— Со мной все в порядке... правда, — выдавила она.

— Это не так. Подойдите сюда.

Произнеся эти слова, он внезапно привлек ее к себе и крепко прижал, отчего Элиза мгновенно успокоилась.

Что за безумие, подумала она. Я совсем не знаю этого человека, но мне приятны его объятия.

Следовало оттолкнуть Винсенте, но, поддавшись неведомому чувству, Элиза не сделала этого.

— Мне нужно побыть одной, а вы должны уходить, — нетвердо произнесла она.

— Нет, я не оставлю вас в таком состоянии. Присядьте. — Он подвел ее к стулу, отлучился на мгновение, потом протянул бокал. — Выпейте.

Она снова рассмеялась:

— Шампанское?

— Это все, что я смог найти. Со столов уже убрали.

— Не могу же я пить шампанское на поминках собственного мужа!

— Почему? Неужели вы будете тосковать по нему?

Она подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее каким-то непонятным ей взглядом.

— Нет, не буду.

Осушив бокал, Элиза попросила наполнить его снова.

Подождав, пока она выпьет второй бокал, Винсенте спросил:

— Тогда почему вы столько плакали?

— Сегодня я не обронила и слезинки.

? Вы плакали наедине с собой.

Это было правдой. Оставаясь по ночам в одиночестве, Элиза давала волю чувствам, задаваясь вопросом, почему рухнули все ее мечты.

Все могло бы быть иначе, если бы только...

Она в отчаянии отмахнулась от этой идеи.

Но откуда Винсенте узнал о ее одиночестве?

— Ваше отчаяние написано у вас на лице, — ответил он на ее неозвученный вопрос. — Его не спрячешь под макияжем.

— Мне удавалось скрывать его от других.

— Но не от меня, — тихо сказал он. — Допивайте, и я отвезу вас в ресторан, чтобы поужинать.

Его властность и уверенность в том, что она подчинится ему, начали ее раздражать.

— Спасибо, я лучше останусь тут.

— Нет, не останетесь. Здесь для вас слишком много воспоминаний.

— Бен настоял, чтобы мы жили в самом большом номере люкс, — машинально сказала она.

— Я не удивлен этим. Он любил привлекать внимание, так?

— Да, но я не стану обсуждать его с вами. Он мертв. Все закончено.

? Смертью никогда ничего не заканчивается, — уточнил Винсенте. — Вы не должны сидеть здесь одна. Пойдемте со мной. Расскажете мне обо всем, о чем молчали с другими, и вам станет легче.

Внезапно ей захотелось сделать так, как он предложил. Ведь вскоре они расстанутся, и она никогда не увидит его больше.

— Хорошо, — сказала Элиза. — Почему бы нет? Я поеду с вами.

— Вам лучше снять с себя траур.

— Не командуйте мной!

— Я не командую, а просто предлагаю вам то, чего вы сами желаете, — произнес Винсенте таким тоном, который удивлял и раздражал одновременно.

— Может, посоветуете, что мне надеть?

— Что-нибудь вызывающее.

— У меня нет подобной одежды.

— А зря. Женщина с такой внешностью и фигурой, как у вас, должна носить яркую одежду. Я уверен, что в вашем гардеробе найдется хотя бы одно щегольское платьице, которое нравилось Бену и он просил вас надевать его, когда вы появлялись на людях.

— Бена уже нет. Если я появлюсь сейчас в ярком наряде с вами, меня непременно осудят.

— Вам есть до этого дело?

— Мне следует прислушиваться к общественному мнению, — сказала Элиза, пытаясь скрыть, как ей хотелось последовать предложению Винсенте.

— Но вы не прислушиваетесь к нему и никогда этого не делали. Так что незачем начинать делать это сейчас.

— Вы все заранее продумали.

— Я всегда все планирую. Это очень помогает по жизни.

— Это кажется подозрительным, — произнесла Элиза.

— Что вы имеете в виду?

— В средние века вас назвали бы колдуном и сожгли бы на костре.

— Меня и сейчас зовут колдуном, но заключают со мной сделки. Хватит разговоров! Пора поразить светское общество. Не заставляйте меня ждать.

Элиза направилась в спальню, размышляя о том, насколько неприлична догадка Винсенте о наличии у нее щегольского платьица.

Оно висело в дальнем углу гардероба. Это шелковое платье цвета меда выбирал для нее Бен.

— Когда будешь надевать его, я стану гордиться тобой, — заявил он.

— Оно слишком вызывающее! — запротестовала она.

Однако Бен не захотел ничего слушать.

Элиза натянула это платье лишь однажды. Оно было настолько облегающим и открытым, что под него было невозможно надеть даже нижнее белье.

Надев его сейчас, Элиза посмотрела на себя в зеркало и, к собственному удивлению, обнаружила, что ей нравится то, как она выглядит.

Глубоко вздохнув, Элиза рывком открыла дверь и вышла из спальни.

В номере никого не было.

Возмущенно оглядевшись, Элиза поняла, что Винсенте Фарнезе обманул ее. В следующее мгновение раздался стук в дверь. Она открыла ее и увидела на пороге Винсенте.

— Я поднялся наверх, чтобы переодеться, — объяснил он.

— Вы решили остановиться в отеле?

— Конечно. У меня нет жилья в Лондоне, так что отель — лучшее решение. Позвольте сказать, что вы выглядите просто умопомрачительно! Мне будут завидовать все мужчины.

? Мне не нравится, что вы так говорите, ? резко отрезала она.

— Почему? Каждая женщина любит комплименты.

— Я не каждая женщина. Я ? это я. Подобное всегда говорил мне Бен. Это было ужасно. К слову...

— Простите меня, — быстро прервал он ее. — Вы, конечно, правы. Я больше не скажу ни слова о вашей красоте. Нас ждет автомобиль.

Винсенте взял у нее из рук бархатную накидку и надел ей на плечи.

У входа в отель стоял лимузин, водитель держал заднюю дверцу открытой. Элиза грациозно уселась на заднее сиденье, и Винсенте присоединился к ней.

Они отправились в один из самых дорогих лондонских ночных клубов. Бен не имел пропуска в этот закрытый клуб из-за своего дурного характера. Однако Винсенте Фарнезе, несмотря на отсутствие жилья в Лондоне, был вхож сюда.

— Мы пришли немного рановато, — сообщил он, когда они поднимались по длинной

лестнице, — так что сможем спокойно поужинать и поговорить до начала дискотеки.

Винсенте оказался знатоком изысканной кухни. Элиза думала, что не голодна, но, попробовав краба под винным соусом, почувствовала, как у нее разыгрался аппетит.

— Почему вы сказали той женщине, что у меня каменное сердце и холодный рассудок? — спросила она. — Вы ничего обо мне не знаете.

— Мы должны были убедить ее в вашей жестокости. Кроме того, каждая из женщин может при необходимости стать жестокой.

— Это правда.

— Покойный муж был вам верен?

— Сомневаюсь в этом. Он, должно быть, спутался с ней вскоре после нашей свадьбы.

— Вас это удивляет?

— Ничто, касающееся Бена, больше меня не удивляет, — пожала плечами Элиза. — Даже то, как он умер.

— Я слышал подозрительные слухи.

— Вы имеете в виду женщину, с которой он был, когда случился сердечный приступ? Она исчезла, так что о ней ничего не известно.

— То есть скрылась, как корабль-призрак.

Элиза уныло улыбнулась:

— Этих кораблей-призраков была целая флотилия.

— Наверное, вам приходилось очень трудно.

— Мне было жаль его. Возможно, я не была ему хорошей женой, но всегда заботилась о нем, когда она болел.

— Вы любили его по-своему?

— Я никогда не любила Бена, — просто ответила Элиза, задаваясь вопросом, зачем столько всего личного рассказывает этому человеку.

— Это очень интересно.

— Вы тоже считаете, будто я вышла замуж за Бена только ради его денег? Боже, дай мне сил!

— Я не считаю...

— Слушайте, вы сами сказали, что мне наплевать на мнение людей. Вы правы. Мне наплевать и на ваше мнение. Думайте обо мне все, что хотите.

Наступило молчание.

— Извините, — тихо молвил Винсенте.

— Это мне нужно извиниться перед вами, — грустно признала она.

— Я не удивлен, что, после всего произошедшего, ваши нервы на пределе.