– И если бы я тогда подумала, что из этого выйдет, ну, когда услышала собственными своими ушами… Теперь уж, конечно, ничего не исправить, но нечего было стараться заткнуть мне рот, как сделал мистер Белл.

– Так что же именно вы услышали, миссис Смоллетт?

Крупное лицо миссис Смоллетт раскраснелось. Чтобы побороть пресловутую дурноту, она перед тем, как пойти к инспектору, согласилась по настоянию мисс Крейн выпить стаканчик бренди.

– Мы всегда держим в доме бренди, на тот случай если вдруг миссис Мередит занеможет. И я просто уверена, миссис Смоллетт, глоточек вам сейчас не повредит.

Миссис Смоллетт глоточком не ограничилась. Лицо раскраснелось, ощущение трагедии усилилось, язык начал заплетаться. И она во всех красках принялась описывать, что именно услышала, когда в среду утром мыла лестничную площадку на верхнем этаже.

– Ну, сперва я спустилась наполнить ведро. Горячая вода до первого этажа плохо доходит, потому как мистер Белл стал последнее время экономить, не растапливает печь на полную катушку, вот мне и пришлось спуститься и подлить капельку из чайника. А когда вернулась, там в квартире такой шум стоял, и обе двери были нараспашку – не захочешь, а услышишь. Я, знаете ли, не из тех, кто подслушивает под дверью, но, как уже говорила мистеру Беллу, у меня не было при себе ваты заткнуть уши, а в нашей семье глухих отродясь не бывало.

Фрэнк Эббот смотрел в потолок. Такого типа женщины могут болтать часами.

– Кто там говорил? – спросил Лэмб.

Миссис Смоллетт понятливо закивала. Бренди взывал к искренности. Она являлась главным свидетелем – она на дружеской ноге с полицией – и старший инспектор ловит каждое ее слово.

– Да! – воскликнула она. – Действительно, кто?… Мисс Роланд и мисс Мид Андервуд – вот кто! Я еще тогда подумала: «Интересно, что это привело ее сюда?» А тут она и спрашивает: «Что было между вами и Джайлзом?» Джайлз – это майор Армитейдж, с которым мисс Андервуд была помолвлена еще в Америке, а потом все думали, что он утонул, вплоть до этого понедельника, когда он вдруг снова появился. А потом выяснилось, что он потерял память, ну это от удара по голове, когда в корабль попала торпеда.

Фрэнк Эббот снова застрочил в блокноте. Лэмб сказал:

– Стало быть, мисс Андервуд спрашивала мисс Роланд о том, какие у нее отношения с Джайлзом? А Джайлз – это майор Армитейдж, так?

Миссис Смоллетт снова энергично закивала.

– Все так, – сказала она. – А мисс Роланд и говорит: «Разве он не рассказывал вам обо мне? Может, все же он упомянул о том, что у него уже имеется жена».

– Что?!

– Ну да, так она и сказала. В том смысле, что миссис Армитейдж – это она. Что он уже женат. И тогда мисс Андервуд и говорит ей, что с ним помолвлена, а мисс Роланд, она вся так и вспыхнула, и говорит, что это не ее вина, что он потерял память и что ей надо думать о деньгах. Сказала, что майор Армитейдж выплачивает ей в год четыреста фунтов, а потом и говорит: «Я миссис Армитейдж, не забывайте». А мисс Андервуд в ответ и говорит: «Он вас не любит». И тогда мисс Роланд расхохоталась, а мисс Мид и говорит ей громко так и сердито: «Неудивительно, что он вас не любит!» Ну и с этими словами она вышла, промчалась мимо меня вниз по лестнице.

Дверь за миссис Смоллетт закрылась. Фрэнк Эббот обернулся к старшему инспектору, вопросительно приподняв бровь. Лэмб, хмурясь, смотрел на него.

– Выходит, нам надо потолковать с этим Армитейджем и мисс Андервуд.

– А как же сестра жертвы, сэр? Миссис Джексон?

– Подождет. Я должен повидать мисс Андервуд сейчас же, немедленно. И если этот Армитейдж действительно был здесь вчера, хочу знать, когда он пришел, когда ушел и видел ли кто мисс Роланд в живых после того, как он ушел. Пусть Кёртис обойдет и поговорит с жильцами. О результатах доложить мне немедленно, как только он закончит. Я хочу знать, кто видел ее последним и когда, а также кто и когда видел здесь Армитейджа. Так, дайте-ка подумать… У Андервудов имеется служанка, верно? Займись ею сам, она наверняка знает, где он был и когда. Ступай! И пришли мне мисс Андервуд, быстро!

Мид Андервуд вошла в серебристо-голубую гостиную и увидела крупного мужчину, сидевшего за столиком, никак не соответствующим его комплекции. Лэмб увидел невысокого роста девушку в сером платье, темные вьющиеся волосы спадают на шею, глаза темно-серые, под ними отчетливо вырисовываются синяки. Бледная, хрупкая, такая беззащитная на вид. Остается уповать на то, что не хлопнется в обморок, мрачно подумал он. Голос у него был приятный. Он пожелал мисс Андервуд доброго утра и предложил присесть, указав на паукообразное кресло с подлокотниками, ножками и спинкой из хромированных трубок и серебристым кожаным сиденьем. Стул напомнил Мид о визитах к дантисту. Трубки неприятно холодили спину. Ее зазнобило.

– Итак, мисс Андервуд, я попросил бы вас ответить на несколько вопросов. Вы знакомы с мисс Роланд?

– Нельзя сказать, что близко. Здоровались, когда встречались в лифте или на лестнице.

– Не более того?…

– Нет.

– Но вчера утром вы были у нее в квартире.

На бледных щеках проступил румянец. Она сказала:

– Да, я заходила в квартиру напротив, забрать одну вещь для миссис Спунер. Мисс Роланд увидела меня и пригласила зайти.

– И вы впервые побывали в ее квартире?

– Да.

– Говорили о чем-нибудь с мисс Роланд?

– Да.

– И беседа носила дружеский характер?

Девушка снова побледнела как полотно и ответила:

– Я едва ее знала. Друзьями мы не были.

Маленькие колючие глазки так и сверлили ее.

– Должен сказать, мисс Андервуд, ваш разговор с мисс Роланд случайно подслушали. И он носил далеко не дружеский характер. Или я ошибаюсь?

– Нет… – чуть слышно пролепетала она.

Лэмб откинулся на спинку стула и произнес почти ласково:

– А теперь я бы попросил вас оглядеться и сказать мне, все ли на месте в этой комнате, все ли вы узнаете. Вот, к примеру, эта фотография на камине – вы ее узнаете?

– Да.

– И вы узнали ее, когда вошли в эту квартиру вчера утром?

– Да.

– Тогда, может, скажете, кто на этом снимке?

– Джайлз Армитейдж… Майор Армитейдж.

– И вы с ним помолвлены?

– Да.

Каждое из этих коротких односложных слов было подобно капле крови, сочащейся из самого сердца, и вместе с этими каплями уходили силы и все ее мужество. Инспектор, голос которого звучал так ласково, неумолимо продолжал:

– Наверное, для вас было шоком увидеть фотографию жениха на каминной доске у мисс Роланд?

Мид выпрямилась на стуле. За себя она была уже не в силах бороться, но за Джайлза надо. И она ответила уже более громким и твердым голосом:

– Нет, ничего подобного. Дело в том, что я знаю майора Армитейджа совсем недолго. Мы познакомились в Америке. Ну и, разумеется, у него наверняка было полно друзей еще до нашего знакомства.

Стоило ли отвечать именно так? Она не знала. Возможно, да, а может – и нет.

Лэмб с мрачным видом спросил:

– Так это правда, что мисс Роланд называла себя миссис Армитейдж?

Мид промолчала. Ужасно слышать такое. Затем Лэмб повторил вопрос:

– Это правда?

И она заплетающимся языком выдавила:

– Она сказала… что ее фамилия… Армитейдж.

– И вы ей поверили?

– Не знаю… чему тут можно верить.

– Но ведь это вы тогда сказали: «Он вас не любит»?

Мид не смогла ответить на этот вопрос, утратила дар речи. Устремив жалобный взор на инспектора, она едва заметно кивнула в знак согласия. Потом увидела, как он нахмурился, и отвернулась. Откуда ей было знать, что старина Лэмб в глубине души всегда жалел молоденьких девушек, попавших в затруднительное положение. У него было три дочери, одна служила в ВТС, другая – в ЖВС [8] при ВВС, третья – в ЖВС при ВМФ [9], и все они успешно вили из отца веревки. Он с напускной строгостью произнес: