На конверте также была помещена загадочная фраза: «Я увидел НЛО». Вот что он сказал по этому поводу в автоинтервью для журнала «Интервью»:
«Вопрос. Ты был пьян? Под газом? У тебя были глюки?
Ответ. Да нет, я был в норме… Я подошел к окну, находясь в своем обычном поэтическо-бредовом состоянии. Это что еще за никсон? - спросил я себя (ведь рядом никого больше не было). Вертолет? Нет - не слышно шума. Ага, значит, воздушный шар!
Вопрос. А ты не боишься, что люди тебе не поверят, скажут, мол, все это Леннон-Махаришева чушь!
Ответ. Ну, это бремя, которое я вынужден нести…»
Через месяц после появления на прилавках альбом «Стены и мосты» был распродан в количестве миллиона экземпляров - вдвое больше, чем «Игра воображения» и «Пластик Оно бэнд». Альбом оставался в хит-параде дольше, чем «Вообрази себе». А сингл «Греза номер девять» попал в «лучшую десятку» и оставался там десять недель. Но новым альбомом Леннон хотел просто лишний раз подтвердить, что он все еще способен делать хиты. В интервью, данном накануне его выхода, Леннон признался: «Новизна диска состоит в том, что это просто новый диск». В 1980 году Леннон говорил о нем: «Я не стыжусь этого альбома. «Стены и мосты» - произведение мастера. Есть там неплохие вещи. И есть усталый мастер, который кое-как составил диск. Но сделал это без вдохновения, с горя. От диска прямо-таки веет горем. Потому что мне тогда было плохо. Мы с Йоко расстались, я занимался иммиграционными делами, у меня были обязательства по контракту. Словом, сочинение музыки мне уже не доставляло никакой радости. Я сидел в ловушке и не видел путей спасения».
В конце 1974 года в интервью газете «Обсервер» он выразил разочарование в политике. «Политика? Ну давайте скажем, что я все еще интересуюсь политикой, хотя она никогда меня особенно не интересовала. Когда я приехал в Нью-Йорк, Джерри Рубин и Эбби Хоффман оказались первыми, с кем я познакомился. А теперь я предпочитаю водить дружбу с Теннесси Уильямсом. Должен признаться, что наши с Йоко политические акции были довольно наивными. Йоко всегда интересовалась политикой, как все авангардисты». Уйдя от Йоко, он ушел и от политики.
Что же касается его старых товарищей, то «беда Рубина и Хоффмана в том, что они никогда не умели смеяться - им нужно было только насилие». Джон забыл, что люди, о которых он говорил, прославились своими клоунскими выходками. «Я никогда не признавал насилия… Как поется в песне, все, что нам нужно, - это любовь. Вот, по сути, мой главный политический тезис. Нам всем нужно больше любви…» В заключение он сказал: «Я понял, что политика испортила мою музыку. Но я ведь прежде всего музыкант, а не политик».
Однако Джон всегда являлся политическим художником - художником, которого волновали политические темы. В этом смысле политика не испортила его музыку - напротив, она лежала в основе его песен «Вообрази себе», «Скажи мне правду» и «Герой рабочего класса». Печально, что он пытался отречься от этих вещей. Это лишь свидетельствует о том, что разрыв с Йоко побудил его перечеркнуть их совместные достижения.
А как Йоко? «Я по-прежнему люблю ее, но мы - артисты, и мы поняли, что вместе жить не можем. Мы каждый день перезваниваемся… Мы с Йоко по-прежнему хорошие друзья». Джон, знаменитый виртуоз слова, вдруг заговорил голливудскими штампами…
Выпустив «Стены и мосты», Джон возобновил работу над альбомом «Рок-н-ролл», уже без Спектора, и за четыре дня записал девять из тринадцати песен будущей пластинки. Альбом вышел в феврале 1975 года.
«Рок-н-ролл» явился попыткой возродить энергию и мощь юности Джона. Попытка не удалась. Ни одна из вещей не шла ни в какое сравнение с ранними «битловскими» версиями тех же самых песен, и ни одна не дотянула до уровня импровизаций альбома «Пусть будет так». В альбоме, впрочем, было несколько неплохих композиций: например, «Будь со мной», которую Джон спел с подлинной страстью, - несомненно, песня предназначалась для Йоко. В «Скольжу и падаю» угадывался прежний задор и эмоциональная раскрепощенность. В целом же, как писал Джон Ландау, Леннон «в поисках прошлого производил впечатление человека без прошлого». Отчего, должно быть, острее ощущал свое одиночество.
Джон опасался, что альбом будут плохо раскупать. Когда он получил назад записи, сделанные Спектором, он, по его словам, «слышать их не мог». Он решил включить в пластинку лишь четыре вещи. «Я просто ума не мог приложить - что с ними делать. То ли выбросить, то ли доделать альбом до конца». Он выбрал последний вариант. «Потом я подумал: нет, это совсем не то, чего все ждут, и решил не выпускать диск. А потом я дал послушать кое-что знакомым. И песни понравились. Да и в самом деле, по-моему, неплохо получилось. Некоторые вещи, мне кажется, даже очень ничего. Я его всего-таки выпустил». Но лучше бы Джону не прислушиваться к мнению знакомых!
Как и в случае с альбомом «Стены и мосты», самое удачное в «Рок-н-ролле» - конверт: великолепная черно-белая фотография, изображающая Джона, когда тому было двадцать два, в Гамбурге. Он стоит в дверном проеме, в кожаной куртке на фоне сверкающего неоном собственного имени - точь-в-точь как в песенке Чака Берри «Джонни Б. Гуд». Альбом занял в списках популярности шестое место - он поднялся выше, чем «Игра воображения», но не дошел до уровня «Стен и мостов». Джон выпустил «Будь со мной» на «сорокапятке», которая заняла двадцатую строчку в хит-параде.
В «Игре воображения» и «Стенах и мостах» Джону так и не удалось воссоздать звучание своих лучших послебитловских композиций. Теперь, в «Рок-н-ролле», он не сумел воссоздать звучание лучших вещей ранних «Битлз». В последней песне альбома «Рок-н-ролл» Джон, дурачась, объявляет голосом радиоведущего: «А теперь мы прощаемся с вами». В 1980 году он рассказывал, как делал эту запись: «У меня в голове мелькнула мысль: уж не прощаюсь ли я совсем с шоу-бизнесом?» Он вспомнил, что в день знакомства с Полом он пел «Би-боп-а-лулу» на церковной ярмарке; теперь на новом альбоме с записями старых шлягеров он опять пел ту же песенку. «Я прощаюсь с вами и кончаю тем, чем я начинал». У Джона, как видно, иссякли идеи.
В День благодарения 1974 года Элтон Джон давал концерт в «Мэдисон-сквер-гарден». Под занавес на сцену вышел Джон, и они вместе спели «Что помогает тебе пережить эту ночь», «Люси на небе в алмазах» и «Я увидел, как она стоит там» - мощно, темпераментно. Потом Джон вспоминал: «Это был потрясающий концерт, совершенно потрясающий!» Джон в последний раз в жизни выступал перед зрителями. В зале находилась Йоко. После концерта они встретились за кулисами, и через полтора месяца Джон вернулся в «Дакоту». «Наше расставание ни к чему не привело», - заявил он. О своей разлуке и воссоединении с Йоко Джон рассказывал более подробно в интервью, записанном Эллиотом Минцем для одной из его радиопередач. Вот что говорил Джон: «Вчера мне позвонил приятель. Он только что расстался со своей девчонкой. Когда мы с Йоко жили порознь, она совершила духовное путешествие. Его девчонка, кажется, занялась тем же самым. А он подружился с бутылкой - в точности как я. Я ему говорю: «Если у тебя хватит пороху, лучше займись самосозерцанием». Потому что, когда мы воссоединились, Йоко находилась в куда лучшей форме, чем я. Все равно все дороги ведут в Рим. Но какого черта добираться туда на карачках ночью? Вот какой совет я ему дал. Надеюсь, он ему последует - хотя, скорее всего, нет. Наверное, он выберет самый трудный путь, потому что он - мужчина, а мы всегда выбираем дорогу потруднее. Я был такой же. Но это все ерунда. И я с этим покончил».
В апреле Джон участвовал в шоу Тома Снайдера «Завтра». Он был бледен и выглядел усталым. Через шесть лет после «постельной забастовки» ему все еще приходилось отвечать на стандартные вопросы.
– Было время, когда вы с Йоко приглашали всех к себе в спальню, - начал Снайдер.
– Мы проводили постельную забастовку мира, - терпеливо объяснил Джон.
– Понятно. Почему вы это делали?
Снайдер дал ему возможность подробно ознакомить телезрителей с рассказом о тяжбе с иммиграционной службой. Джон привел с собой адвоката Леона Уайлдса, который изложил суть дела в кратких и емких формулировках. Потом Уайлдс рассказывал мне, что еще до передачи Джон ему посоветовал: «Если хочешь, чтобы в газетах тебя цитировали, излагай все фразами, состоящими из пяти слов - не более».
