И опять всю подготовку взяли на себя Длинноухие. Выбрали укромное место в дневном переходе от Полота – стоит ли говорить, что это опять была роща, магией трансформированная в островок стерегущего леса Маллореана, – связались со всеми командирами, убедили их собраться вдали от пригляда Парсанов и обеспечили защиту от филеров и шпиков. Все, что оставалось Даргу, это прибыть на данное собрание и заявить свои права на власть.
Даже имея за спиной поддержку Светлых эльфов, уже успевших хорошенько «обработать» лидеров гвонков, и прекрасно зная традиции и законы собственного народа, Дарг в глубине души все равно опасался неудачи. Люди Лихоземья не любят проигравших, а он уже один раз выбыл из борьбы за титул вождя и бежал на чужбину. Второй шанс ему могли и не дать. Но все страхи оказались пустыми. Ханг не врал, когда говорил, что среди гвонков начались брожения. Воинов тяготила необходимость подчиняться Парсанам, их раздражали амбиции Теорна и угнетал проигрыш мягкотелым слабакам из Западного Кайена.
Последнее приводило всех в настоящее бешенство. Потому как не могли великие воины Лихоземья, веками живущие бок о бок с самыми жуткими порождениями ночных кошмаров всего остального Торна, уступить на поле боя недавним крестьянам, знать не знающим, что такое настоящая борьба за жизнь. Раз так, то и вина за случившееся лежала не на кочевых воинах, а на их командире. Раз так, то Теорн – предатель гвонков!
К этой мысли эльфам даже никого особо подталкивать не пришлось, кочевники справились сами. Особенно старался его бывшая правая рука – Скел. Впрочем, обольщаться не стоило. Появись здесь наследник Сохога, и желающих спихнуть его с места вождя резко бы поубавилось. Но Теорна здесь не было, зато внезапно появился Дарг. Который мало того, что носил знаки Мастера Меча и сам по себе являлся серьезной силой, так еще и предоставил магическую запись своего боя с братом. И забытый всеми беглец одним махом превратился в серьезного претендента на место лидера всех воинов Лихоземья.
– Эл’Дарг, – отдавая дань уважения рангу, сказал все тот же Скел после просмотра иллюзии с гибелью Теорна, – никто из нас не может оспорить твое право занять место брата. Но не мы здесь решаем, кто будет отдавать приказы и вести за собой воинов. Мы уже не те свободные гвонки, что жили в Лихоземье десять лет назад. Здесь правит Наместник Парсан, и лишь в его воле выбрать преемника Теорна!
– За мной стоит Маллореан и тысячи наемников-орков! – заявил строптивому сородичу Дарг, злясь, что приходится приводить такой аргумент.
Который все равно мало кого впечатлил!
– Тогда ты знаешь, что делать, сын Сохога! – хищно улыбнулся в ответ Скел. – Разберись с Парсаном, как разобрался с братом, и гвонки примут сторону сильнейшего. Да чего там… я первым склоню перед тобой голову.
Дальнейший разговор стал бессмыслен. Благодаря Хангу Дарг примерно представлял те настроения, что царили среди воинов его народа, но все равно оказался не готов к реальности, в которой гордые кочевники подчинились коварному торгашу и боятся пойти против его воли. А ведь он до последнего надеялся, что удастся поднять гвонков на борьбу с Наместником! Нет, не такой Дарг видел свою встречу с сородичами еще совсем недавно, совсем не такой…
Но чувства единственного выжившего сына Сохога мало кого волновали. Запущенный эльфами механизм захвата власти в отдельно взятой стране продолжал работать, вращались невидимые шестеренки, исполнялись секретные инструкции и планы, ну а через несколько дней после собрания и вовсе пришел черед финальной части затеянной Светлыми эльфами постановки – штурм резиденции Наместника.
Сначала отряд небольшими группами просочился в Полот, используя для обмана филеров Парсана Второго все мыслимые и немыслимые способы. Воины эльфов и орков с помощью магии и грима маскировались под человеческих наемников, купеческую охрану и даже регулярные армейские части. Кто-то пробрался в город под видом крестьян, а то и вовсе рабов, и лишь Дарг с Селереем прибыли в торговой повозке, спрятавшись в защищенном магией потайном отделении под грудой товаров. Словно мертвый груз, бесполезный балласт. Быть может, Дарг излишне пристрастен, но у него сложилось именно такое впечатление.
В столице Земли Наместника они провели еще двое суток, прячась на заранее подготовленных квартирах. Опасная задержка объяснялась какой-то накладкой со сроками высадки основных сил орков, нанятых Длинноухими. В детали эл’Дарга опять никто не посвящал, но по оговоркам Чес’сена он понял, что у северо-восточного побережья Горха началась непонятная активность М’Ллеур, и их Светлым сородичам пришлось сильно менять маршрут переброски войск. Однако в итоге обошлось без эксцессов: несколько тысяч зеленошкурых наемников все-таки ступили на землю Сардуора и теперь стремительным маршем двигались в сторону Полота. Если все пойдет как надо, то орки прибудут в столицу аккурат к тому моменту, когда подданным Наместника будет объявлено о гибели Парсана и Даргу понадобятся весомые аргументы в следующем разговоре с армейской верхушкой…
Штурм дворца назначили на полночь. И перед самым выходом у Дарга состоялся с Чес’сеном примечательный разговор.
– Ты уверен, что взять мальчика во дворец это хорошая идея? Одно дело тащить его через полмира, держа в стороне от драк, и совсем другое вовлекать в кровавую сечу, где может случиться всякое. Решать тебе, но… не помешает ли это другим планам? – спросил эльф, вперив в гвонка тяжелый взгляд.
Вот только Дарга такими мелочами было не пронять.
– Надо же, планы… Меня вы с собой берете и ни на какие планы не смотрите! – равнодушно пожал он плечами. – Хотя моя роль во всей вашей затее сугубо парадная. Есть я, нет… это мало на что влияет, если вообще влияет! С Селереем же все гораздо понятнее. Я готовлю из него не паркетного шаркуна, не дуэлянта или фехтовальщика, а воина никерры. Без риска, без пролитой крови и убитых на твоих глазах врагов его навыки не смогут перейти на нужный уровень. Я в его возрасте участвовал в рейде по землям гоблинов, ему же предстоит задача попроще – грохнуть Наместника в его логове. Всего-то…
– Действительно, всего-то… – пробормотал эльф. И с неопределенной интонацией добавил: – Что до тебя, то зря сбрасываешь себя со счетов. Мастер Меча всегда и везде остается Мастером Меча! Ты помог в случае с Теорном, глядишь, и во дворце зачем-нибудь пригодишься… Да и слухов среди твоих будущих подданных меньше будет. Теперь никто не скажет, что новый Наместник на все готовенькое пришел. Никто!
Дарг многое мог бы на это сказать, но в очередной раз промолчал. Смысл обострять отношения, если ничего изменить все равно нельзя?! Ну а раз так, то и нарываться лишний раз не стоит…
Штурмовые группы собирались в заранее оговоренных точках города: три-четыре орочьих воина, пара эльфийских Мечников и обязательно эльфийский же маг. Все в темных доспехах, перчатках, масках и с чернеными клинками, к тому же прикрытые амулетами с отводом глаз. Кто-то нес с собой щиты, кто-то тащил переносной таран, кто-то был увешан артефактами – снаряжение зависело от той задачи, которая стояла перед подразделением. Как, впрочем, и маршрут подхода к дворцу Парсана Второго, благо в городской страже нашлись сторонники Маллореана, которые убрали с улиц большинство патрулей.
Дарг с учеником попали в группу, где было пятеро зеленошкурых рубак и длинноухий колдун. С персональным приказом: на рожон не лезть, идти во второй волне атакующих и в резиденцию заходить с одного из черных ходов. Селерея подобная опека ожидаемо возмутила – паренек с безмозглостью юности рвался в первые ряды, – но не его Наставника. Недавняя беседа с Хангом окончательно отбила у него всякое желание рисковать. Раз уж эльфы так стараются держать его подальше от руководства и планирования операции, то и жизни на кон тоже пусть ставят свои…
В памяти эл’Дарга дворец Наместника остался как нечто вычурное, аляповатое и совершенно не приспособленное к обороне. И пусть здание было разрушено курразами, он почему-то считал, что новая резиденция Парсана будет если не точной копией, то сильно похожа на предыдущую. Поэтому когда перед его взором предстало строение в виде нескольких разновеликих, жмущихся друг к другу башен, он, мягко говоря, удивился, а ощутив десятки, если не сотни заклятий, наложенных на стены, и вовсе погрустнел.
