для стадионов. Один угол был завешен брезентом, дававшим тень, там же стояли две миски — одна с водой, другая с патентованным кошачьим кормом.

Вдоль сетчатой загородки бегала и мяукала, пытаясь просунуть в ячейки лапу, ухоженная и упитанная кошка-цветочница.

Бидж бросила быстрый взгляд на дорожку позади себя, девушка почти удивилась, увидев обычные строения университетского городка — спортивный зал и трибуны стадиона с высокими металлическими опорами прожекторов, это все еще была Вирджиния.

Чернокожая женщина лет тридцати пяти деловито шла от сарая к загону. Даже в джинсах и футболке она выглядела как научный работник, впечатление усиливалось лабораторным журналом у нее в руках.

— Не подходите к загону, — быстро сказала она, озабоченно взглянув на Бидж. — Да и вообще быть здесь вам не полагается, — закончила она властно.

— Так же, как и ей, — ответила Бидж, показывая на кошку-цветочницу. Девушка перегнулась через ограду и почесала животному ухо. — Ну что, дружочек, скучаешь по приятелям, а?

Женщина с лабораторным журналом беспомощно на нее смотрела.

Наконец Бидж спросила:

— Вы Люсилла Бодрэ? — и протянула женщине руку. — Я Бидж Воган. Я работаю с доктором Доббсом. — Женщина с облегчением улыбнулась и пожала руку Бидж. Доктор Бодрэ была привлекательной женщиной, хотя ее несколько портили воспаленные слезящиеся глаза. Бидж заметила, что из кармана у нее торчит пачка бумажных салфеток.

— Прошу прощения за резкость. Я не ожидала вашего прихода. — Она говорила с таким же каролинским акцентом, что и Ли Энн.

— Это моя вина, — искренне извинилась Бидж. — Я пришла сюда раньше, чем ожидал доктор Доббс. — Это было истинной правдой. — У меня, к сожалению, мало времени. Я просто хотела посмотреть, как идут дела у этого малыша. — Бидж продолжала гладить котенка. — Я работала с ним в…

— Счастливица, — выдохнула доктор Бодрэ. — Ох, вы и счастливица!

«Счастливица? — подумала Бидж. — Это я-то, собравшись сегодня покончить с собой?» Вслух она сказала:

— Как у него дела?

— Раны еще заживают. — Доктор Бодрэ показала на выбритые места, где еще не были сняты швы. — Вы что, уже хотите забрать его обратно?

Бидж притворилась смущенной:

— Мне очень неприятно беспокоить вас раньше времени…

— Ну, я ведь обещала доктору Доббсу, что верну киску сразу же по выздоровлении. — Женщина засмеялась. — Он заставил меня три раза повторить обещание, пока я не спросила, не требуется ли ему письменная гарантия. На это он только и сказал: «Если ваше слово ничего не стоит, то и письменное обещание имеет ту же цену». — Она присела рядом с кошкой-цветочницей и тоже погладила животное. — Мне и в голову бы не пришло обмануть Конфетку.

Как Бидж замечала много раз. Конфетка нравился женщинам.

Бидж осторожно ощупала швы:

— Нет ни воспаления, ни нагноения. С котиком все будет в порядке. Он не доставляет вам хлопот? Доктор Бодрэ слегка нахмурилась:

— Он что-то беспокоится все время, не могу понять почему. У меня такое чувство, что я не понимаю чего-то важного.

На верхушку куста опустилась малиновка, полились чистые звуки ее песенки. Кошка-цветочница отчаянно заметалась, пытаясь дотянуться до птички сквозь проволочную сетку.

Доктор Бодрэ озабоченно посмотрела на котенка:

— И почему он все время такой нервный? Бидж сорвала охапку ромашек, росших рядом с дорожкой:

— Он ведет себя так по двум причинам. Во-первых, ему негде спрятаться от крылатых хищников. — Перед ее мысленным взглядом возникла картина: птица рок, уносящая в когтях кошку-цветочницу, а заодно и доктора. — Во-вторых, он привык питаться иначе — не из миски, а поймав себе на обед птичку.

Бидж перебросила цветы через сетку. Котенок жадно набросился на растения, ловко перекусывая стебли и вплетая цветы себе в мех. Через несколько секунд его почти не было видно под зеленью — розовел только нос. Зверь затаился в углу загона, ближайшем к кусту ежевики, на который опустилась стайка дроздов. Доктор Бодрэ была очарована.

— Они все так делают?

— О да. И к тому же они живут стаей, что необычно для кошек.

— И это так для него важно?

— Конечно. В одиночестве он не может вести привычный образ жизни. Вы не биолог?

— Я медик, — ответила Люсилла Бодрэ слегка высокомерным тоном, который Бидж и раньше приходилось слышать от исследователей, занимающихся человеческими болезнями. — Занимаюсь изучением аллергии. — Она криво улыбнулась, увидев выражение лица Бидж. — Это ужасно интересный предмет. А сейчас мне представилась такая возможность…

Она подошла к загородке и с ловкостью, которой Бидж позавидовала, перегнулась через сетку и зарылась лицом в мех кошки-цветочницы. Животное громко замурлыкало.

— Видите? Никаких последствий, а ведь я страдаю жуткой аллергией на кошачью шерсть.

— На перхоть, хотите вы сказать.

— Да, конечно. Самое удивительное, что я взяла образцы и не обнаружила никакой разницы между кошачьей перхотью и перхотью этого красавца. — В этот момент она громко чихнула. — Что за цветы вы ему дали?

— Ромашки.

— О-о, дьявол. — Она чихнула еще раз. — Да, с моей стороны было глупо так к ним приближаться. — Доктор Бодрэ направилась к сараю. Бидж пошла за ней и остановилась у двери — помещение было таким крохотным, что для двоих места там не оказалось. У стены притулился самодельный стол — дверь, положенная на козлы. На нем стоял микроскоп, а на полу были разложены алюминиевые футляры с предметными стеклами и чашками Петри. Все они имели наклейки с эмблемой фирмы медицинского оборудования в Рэли, Северная Каролина, и пометками лаборатории Дьюкского университета.