— Не под моим наблюдением. — Медсестра опустилась в кресло напротив. — Вы все делаете прекрасно. Посмотрите, он пытается высвободить руки, чтобы достать ваш палец.

Федерико наблюдал, как медсестра ласково разговаривает с Пиа и малышом. Пиа осторожно откинулась назад на деревянные планки кресла-качалки.

— В книгах беременность и роды выглядят легкими, — услышал он слова Пиа.

— Для всего нужна практика, — глубокомысленно заметила сестра. — И вы привыкнете. И ребенка не уроните.

Пиа глубоко вздохнула, но ничего не ответила.

Не сказав ни слова, Федерико вышел из детской.

— Ваше высочество, первое интервью ждет вас через полчаса. Крещение в одиннадцать утра. Затем у меня три кандидатки в няни, назначенные на этот полдень. Вас не интересует обзор их резюме?

Федерико оторвал взгляд от письменного стола, где гора корреспонденции ждала своего рассмотрения. Он снова позволил себе погрузиться в мечты — редкая, почти недоступная роскошь. В прошлом такого с ним не случалось. Но он не мог устоять перед образом Пиа, возвращавшей ему поцелуи. И другой Пиа, которая уходит от него.

Он вернулся к реальности. Взял резюме, пролистал их. Даже если с Пиа получится так, как он надеется, надо побеседовать с кандидатками на должность няни. Встреча с очередной группой нервных молодых женщин не обещала ничего положительного. Каждая попытается убедить его, что именно она будет лучше заботиться об Артуро и Паоло, именно она будет оказывать на детей позитивное влияние. И этим напомнит, насколько отличается от всех кандидаток Пиа. Напомнит и его фиаско: он не сумел убедить ее остаться.

За прошедшую неделю он почти не видел Пиа. Но со слов Антонио знал, что она планирует улететь в Африку сегодня ночью, после крестин принца Энцо.

— Ваше высочество, могу я помочь вам?

— Простите, я отвлекся. — Федерико моргнул.

— Я вижу. — Теодора вскинула брови. — Может быть, вы предпочитаете, чтобы я провела предварительное собеседование? Это сузит для вас поле изучения. Я буду счастлива это сделать.

— Нет, по-моему, этого делать не стоит, — покачал он головой.

Секретарша направилась к своему столу. Он остановил ее, потому что ему пришла в голову новая идея.

— Теодора, когда сегодня вечером предполагается закончить интервью?

— Примерно в шесть часов. Так, чтобы вы, если пожелаете, могли провести вечер с сыновьями. Принцесса Изабелла предложила забрать мальчиков после крестин, на время вашего собеседования с кандидатками.

Он постучал карандашом по столу. Это будет грубо, но…

— Еще не поздно перенести интервью на завтра? У меня есть срочное дело. И, возможно, понадобится свободный вечер. — Он изложил ей свой план и спросил: — Хорошо?

Теодора на долю секунды растерялась, но быстро пришла в себя и кивнула, будто в его плане не было ничего чрезвычайного.

— Конечно, ваше высочество. Думаю… думаю, принцесса Дженнифер уже распорядилась о размещении, но…

— Позвоните Софи и устройте, как я прошу. Только, пожалуйста, не говорите синьорине Ренати. Я хочу сделать ей сюрприз.

Или, если быть точнее, не позволить ей ускользнуть от него. Прежде чем уехать навсегда, она должна посмотреть ему в глаза.

Пиа переминалась с ноги на ногу на старинном мраморном полу, слушая и почти не слыша, как священник говорил собравшимся членам семьи ди Талора о том, что рождение Энцо — это благословение его родителям и стране, которой он будет когда-нибудь править.

Кроме негромкого богослужения, никаких звуков не слышалось. Даже столбы пыли в древнем соборе успокоились ради церемонии и неподвижно висели в воздухе в лучах света, проникавшего через витражи окон. Хотя Энцо сейчас был вторым за своим отцом в очереди на самый древний трон в Европе, Дженнифер и Антонио сумели уберечь богослужение от присутствия прессы. Собрались только крестные родители и ближайшие родственники. Поэтому получилась самая интимная церемония, какую за долгие годы впервые разделяли члены королевской семьи.

Слова священника эхом возвращались из серых, похожих на пещеры арок собора. Пиа не отрывала глаз от ребенка. Он блаженно спал на руках у Дженнифер. На младенце было старинное белое кружевное одеяние для крещения, в котором крестили и его отца. Пиа старалась не смотреть на принца Федерико, который стоял перед алтарем прямо напротив нее.

Ей надо бы знать, что Дженнифер и Антонио попросят его быть крестным отцом Энцо. Антонио был ближе всего с Федерико, если не считать жену. А это означало, что Пиа и Федерико, к лучшему это или к худшему, пожизненно связаны, хотя бы в одном крошечном смысле.

Глубоко вздохнув, Пиа пыталась не думать о словах Федерико, которые он сказал, когда она утром вошла в собор. Под рокотание органа он похвалил ее алое платье и туфли на шпильках. И то и другое, конечно, взято напрокат. Затем он напомнил, что Паоло и Артуро с нетерпением ждут ленча во дворце. Они хотят встретиться с ней.

Еще он добавил, что они будут скучать, когда она уедет. Он говорил это, нагнувшись к ней. Теплое дыхание ласкало ей щеку. От его густого баритона у нее подгибались пальцы во взятых напрокат лодочках. Сомнений не оставалось, таким образом он давал ей знать, что тоже будет скучать. И что будет сидеть рядом с ней на ленче.

Она старалась убедить себя, что он, конечно, забудет о ней через неделю. Займется исполнением своих обязанностей, будет заботиться о детях и продолжать поиски новой няни. Дважды за последнюю неделю она видела его по телевизору. Первый раз — когда после реставрации открывали историческое здание в центре города. И затем в программе новостей, когда он отвечал на вопросы репортеров. Мол, да, он перенес интервью с кандидатками на должность няни. Он надеется нанять такую, которая будет оказывать длительное позитивное влияние на его детей.

Он также отвечал на вопросы о ней. Да, Пиа Ренати — подруга Дженнифер. Нет, между ним и Пиа не было романтических отношений.

Услышав слова, что у них «не было романтических отношений», она почувствовала боль и пустоту. Страдала та ее часть, которая не хотела, чтобы он забыл ее.

Когда священник окропил святой водой голову новорожденного, Пиа улыбнулась Энцо. В своем одеянии он выглядел таким крохотным и хрупким. А она пыталась убедить себя, что сделала правильный выбор. В течение последней недели она долго наблюдала за Дженнифер с ребенком. И даже сама стала чувствовать себя увереннее с Энцо. Но все же не так уверенно, чтобы ухаживать за ним самостоятельно, когда рядом нет ни Дженнифер, ни Антонио. Несмотря на ее желание помогать принцессе, чтобы та могла больше спать, Пиа сомневалась, сможет ли оставаться одна с малышом и подавлять приступы паники, которые накатывали на нее. Сумеет ли прогнать картину несчастья, случившегося, когда она была подростком.

И в то же время собственный выбор — покинуть Сан-Римини и Федерико — глубоко ранил ее. Так глубоко, что она не могла смотреть на принца даже сейчас, когда он стоял прямо напротив нее.

Когда снова заиграл орган, король вышел вперед и обнял сына и невестку. Они все вместе еще раз просмотрели маршрут возвращения во дворец на ленч. Улицы вокруг собора дрожали от приветственных криков тысяч граждан.

Пиа постаралась быть подальше от Федерико и встала за спиной короля Эдуардо. Раньше, чем она успела проскользнуть в один из лимузинов, король остановил ее. Он поблагодарил ее за то, что она была с принцессой в последний месяц ее беременности. Федерико воспользовался заминкой, чтобы подойти к ней. Когда король закончил говорить, принц подхватил ее под локоть. — Вы поедете во дворец со мной.

— Я думала, что по плану я должна ехать со Стефано и Амандой, — искоса стрельнула она в него взглядом. — А вы…

— Теперь новый план, — покачал он головой. — Отец едет с Дженнифер, Антонио и малышом в первой машине. Изабелла и Ник со Стефано и Амандой поедут в следующей. Получается, что вы едете со мной.