— Ну, тогда ничего не поделаешь. Буду очень удивлен, если мы снова услышим об этой истории. Но лучше все-таки сообщите мне адрес.

Мисс Силвер назвала адрес галереи, после чего старший инспектор попрощался и положил трубку. Чувствуя, что сделано все возможное, она села дописывать письмо к Этель Бэркетт.

На следующий день у нее не было ни минутки свободного времени. Мисс Силвер поехала в Блэкхит проведать Эндрю Робинсона, мужа ее племянницы Глэдис, и поняла, что ей придется на время забыть о работе, если она хочет добиться примирения супругов. Мистер Робинсон был почти на двадцать лет старше жены и очень долго терпел ее капризы и причуды. Глэдис уже перешагнула сорокалетний рубеж, и Эндрю считал себя вправе ожидать, что жена наконец остепенится и успокоится. В противном случае мистер Робинсон соглашался на развод, а так как его доход был уже не тот, что прежде, то на сумму, которую он собирался выделить Глэдис, можно было прожить только при строжайшей экономии. Мисс Силвер вернулась домой, понимая, что Глэдис следует осознать всю серьезность положения. Она написала одно длинное письмо Этель Бэркетт, другое самой Глэдис и третье Эндрю Робинсону.

Целый день, вникая в семейные коллизии, мисс Силвер не имела ни времени, ни желания думать о проблеме Полины Пейн, однако, проснувшись среди ночи, она внезапно вспомнила о ней и долго не могла заснуть.

Артур Хьюз спустился со ступенек банка графства в Ледлингтоне. Артур был очень хорош собой, причем данный факт отнюдь не являлся для него тайной. То, что Люшес Беллингдон отказался от его услуг в качестве помощника секретаря сразу после сравнительно краткого испытательного срока, Артур без тени сомнения объяснял естественной неприязнью богатого старика к безденежному молодому человеку, завоевавшему благосклонность его дочери.

Конечно, старик одумается — иначе сам же выставит себя посмешищем. Сварливый папаша, традиционный персонаж бесчисленных любовных романов, превратившийся в наши дни чуть ли не в пародию на самого себя, всегда в конце концов одумывается. А если и нет, у Мойры есть и собственные денежки, которые она заполучила, выйдя замуж за. Оливера Херна.

Артур, хмурясь, шел в сторону Маркет-сквер, где оставил машину. Он знал Олли Херна, и тот ему совсем не нравился. Артур присутствовал на его свадьбе с Мойрой Беллингдон. Тогда это мероприятие не вызывало у него никаких возражений, так как он еще не был влюблен в Мойру. В то время Артур ухаживал за девушкой по имени Китти, но она вышла за другого, и теперь он даже не мог толком вспомнить, как она выглядела. После нее были Мэри, Джуди, Энн и много других. Но ни одна из них не походила на Мойру. Артур не мог понять, что она с ним сделала. Он считал се холодной и неприступной, но внезапно у нее в крови словно вспыхнуло пламя. Даже если бы у Мойры не было ни пенни за душой… Нет, конечно, это чепуха — на нищих не женятся. В любом случае, все должно быть в порядке — папаша выделил ей содержание. А дать задний ход ей не удастся — у него ее письма и эти фотографии. Разумеется, он не стал бы их использовать. Достаточно сказать Мойре, что он их не сжег, присовокупив обычное для влюбленного оправдание: «Дорогая, я просто не мог расстаться с ними!»

Но пришло время действовать. Как только они поженятся, его положение станет неуязвимым. А Люшес Беллингдон непременно одумается. В наши дни невозможно вычеркнуть из завещания единственного ребенка.

Уже сев в машину и заведя мотор, Артур продолжал думать о Мойре Херн. Было приятно сознавать, что при нем сейчас ее «ожерелье королевы». Ему повезло, что у старины Гэррета случился очередной приступ и он не смог за ним приехать. Артур представлял, как он бросит запечатанный пакет на колени Мойры, она вскроет его, достанет и наденет ожерелье, а он ее поцелует. И то, что эта приятная мечта имела очень мало шансов на воплощение, не слишком омрачало удовольствие.

Он так искусно выскользнул из толчеи на рыночной площади, словно вполне осознавал, что делает, и свернул в один из узких переулков, соединяющих площадь с Хай-стрит. Из-за многочисленных пробок он полз с черепашьей скоростью, пока не добрался до окраины, где дома расступались и дорога сделалась шире. Впрочем, и тут Артуру не хотелось торопиться. Утро было прекрасное — в воздухе уже пахло весной. И мечты, которым он предавался, вполне соответствовали этому времени года. Когда Артур наконец свернул на Крэнбери-лейн, он даже не заметил, что еще одна машина сделала то же самое, как прежде не обратил внимания, что она следовала за ним из самого Ледлингтона.

Крэнбери-лейн была весьма извилистой, как и большинство английских улочек, отходящих от шоссейных дорог.

На поворотах автомобиль, следующий за машиной Артура, исчезал из поля зрения. Но после одного из поворотов водитель второй машины внезапно прибавил скорость, поравнялся с автомобилем Артура и вынудил его съехать с дороги. Переднее колесо угодило в кювет. Врезавшись в живую изгородь, Артур резко затормозил. Обернувшись, он увидел, что вторая машина тоже остановилась и водитель уже вышел. Едва успев выругаться, Артур увидел, что рука в перчатке сжимает револьвер. На большее ему не хватило времени. Успел ли он услышать выстрел, ставший смертельным, так и осталось неизвестным.

В одной из двух газет, которые выписывала мисс Силвер, она проглядывала за завтраком в основном заголовки и фотографии, а другую, «Тайме», более внимательно прочитывала в часы досуга. На следующее утро после визита в Блэкхит мисс Силвер едва успела сесть за стол и протянуть руку за первой газетой, как ей бросился в глаза заголовок:

ДЕРЗКАЯ КРАЖА ДРАГОЦЕННОСТЕЙ

ПОХИЩЕНО ОЖЕРЕЛЬЕ БЕЛЛИНГДОНА

СЕКРЕТАРЬ ЗАСТРЕЛЕН

Как и Салли Фостер, мисс Силвер слышала об ожерелье Беллингдона. Она читала о нем в той же статье, что и Салли. Мисс Силвер знала о приписываемом Люшесу Беллингдону намерении передать его дочери, чтобы та могла надеть его на устраиваемый им костюмированный бал. Быстро пробежав глазами подробности, она вернулась к тому немногому, что было известно об ограблении. Ожерелье хранилось в сейфе банка графства в Ледлингтоне. Мистер Беллингдон, имевший в банке солидный счет, предупредил письмом, что его секретарь Хьюберт Гэррет явится за драгоценностью в полдень 14-го числа текущего месяца.

Секретарь, снабженный, как положено, соответствующими документами, прибыл точно в указанное время, расписался за ценный пакет и уехал на машине, которую вел сам. Это был последний раз, когда его видели живым.

Автомобиль обнаружили спустя двадцать минут на обочине дороги, отходящей от Лондонского шоссе, — секретарь за рулем убит, а ожерелье исчезло. Дорога представляла собой кратчайший путь к «Мирфилдсу» — загородному дому Люшеса Беллингдона.

Снимки, сопровождавшие статью, изображали «Мирфилдс», самого мистера Беллингдона — джентльмена с властным лицом и волевым подбородком, его дочь, миссис Херн, и злополучного секретаря.

Как только мисс Силвер дочитала статью, зазвонил телефон. Она не удивилась, услышав голос полицейского инспектора Фрэнка Эбботта. Так как он назвал себя именно так, вместо обычного «это Фрэнк», мисс Силвер сразу поняла, что он звонит из Скотланд-Ярда.

— Мисс Силвер у телефона, — отозвалась она.

В голосе Фрэнка Эбботта звучали официальные нотки, весьма непривычные, учитывая связывающую обоих давнюю дружбу. Фрэнк питал к пожилой леди величайшее уважение, что, впрочем, не мешало ему добродушно подтрунивать над ее причудами. Он считал мисс Силвер живым реликтом минувшей эпохи — во всем, от эдвардианской[8] прически и до увлечением творениями покойного лорда Теннисона[9] и набора возвышенных сентенций, которые Фрэнк именовал «нравоучениями Моди».