– Очень хорошо, – сказала Тазендра. – Айрич! Подойдите, пожалуйста, мы хотели бы задать вам вопрос.

Лиорд сидел, опершись спиной на дерево, скрестив перед собой лодыжки и закрыв глаза. Улышав свое имя, он открыл их, слегка улыбнулся, встал, подошел к Тазендре и поклонился. – Вы что-то хотели, моя дорогая?

Мы должны добавить, что Кааврен, Пэл и Зарика, которые негромко разговаривали между собой, заметили это, и, не обменявшись ни единым словом, решил последовать за Айричем и послушать разговор.

– У нас возник спор, и мы бы хотели, чтобы вы разрешили нашу проблему.

– Я к вашим услугам, как всегда. Что за предмет спора?

Айричу быстро объяснили, в чем суть дела, после чего он нахмурился и пожал плечами, – Ну, – сказал он, – я считаю, что этот вопрос можно прояснить достаточно легко. Моя дорогая юная Тиаса, я боюсь, что вы считаете предстоящее нам дело самым обыкновенным сражением.

– Да, а разве нет? – сказала Рёаана, по настоящему заинтригованная.

– Нет, это намного больше, чем сражение. Это шаг к восстановлению Империи.

– Да, и если это так?

– Защита Империи является первым долгом дворянина, в любые времена. Нападение на Империю означает совершить тяжелое преступление, а те люди, которые это делают, становятся преступниками. И это тяжелое моральное преступление находится за границами закона. Любой аристократ может объявить незаконной ту или иную вещь – но совершить преступление означает сделать что-нибудь неправильно, и противостоять Империи означает совершать преступление. Так что вопрос не в том, что кто-то хочет проверить себя в бою; нет, речь идет о предотвращении огромного зла.

– А разве метод, который при этом будет использован, неважен? – спросила юная леди Дзур, выглядя несколько скептически.

– Важен? – сказал Айрич. – Очень! Это вопрос высшей важности. Благодаря ему цель будет достигнута или нет. Если цель настолько важна, как может не быть важен метод достижения цели?

Рёаана потрясла головой и взглянула на Тазендру, как за помощью, но леди Дзур не обратила внимания на эту молчаливую просьбу и просто насупила брови, как если бы пыталась постичь логику Лиорна; вместо него на помощь Рёаане пришел Пиро, который сказал, – Милорд, разрешите мне попытаться объяснить проблему в других терминах, чтобы мы смоги достичь полной ясности в этом вопросе.

– Очень хорошо, – сказал Айрич. – Ясность важна в любое время, но особенно тогда, когда вы собираетесь рисковать жизнью. Я слушаю.

– Насколько я понял, точка зрения леди состоит в следующем: Действительно ли вы сказали, что если цель, которую мы поставили перед собой благородна, мы можем использовать неблагородные средства, чтобы достичь ее?

– Ни в малейшей степени, – ответил Айрич.

– Но, тем не менее, то, что вы имели честь сказать нам, может быть интерпретировано в точности таким образом.

– Тогда я прошу вас разрешить мне полностью прояснить свою позицию.

– Мне разрешить вам? Милорд, я верю, что выскажу общее мнение, если скажу, что мы бы не хотели ничего другого в мире.

– Очень хорошо, тогда вот то, во что я верю: Как тот, кто говорит, что цель оправдывает средства, так и тот, кто говорит, что цель не оправдывает средства, оба ошибаются.

– Оба ошибаются? – спросила Тазендра, внимательно следившая за ходом разговора. – Невозможно! Вы же понимаете, что они говорят противоположные вещи, поэтому если первый прав, второй должен ошибаться, и если первый ошибается, второй должен быть прав. Разве это не логично?

– Это логично, формально, – согласился Айрич.

– И?

– И это, однако, неполно. В нашем случае неправилен не ответ – неправилен вопрос.

– Ба! Как вопрос может быть неправилен?

– Ну, например, если я спрошу вас предпочитаете ли вы сражаться в битве с пустыми руками или держа в руке кусок одежды, вы сказали бы мне, что вопрос неправилен; на самом деле вы могли бы предпочесть достаточно длинный закаленный меч или изогнутую саблю.

– И не только могла бы, мой дорогой Лиорн, но и безусловно так бы и сделала.

– Поэтому, как вы видите, в этом случае мы имеем дело с неправильным вопросом.

– Да, но-, – Тазендра запнулась, неубежденная.

Вместо нее заговорила Рёаана, сказав, – А в том случае, который мы обсуждаем, почему этот вопрос неправилен?

– Это в точности то, что я хотела узнать! – воскликнула счастливая Тазендра.

– Вот ответ. Имеется связь между целями и средствами их достижения, но ни один из них не может оправдать или опорочить другой.

– Но тогда, что же может? – сказал Пиро.

– Поступать по закону или против закона.

Рёаана нахмурилась, начала было говорить, но вместо этого вопросительно посмотрела на Айрича, приглашая его продолжать. Айрич поклонился. – Если, например, я нахожусь дома и хочу посетить соседа, который живет дальше по дороге, которая ведет на восток, то, конечно, я не поеду на запад. Мое решение поехать на восток не оправдано моей целью, но, скорее, определяется ею.

– Но разве не правда, – спросила Рёаана, – что есть много путей, ведущих к цели?

– Действительно, так часто говорят, – ответил Лиорн. – Но человек может идти только по одному. И решение о том, какой путь выбрать, определяется целью. Так что человек должен не только знать свою цель, но быть осведомлен и в других вопросах – об опасностях, поджидающих его на одном пути, о виде, которым он, возможно, будет наслаждаться на другом, или о задержке, вызванной наводнением, на третьем. И все эти вопросы, подчиненные цели, влияют на решение о дороге, которую мы выбираем.

– Получается, – сказал Пиро, который внимательно следил за рассуждениями Лиорна, – что если кто-нибудь использует бесчестные способы достижения цели, из этого следует, что сама цель бесчестна? Или, если не бесчестна, то каким-нибудь образом загрязнена?

Айрич посмотрел на Каврена и улыбнулся. – Ваш сын, – сказал он, – очень быстро соображает. Он слушает, он понимает, а потом сам делает следующий шаг.

Более старший Тиаса гордо улыбнулся и поклонился, а более молодой слегка покраснел и не смог удержаться от того, чтобы не бросить быстрый взгляд на Ибронку – взгляд, который леди Дзур пропустила, так как в это время опустила глаза вниз.

– А молодая Тиаса удовлетворена моим ответом?

– Милорд, – сказала Рёаана, – вы дали мне так много идей, которых стоит обдумать, что мне на это надо какое-то время.

– Очень хорошо, – сказал Айрич. – А Дракон?

– Мне все достаточно ясно, – сказал Китраан. – Ее Величество говорит, что надо сражаться, и я буду сражаться.

– Я думаю, что этот молодой джентльмен мне решительно нравится, – прошептала Тазендра.

– А что скажет юная леди Дзур, которая все это время оставалось необычно тихой?

Ибронка улыбнулась. – Я восхищаюсь вашей логикой, милорд, и, более того, я думаю, что должна сделать честь себе самой и согласиться с вами по всем пунктам.

Айрич внезапно повернулся и сказал, – И я не могу не поддаться соблазну и спросить, что думает наш Йенди об моих доводах.

Пэл разрешил себе слегка улыбнуться. – Мне кажется, что я могу припомнить множество разговоров на эту тему, пока мы сидели в гостиной нашего дома на улице Резчиков Стекла. И так как мое мнение с тех пор не изменилось, я не вижу необходимости вновь высказывать его. Я ограничусь одним единственным наблюдением.

– И каким именно? – спросила Тазендра. – Я, со своей стороны, всегда находила ваши наблюдения интересными и своевременными.

– Вот мое наблюдение, – сказал Пэл, кланяясь в направлении Тазендры. – Требуется определенным образом искривить логику, чтобы всерьез обсуждать вопрос об бесчестности использования нами магии, когда мы собираемся вступить в бой с армией, в которой на одного нашего бойца приходится тысяча.

– Как я люблю такие случаи! – крикнула Тазендра. – Неужели действительно такое соотношение?

– По меньшей мере, – сказал Пэл.

– Но это еще лучше, чем тогда, в Пепперфилде, когда нас было три против тысячи.