— Может, все не так серьезно? — без особой надежды предположил он. — Может, болезнь убьет пару сотен человек и исчезнет так же быстро, как появилась?

— Во имя всех богов, я мечтаю об этом! — Королева покачала головой. — Лишь в такие моменты я начинаю взывать к богам. В юности я предавалась запретным религиозным культам. Мы вернули ритуалы, запрещенные в Невве на протяжении многих тысяч лет. Колдовство и черная магия интересовали меня.

Анса гадал, с какой стати она рассказывает ему об этом. Должно быть, королеве просто хотелось с кем-либо поговорить, — с человеком, который не принадлежал ее миру, но одновременно был ей почти ровней. Что ж, если это ей так необходимо, он попытается быть любезным собеседником. Анса еще не утратил надежды уговорить королеву помочь ему в войне против Мецпы.

— Для юных, избалованных и безответственных отпрысков богатых семей запретные культы всегда очень привлекательны. Я стала игрушкой в руках злых жрецов и колдунов-шарлатанов. — Шаззад невидящим взором уставилась куда-то вдаль. — Когда я образумилась, то приказала повесить большинство из них. Однако другие остались в живых, и сегодня они воспрянули духом. Всевозможные нарушители спокойствия попытаются обогатиться на нашей общей беде.

— Издайте указ, — посоветовал он. — Пригрозите казнью всем тем, кто обещает защиту от чумы, обращаясь к черным богам.

— Я уже сделала это, но сомневаюсь, что указ поможет. Когда люди в отчаянии, они забывают об осторожности. Если бы с этим можно было хоть как-то бороться!.. Мои лекари убеждены, что именно чужаки с юга принесли к нам эту заразу, но они не имеют понятия, как она распространяется. Через воду? Через дыхание? Через телесный контакт?

— Но откуда им знать, что именно чужеземцы принесли болезнь? — спросил он.

— Во-первых, совпадение слишком велико, чтобы в этом усомниться. Еще важнее, что впервые болезнь появилась в двух местах: в гавани и во дворце. Именно здесь впервые объявились чужаки. В других районах города чума пока еще не обнаружилась.

— Тогда, может быть, есть шанс сдержать заразу?

Королева покачала головой.

— Нет. Чужеземцы пробыли здесь слишком долго и общались с самыми разными людьми. Просто в других местах недуг возникнет позднее.

Королевский посланец вбежал на террасу и упал на одно колено, протягивая королеве медную трубку. Она приняла послание, вскрыла его и, развернув пергамент, стала читать. Затем со вздохом бросила листок на каменный пол.

— Этого я и боялась. Болезнь появилась в трех селениях в десяти лигах от города. В одной из деревень первый случай был четыре дня назад. Должно быть, кто-то из портовых рабочих уехал туда в тот самый день, когда появились иноземцы. Теперь зараза вырвалась на свободу и скоро опустошит все мое королевство.

— И не только ваше, — напомнил ей Анса. — Чума никогда не блюдет границ, установленных людьми.

Шаззад невесело засмеялась.

— Однако, поскольку пойдет она именно отсюда, то все станут называть ее «невванской чумой» или «проклятием Шаззад». Во всем обвинят меня одну.

— А где эти чужеземцы? — поинтересовался Анса.

— Некоторые остались на кораблях. Другие живут в доме, который я им предоставила. Все они здоровы, однако надолго ли?.. Возможно, они так же восприимчивы к нашим болезням, как и мы — к их.

— Либо они проживут недостаточно долго, чтобы заболеть, — резонно указал Анса. — Люди разорвут их на части, если узнают, что именно они были разносчиками чумы. Вам следует выставить стражу, чтобы защитить иноземцев.

Шаззад задумалась.

— Напротив, мне бы хотелось оставить их беззащитными. Если народ во всем обвинит их, то это снимет давление с меня. В конце концов, ведь это именно они, хоть и невольно, стали причиной катастрофы.

Анса попытался воспротивиться.

— Вы не можете…

— Ну, конечно, я постараюсь выставить охрану, — заверила Шаззад. — Бросить их на произвол судьбы было бы нарушением законов гостеприимства. И все же искушение велико.

В последующие дни эпидемия распространялась в столице все шире. Вскоре погребальные процессии уже не смогли собирать всех мертвых, и для перевозки трупов были выделены телеги. Как и предсказывала королева, люди пытались напасть на чужеземные корабли и на моряков, оставшихся в городе, однако все эти атаки легко удалось отразить. Нападавшие оставались слишком разрозненными и пока что недостаточно отчаялись, чтобы объединить свои усилия.

Вид раба был отвратителен. Он невероятно отощал, вся кожа была покрыта нарывами и кровоточащими язвами. Воздух со свистом прорывался между десен, лишившихся зубов. Всего три дня назад это был крепкий юноша. Теперь он скорее напоминал едва живой труп.

— И сколько сейчас таких? — спросила Лериса.

— Почти треть, — ответил ее управляющий. — Люди умирают по всему острову, и говорят, что на другие острова тоже пришла эта зараза.

Она не стала подходить близко к умирающему рабу. Не то чтобы Лериса опасалась заразы, но она ненавидела уродство в любом его проявлении и никогда еще не видела ничего столь уродливого, как это отвратительное создание.

— Убейте его, — приказала она. — Убейте всех, кто подцепит эту болезнь. Не знаю, поможет ли это, но раз уж излечить их все равно нельзя, то нет и смысла заставлять их мучиться.

— Будет исполнено, — с поклоном пообещал управляющий.

Развернувшись, Лериса пошла прочь от хижин, где жили рабы. В сопровождении телохранителей она двинулась ко дворцу, когда внезапно один из юношей окликнул королеву и указал куда-то вдаль.

— Пенду вернулся!

Теперь и королева заметила далеко впереди алый стяг.

— Пойдем, поприветствуем их, — предложила она.

Вот и хороший повод немного повеселиться. Не то чтобы она высоко ценила жизнь рабов, но вид умирающих казался ей отвратительным. И с какой стати они вообще вздумали болеть?!

К тому времени как королева достигла берега, боевые каноэ уже на полной скорости неслись к пристани. Чужеземцы, выстроившись на палубах своих кораблей, с благоговением наблюдали за этим зрелищем. Илас Нарский с десятком моряков, которые еще оставались на ногах, также глядел на них с берега.

Весла взлетали и вспенивали воду под ритмичное пение воинов. Гребцы налегали изо всех сил, вкладывая в каждый гребок мощь тренированных юных тел. Бойцы, стоявшие между рядами, потрясали щитами и копьями в такт песне. Солнце блестело на их клинках, озаряло перья в волосах, краску, нанесенную на лица и на обнаженные тела. Это зрелище могло привести в ужас любого неподготовленного человека.

Лериса грезила о тех днях, когда ее флот вновь будет возвращаться с награбленной добычей и привозить отрезанные головы врагов. Она поклялась себе, что эти славные дни настанут очень скоро. Может быть, приход этих каноэ и есть долгожданный знак, что судьба опять поворачивается к ним лицом…

С последним гребком все каноэ одновременно ткнулись в берег. Командир соскочил на песок, и остальные воины устремились за ним следом, разразившись грозными воплями и потрясая оружием. Бегом они бросились вверх по холму, к своей королеве. Наконец, с последним приветственным возгласом, все как один человек, они опустились на одно колено и воткнули в землю копья, поставив рядом черные щиты.

Пенду поклонился, едва не касаясь лбом ног Лерисы.

— Моя королева! — прокричал он. — Острова вновь призваны к порядку. Мы, преданные вам, ждем приказа короля, чтобы пойти войной на его врагов!

Склонившись вперед, она ладонью коснулась его темно-золотистой шевелюры, ныне слегка тронутой серебряными нитями.

— Поднимись, мой капитан. Поднимитесь, все вы, и примите благодарность своих короля и королевы. Будьте готовы. Очень скоро мы вновь вернемся на материк!

Воины поднялись с громовыми криками и, развернувшись, направились в свой лагерь. Один лишь Пенду пошел вместе с королевой, чтобы поговорить с ней наедине.