Эшли почувствовала, как от страха начала кружиться голова — она дышала слишком часто и рвано. Увидев в зеркале заднего вида тени возле дома, девушка поняла, что деваться больше некуда. Придётся бежать. Она тихонько приоткрыла дверь автомобиля и спрыгнула с водительского кресла. Как только сапожки уткнулись в снег, тут же бросилась вперед, к дороге.

— Не упусти ее, Сай! — раздалось почти рядом, но Эшли и не думала сдаваться — нужно было бежать и спасаться во что бы то ни стало.

— Она побежала направо! — ответил голос из темноты первому.

Эшли бежала вперед на чистом адреналине. Она уже поняла, что ее ведут — хруст снега, ругань парней от того, что они проваливались в сугробы, слышались все ближе. В ее ушах же отдавалось только собственное хриплое хаотичное дыхание. Скрываться было негде — девушка оказалась единственным темным движущимся пятном за много, много миль от людей.

— Эй, она моя! Я первый! — крикнул голос позади, и Эшли едва не споткнулась о собственную пятку. Она всхлипнула и снова припустила шаг, стараясь бежать изо всех сил, на разрыв грудной клетки от интенсивно работающих сердца и легких.

Их позади было трое. И неизвестно, останется ли девушка живой после «знакомства» с такими огромными мужланами, поэтому сейчас Эшли молила всех богов, каких могла вспомнить, о прощении своей души.

Кажется, впереди замаячила дорога — о ее появлении оповещали огромные сугробы, которые остались после проезда специальной техники. Эшли задержала дыхание и прыгнула вперед, стараясь зацепиться пальцами, как на горе для скалолазания, за выступы снега. Тут же все тело прошибла резкая боль — кто-то позади ее ухватился за кофту и потянул назад. Инерцией Эшли откинуло в бок, вязаная кофта задралась, и она проехала оголенной грудью по хрусткому снегу. Девушка забарахтала ногами.

— Ох, да она ничего! — крикнул тот, что толкнул ее в сугроб.

Эшли, увидев нависшего над ней черного громилу, собралась, сжалась в позу черепашки на панцире и резко дернула двумя ногами вперед. Удар от сапожек на невысоком каблуке пришелся прямо в цель — преследователь загнулся и закашлялся.

— Держи ее, — рассмеялся кто-то сбоку.

Эшли успела перевернуться и буквально поползла наверх, цепляясь и царапаясь уже практическими обмороженными, покрасневшими пальцами о наледь. Но тут кто — то снова ухватил ее за ногу и резко дернул на себя. От удара о снежную насыпь из груди вышибло дух.

— Глянь, какая строптивая, — хмыкнул мужчина. — Хватит на троих!

Девушка, брыкаясь, пыталась спастись, нанести как можно больше ударов, но он вдруг нагнулся, навис над ней, закрыв своей тучной фигурой свет луны, и обрушил пощечину невиданной силы. Вспышка света сверкнула под веками, и Эшли, сжав зубы, атаковала со всей слепой силой, на которую была способна.

Она должна во что бы то ни стало остаться живой! Живой!

— Да хватит возиться! Я скоро кончу в трусы от одного ее вида! — грязно сплюнул в снег третий.

Эшли обернулась и поняла: дело плохо. Двое жутких мужиков, в каких — то грязных рваных обносках, ухмылялись ртами, в которых был явно не комплект зубов. Третий, будто помоложе, ухватил ее руки над головой и поднял повыше, так, что девушка выгнулась, ощущая колкий снег обнаженной спиной: широкий свитер все норовил подняться выше.

— Какая киска, а? — будто предлагая товар на рынке, облизнулся он. И тут же тот, кого Эшли ударила в живот первым, уселся на ее бедра, сжав сильно грудь.

— Лежи смирно, дрянь!

Эшли, поняв, что осталась один на один с этими уродами, закричала что есть силы:

— Помогите! Кто-нибудь помогите!

Она словно онемела, но продолжала бороться из последних сил, до тех пор, пока мозг не начал отключаться, проваливаясь в темноту.

Последнее, что она услышала, был волчий вой — протяжный, тоскливый, леденящий кровь. И вой этот, казалось, был по ее душу.

За сутки до этого.

Эшли гнала автомобиль по заснеженной трассе так, как будто бы за ней кто-то гнался. В темном окне мелькали черные деревья, белые сугробы, серая обледенелая колея. Иногда она ловила свой потерянный взгляд в зеркале заднего вида, морщилась, и тут же прибавляла газу.

Хорошо, что трасса была пустой: в это время года коттеджный поселок «Луна и сосны», куда вела дорога, не пользовался успехом. Домики снимались редко по причине удаленности от всех благ цивилизации, к которым привык современный житель. Да и сами коттеджи стояли так далеко друг от друга, совершенно без связи, что, если с одним что-то случится, в соседнем даже не узнают.

Именно эта удаленность и привлекла Эшли Салливан, которая сейчас неслась на своем красном «жуке» от самой себя. Всего полчаса назад она забронировала домик, побросала кое-какие вещи, написала на работе заявление на пять дней внеочередного отпуска и давила педаль газа в пол так отчаянно, будто бы за ней гнались волки.

Вдруг тишину автомобильного салона нарушил телефонный звонок. Эшли вздрогнула, глянула ошалевшими глазами на дисплей, подумала минуту, и только потом нажала кнопку громкой связи.

— Если ты мне сейчас же не объяснишь, что случилось, я лично надеру твою маленькую упругую задницу! — прогремело на всю машину. Эшли даже не поморщилась: подруга, коллега и практически сестра, Салли, всегда выражалась предельно конкретно. — Куда это ты унеслась, скажи на милость?

— Салли, у меня не было выбора! — Эшли пыталась «держать лицо» и говорить коротко и сухо. — Босс тут же нашел мне замену на пять дней отдыха.

— Конечно нашел! Еще бы он разрешил выйти на работу авиадиспетчеру, который от волнения не мог попасть с первого раза в дверь! А потом подорвался так, будто бы ей хвост прищемили! Представляю, как бы ты помогала пилотам!

При упоминании о пилотах Эшли всхлипнула. Потом еще раз, и еще, и, наконец, разревелась. Голос на том конце провода тут же сменил гнев на милость, поняв, что начался «всемирный потоп».

— Ну-ну, моя крошечка, кто тебя обидел? Расскажи мамочке! — Эшли тут же подумала, что роль многоопытной взрослой, на которую часто переходила Салли, подходит ей гораздо больше: все-таки опыт по воспитанию двух маленьких детей помогал ей подобрать нужные слова и интонацию.

— Салли! Кларк, он… он! — Эшли захлебнулась в рыданиях, часто заморгала, сглотнула слезы, крутанула руль, поняв, что машину заносит и включила дворники: вдруг пошел довольно обильный снег. — Он женат!

Салли охнула, а Эшли сбавила скорость. Из-за резкого снегопада, который буквально разверзся над трассой, как хляби небесные, и без того не очень хорошая видимость резко ухудшилась.

— Жил на два города, представляешь! Только там, в Нью-Йорке, у него есть настоящая, официальная жена, а здесь, в Мунтауне, я. Ненастоящая и неофициальная, — Эшли снова захлебнулась рыданиями. — Два года! Два года морочил мне голову!

На другом конце провода затаилось молчание — видимо, Салли подбирала слова, чего за ней обычно не водилось.

— Это ужасно, ужасно! — выговаривалась Эшли, вцепившись в руль «жука».

— Ужасно, но не смертельно! — вдруг прикрикнула на нее подруга. — Где это видано: из-за мужиков убиваться?

Эшли криво ухмыльнулась. Два года отношений не забудешь, не сотрешь.

— Теперь понятно, почему ты решила сбежать в незапланированный отпуск. И старикашка верно сделал, что тебя отпустил. Хорошенько оттянись, нагуляйся вволю, можешь устроить не просто перепихончик, а мжм-перепихончик! Это тоже иногда помогает от грустных мыслей, особенно когда тебя бросил такой козел, как Кларк.

— Никаких мужиков! — резко ответила Эшли. — Больше — никаких.

— Как только увижу Кларка, отрежу ему его чертовы яйца, — мрачно пообещала доброжелательная Салли. — Или запланирую ему дорогу до Тумба-Юмбы. Пусть летит. Пока не кончится горючее.

Эшли улыбнулась сквозь слезы. Такая поддержка дорогого стоила.